Святитель Григорий Богослов. Книга 2. Стихотворения. Письма. Завещание - Григорий Богослов

Не ты один, родитель, произвел на свет подобных себе, не тебя одного печалят непокорные дети. Случалось нередко видеть, что отец снисходит и к грубым порокам 300. непутевого сына. Иной, не зная меры в игре, а иной, предавшись пагубному пьянству и позорной любви, расхитили дом; другой дошел и до того, что обращается к отцу с укоризненным словом, и даже руки у него поднимает Эриния. Однако же добрый отец оставил гнев и на таких детей, 305. потому что владычица-нужда не училась писаным законам. И она без труда врачует в родителях гнев на сыновей. Многое, видя, не видят, потому что не желают видеть; многое падает им в уши, но они не слышат, чтобы обличением не вызвать детей на страшную дерзость 310. и не заглушить в них стыда – этого доброго помощника родителям. Ибо от оскорбления рождается дерзость, а от благосклонности – осмотрительность, особенно же в детях, которые имеют в виду близкую славу, покоряются не насилию руки, но узам убеждения.

Как огонь в соломе, так и досада в отце на детей держится недолго. 315. Гнев воспламенит язык, а жалость еще прежде его угасит. Язык вымолвил укоризненное слово, а ум изрекает уже утешение, подает руку, чтобы поддерживать бремя, и сам оплакивает причиненную скорбь. Давид, один из знаменитейших царей в Авраамовом потомстве, ко всем был милостив, а к детям своим до того снисходителен, 320. что подавлял в себе гнев и досаду даже на отцеубийц. Вот доказательство! Когда возмутившийся против царя в тенистом лесу погиб от сучка и лошака, Давид не только слезно оплакал его, как доброго сына (2 Цар. 18:33), но наказал, как убийцу, возвестившего о смерти.

325. А ты, увлекшийся недобрым советом, что видел или что потерпел от нас худого, и питаешь в сердце своем неукротимый гнев? Мы не отнимали у тебя, государь, отцовской власти, не похищали ни колосьев с твоего поля, ни волов, или овец, или коней из твоих стад; 330. мы не доходили до такого безумия, чтобы осквернить твое ложе (это ненавистно!) или вступить в коварные замыслы с людьми, тебе неприязненными. Если отец гневается за что-либо подобное сему, нечего и сказать напротив; но в твоих сыновьях один порок: мы оказались хуже тебя – совершеннейшего родителя, а ты никому не уступаешь первенства 335. ни в наружном виде, ни в величии. У нас не свободно течет слово и на языке лежат узы. Или мы погрешили в этом, или ты, наилучший, не захотел дать детям совершеннейшей природы.

Здесь положим конец слову. Царь Отец и Всевышний Сын, подай руку и благоволи соделать милостивым ко мне родителя!

340. Вот касаемся бороды твоей, родитель, обнимаем у тебя колена, как у Бога; да узрим же и лицо твое, как Божие. Не супружества, не приличного богатства, не высокого дома просим у тебя: дай только руку и воззри благосклонно.

И ты, матерь моя, которая, как видал я во сне, 345. и отцу моему, являясь в сонных видениях, утоляешь гнев его своими молениями, напоминаешь ему о своей любви и согласном супружестве! Упроси своего супруга стать милостивым к детям твоим. Есть мера в наслаждении пением, есть мера и в жестокой брани.

И если убедил я тебя, родитель, то довольно для нас понесенных бедствий. А если не внемлешь мне, 350. то и у детей есть Бог. Будем скитаться, как и прежде. Твоя постраждет слава, если останемся непризренными, если умрем. О, если бы хотя по смерти нашей пролиты были о нас слезы благосклонного отца!

4. От Никовула-сына к отцу[222]

Если родил ты меня, отец, не велико благодеяние. Ибо для всех, и для людей, а равно и для бессловесных, от начала положен один закон – покоряться любви. По воле же премудрого Слова, и рождаемым и рождающим должно влачить однодневную жизнь, 5. а умирая, продолжать ее в своих произрастаниях.

Но ты, родив, вскормил меня! Впрочем, и у сильной коровы скачущий теленок упирает головой в сосцы, и она по сладостной необходимости переносит это беспокойство. И птица над милым гнездом 10. вокруг неоперившихся птенцов не дает крыльям покоя, туда и сюда за кормом порхает эта тощая и давно не евшая кормилица. И родителей и детей связала природа узами любви, приискав то врачевство для родителей, что тяжелые скорби облегчают они усладой любви. 15. Поэтому и рассерженная матерь за юную телицу, и собака за милых ей щенят, и птица за птенцов объявляют страшную войну; пестрая рысь с яростью бросается из древесной чащи; сильный вепрь приходит в бешенство: лесом встает у него щетина, сверкают глаза, пар валит от зубов, 20. изощряемых один о другой, и челюсти пеной брызжут, когда идет он отмстить за детей или встретить смерть. Это внушает им горячая любовь по незаученным законам. Осы, сидя на камнях, как скоро видят, что приближается кто-нибудь, хотя и не замышлявший зла новорожденным их детям, 25. всем ополчением высыпают вдруг из камней, шумят перед лицом у путника и поражают его немилосердными жалами.

