Девочка из прошлого - Аля Драгам

что Давид чем—то гремит на кухне. Надо было все—таки ему кофе сделать и хоть пару бутеров, а потом одеваться. Стараюсь закончить как можно быстрее, поэтому влажные волосы собираю в жгутик и закалываю наверх. Получается смешная пальмочка и мне даже нравится результат.

Сбегаю по лестнице, попадаю в лапы маленького проказника. Он уже сидит у последней ступеньки с игрушкой в зубах и ждет, когда с ним поиграют. Наклоняюсь за мячиком, но Давид ловит меня и тащит в кухню.

— Сначала чай и перекус, потом игры.

Боже! Я говорила, что он идеальный? Так вот, он идеальный—идеальный!

На столе передо мной чашка с земляничным чаем и воздушный омлет.

— Это… это ты? Сам?

— Я. Сам. — Смеется. — Я ж не совсем безрукий. — Перехватывает вилку, подтягивая к себе на колени, и начинает отламывать по кусочку, приговаривая: — За Давида. За Влада… За Тимура… за Чака…

Улыбаюсь и жую. Это очень вкусно. Очень—очень—очень. И пусть он забыл посолить, но все равно. Самое лучшее, что я когда—то пробовала.

— А ты?

— А я, в отличие от некоторых вредных девчонок, плотно позавтракал. И еще съел на пару с псом все сырники, которые ты брала с собой. Сделаешь еще такие?

— Угум, — киваю с набитым ртом. Творог мы заранее купили, потому что Дейв очень любит на десерт что—нибудь творожное.

— Давай, малышка, допивай чай, я пока с мохнатым приятелем пройдусь, заодно баню открою проветриться.

— Баню? Здесь есть баня?!

— Обижаешь. Лучшая. Не сауна, а прям по—деревенски, как у моего деда была. Завтра можем затопить, но париться тебе нельзя. Просто посидишь. Хорошо?

Баня… мечтательно закатываю глаза. У бабушки тоже была. Мы мылись в ней по субботам и средам. А в остальные дни она грела воду в большом чане, и мы мылись в тазике. Снова приятные воспоминания проносятся перед глазами.

— Хорошо. Баня, камин. Все удовольствия. А озеро? В нем еще купаются?

— И в одном, и в другом. Здесь теперь два.

— Два?

— Карьер, где копали песок, помнишь? — Киваю. — Он так красиво зарос, и его используют для купания. Там, кстати, вода чистая и берег хороший. Завтра до него прогуляемся. Или сегодня, если не устанешь.

Вот и не надо изобретать машину времени. Она уже есть. Человеческая память зазывается. Стоило вернуться в родные места, как файлы с картинками замелькали перед глазами. Только в прошлом можно лишь подсмотреть, а в настоящем прикоснуться и сравнить. Жаль, что это касается мест и вещей. И никак нельзя вернуть людей. Они навсегда остаются там, куда ни на чем не добраться.

Останавливаемся у магазина. Улыбаюсь. Все такой же. Облупленная краска, сбитое крыльцо. Только раньше он был розового цвета, а сейчас проступают остатки зеленого. Сбоку в колесе от трактора высажены бабушкины любимые бархатцы. Смотрю на колесо и тихонько смеюсь.

— Чему улыбаешься, принцесса?

— Вспомнила, как бабушка не разрешала забираться на него. А мы с соседским мальчиком забрались и навернулись. Я разбила подбородок, а он сломал палец. Все зажило, а колесо как стояло, так и стоит.

— Вот точно, катастрофа ты у меня. Покажешь еще места боевой славы? — Касается пальцем почти незаметного шрамика на виске. — Этот откуда?

— О, — этот особенный. — Это мы игру придумали. Один качается, а остальные пытаюсь попасть камушками. Попали. И бабушке ничего не говорили, чтобы не ругалась. Подорожником лечили. Ну потом она увидела и то смеялась, то плакала. А отметка осталась.

Давид качает головой и бормочет, что меня явно следует привязать к кровати и никуда не отпускать. Хмурюсь, запрыгивая на ступеньки и тут же, оступаясь, лечу вниз. Дейв успевает удержать за локоть.

— Привязать. Срочно. — А у самого чёртики в глазах чуть ли не ламбаду отплясывают.

Внутри прохладно. С интересом осматриваюсь. Как раньше: есть все — от резиновых сапог до молока. Давид покупает три мороженых, конфеты и забирает все цветы, которые предлагает женщина за прилавком. Пока он расплачивается, отхожу в сторону и рассматриваю на полках чашки. Внимание привлекает белая с маленькими котятами разных цветов. Провожу пальчиками по забавным мордочкам. Когда—то мне нравилась сказка «Три котенка», вот на чашечке они нарисованы.

— Ты всё? — Отхожу в сторону выхода. — А три зачем?

— Боюсь, кое—кто мстительный ногу отгрызет, если ему персональное угощение не принести.

Этот «кое—кто» уже вовсю виляет хвостом, высунув любопытный нос в окно. Давид кладет покупки в багажник, выпускает Чака на улицу, развернув ему вкусняшку, и протягивает мне: — Покормишь? Забыл кое—что.

Присаживаюсь перед маленьким проглотом, активно лопающем лакомство. К двери сижу спиной, поэтому появление любимого пропускаю. Он присаживается рядом, забирает остатки стаканчика из рук, а взамен протягивает ту самую кружку. И когда только заметил? Вот как тут сердце может не дрогнуть, а? В уголках глаз собираются слезы, но не даю им вытечь. Смаргиваю и тянусь к Давиду с поцелуем. Мы слегка увлекаемся, и он затягивается. Отвлекает Чак, доевший и сообщивший громким «гав».

— Мм, мне нравится. Буду каждый день таскать кружки.

***

Пробираемся мимо чужих оградок и кустов. Кладбище находится почти в лесу. Хорошо, что сейчас солнечно и дует ветерок, иначе насекомые действительно бы покусали.

Смотрю на черный памятник с большой фотографией. С него мне улыбается бабушка Лида. Добрые прищуренные глаза и светлая улыбка. Касаюсь холодного камня рукой.

— Здравствуй… прости, что я только сейчас смогла к тебе приехать. Меня… это Давид, ты его, наверное, помнишь, да? Это он меня привез. Представляешь, я его не сразу узнала…

Долго стою и бормочу под нос, рассказывая бабушке про свою жизнь. Плачу, стираю слезы, улыбаюсь и снова плачу. Она же слышит меня, да? Слышит? И видит?

Давид стоит в стороне и не подходит. Дергается, когда начинаю в очередной раз шмыгать носом, но сдерживается. Дает мне поговорить одной. Мне это надо. Очень надо. Этого так не хватало. Поделиться с родным человеком. Не по крови, нет. По жизни. Так тоже бывает.

Ежусь, когда ветер становится сильнее. Чувствую теплые руки на плечах, прижимающие к себе. Давид целует в висок, стирает соленые дорожки и протягивает мне пакетик с конфетами.

— Это зачем?

— Так принято. Надо развернуть и положить. А потом поставим цветы.

Делаю, как он говорит. Цветы мы не ставим, а втыкаем в песок к другим, которые тоже здесь есть. Наверное, Влад раньше их