И в морских глубинах есть закон любви, если справедливо рассказываемое о дельфине, этом царе обитателей моря. 30. Если какой-нибудь морской зверь приближается к его не укрепившимся еще в силах детищам, дельфин расширяет свой зев и, как снедь пожирая собственное порождение, прячет его в своей внутренности, чтобы не дать в добычу зверю, и дотоле не изрыгает из себя этого невероятного бремени, пока не избегнет страшной угрозы могучего врага, тогда только без мук рождения возвращает из утробы свой плод.

35. Посему, добрейший родитель, не говори мне ни о рождении, ни о малом количестве пищи, которую даешь ты и своим рабам, и своим волам. Я, как человек, как сын доброго отца, желаю иметь что-нибудь лишнее перед ними. Извини же, если не скрою, но скажу какое-нибудь и оскорбительное слово.

40. Не по моей воле родил ты меня и, родив, воскормил по необходимости. А если бы, родив, покинул одного на свете, это значило бы, что родил ты смертного на место смертного. Не желаю я ни золота, ни серебра, ни шелковых нитей, ни блеска, переливающегося внутри драгоценных камней, ни большого участка доброкласной земли, 45. волнующейся подобно равнинам Египта, ни множества рабов, ни четвероногих. Другим предоставляю заботиться о знатном супружестве, о том, чтобы привести в дом госпожу – это почетное бремя; другие пусть домогаются престола, который, попирая немногих, сам попирается многими, и часто людьми худыми, что всего более возмущает сердце. 50. Всякий кичится чем-нибудь своим, но все мы низки, не имеем ничего верного на завтрашний день, жаждем забав, которые для нас чужды и пролетают мгновенно. Погибай же все то, что приносит вихрь горькой жизни, которым здесь и там клубится неверный для всякого прах! 55. Все это видел я своим слабым умом, а то же слышал и от мудрых, и еще больше сведений принесет мне время, которое все называют учителем однодневных тварей. Взамен всего желаю теперь, родитель, одного, именно – быть сильным в слове. Прекрасна пламенная сила красноречия в речах народных, 60. судебных и похвальных, но прекрасно также иметь ум, обогащенный историей, потому что история – складчина мудрости, ум многих. Но немаловажна и грамматика, которая превосходно споспешествует благородному языку Эллады, сглаживая слово и умягчая варварские звуки. 65. Немаловажны и состязания логического искусства, которые закрывают сперва истину, пока чрез возможное превращение понятия не поставят ее в полном свете. Немаловажна и та наука, посредством которой усовершившиеся мужи образуют в человеке добрые нравы, как творог, который принимает вид плетеного сосуда. Немаловажно и то, что мудрые мужи парящим умом, посредством остроумных изысканий, 70. обозревая каждый свою область, открыли в глубинах и предали книгам. Они уразумели природу вещей и воздушных и земных, и морских и небесных, а сверх всего постигли мысль неизреченного Бога, постигли, как Бог управляет вселенной, к чему ведет ее и какой конец положен для 75. целого мира, исполненного многих красот. Они изучили, уразумели то, что выше разумения смертных. Но, изучив сие в юности, предам мысль свою Божественнейшему Духу, буду изыскивать следы сокровенных красот, непрестанно восходить к свету 80. и Божественные внушения приму мерилом жизни, чтобы, и помощником, и спутником, и вождем имея Христа, с легкими надеждами вознестись мне отсюда, сподобиться жизни чистой и непрекращающейся, не издали, 85. как бы в зеркале и в воде, видеть слабые изображения истины, но созерцать чистыми очами самую истину, в которой первое и последнее есть Троица, единочтимое Божество, единый Свет в трех равно Божеских Сияниях. Посмотри на великого деда моего по матери: 90. украшенный многообразными сведениями обо всем, собранными со всех концов земли во время пребывания у многих народов, последним ключом своего учения соделал он Христа и высокую жизнь, к которой и я, родитель, простираю взоры. И хотя они не достигают еще до такой высоты, однако же благоразумному человеку свойственно мерить 95. жизнь свою великими мерами. Лучше быть вторым между великими, нежели первым между нищими, как лучше летать ниже высоко парящего орла, нежели рассекать воздух выше вьющихся по земле мотыльков.