Детское время - Квинтус Номен

Рязанским институтом резиновых изделий. Ну и последнее: поезда наши понесут пассажиров очень далеко, и люди в пути будут проводит многие часы если не дни. А нынешние деревянные скамьи не могут обеспечить пассажирам должный комфорт. Так что нам необходимо, взяв за образец салон Ютона, спроектировать внутренность вагона так, чтобы упомянутый комфорт людям предоставить. А чтобы на это не отвлекать излишек наших сил, Бруннхильда Фердинандовна предложила на такую работу подрядить студентов и преподавателей Академии художеств имени Ольги Колмогорцевой.

— Это все? — в голосе вопрошающего слышался неприкрытый сарказм.

— Нет, не всё. — Паша вспомнил, как иногда казавшиеся глупыми инструкции «министра путешествий» спасали жизни попавших в сложные ситуации людей в экспедициях в Танзании и, улыбнувшись, завершил свое выступление:

— Полный список замечаний с предложениями, каким образом их можно устранить, занимает пятьдесят две страницы. Черновик списка задач на кафедре подготовят часа через два, а сейчас в Секретариате Григория Кабулова их группируют по темам, обещали завтра-послезавтра выдать окончательные планы. Но так как в этом зале нас собралось меньше, чем намечаемых работ, предлагаю подключить к решению проблем и студентов третьего и четвертого курсов. Бруннхильда Фердинандовна очень просила, чтобы новый — и самый современный — поезд вышел на рельсы не позднее, чем через два года. Если мы постараемся… если мы очень постараемся, то сможем исполнить ее пожелания. И когда мы сделаем то, что она предлагает, у нас будет очень веский повод для гордости. Такой, что даже внуки наши буду гордиться тем, что сделали их деды…

Глава 3

Иуван Кузнецов задумчиво вертел в руках серо-голубоватую «железяку». Чтобы ее изготовить, ему пришлось потратить довольно много времени и сил, а вот каким окажется результат… Результат должен оказаться хорошим, если верить тому, что было написано в не очень даже толстой тетрадке дядей Володей Голубевым — а не верить написанному там оснований вроде как и не было, ведь все то, что было сделано «по тетрадке» раньше, оказалось именно тем, что и требовалось. Ну да, не сразу — но ведь дядя Вова, вероятно от недостатка времени, многие «мелочи» опускал в своих записях, а, как любила говорить тетя Лера, «дьявол скрывается в деталях». И скрывается, как показал уже очень большой опыт работы десятков инженеров, более чем неплохо: пока этого «дьявола» вообще заметишь, пока придумаешь (сам придумаешь!) как с ним бороться, проходит очень много времени и тратится очень много сил. И хорошо еще, что дядя Вова все же старался указать те места, в которых «дьявол» прятался особенно тщательно.

В школу Иуван — как он сам считал, к большому счастью — пошел в пять лет. Через два года после того, как мама Вера его привезла в Школу вместе с сестрами. Но мама Вера к этому времени успела и Иувана обучить грамоте, так что учиться ему было просто. Не то, чтобы совсем уж просто — однако такой «стартовый запас знаний» сильно помог ему окончить уже старшую школу в тринадцать лет. А в восемнадцать — возглавить один из расчетных отделов моторостроительного завода под руководством дяди Саши Лобанова.

Хотя, если говорить откровенно, тогда любой выпускник любого института сразу что-то немедленно и «возглавлял», занимаясь главным образом обучением тех, кто приходил на завод после окончания технических училищ: за пару лет в таком училище ребята успевали набрать «основы» будущей специальности, а вот конкретные, необходимые заводу знания и навыки, они как раз «по месту работы» и добирали. Как говорила Анна Ярославна на выпуске в институте (на всех выпусках во всех институтах), «ваша главная задача как инженеров — подготовить узких специалистов по всем нужных разделам вашей инженерной науки».

Впрочем, не только обучать новичков приходилось Иувану: у тех, кто начал работать на заводе до него, тоже было чему поучиться. Причем чаще отнюдь не «высоким наукам»: тот же Киля Силович, несколько лет уже работающий на заводе токарем, весьма занятно и в подробностях объяснял молодому инженеру, что хотя бы в принципе изготовить все же возможно, а за что и браться не стоит. Может быть именно поэтому через буквально пару лет у Иувана неплохо получалось придумывать новые моторы и, что — по словам дяди Саши — было не менее важно, улучшать уже существующие. Не столько по «параметрам», сколько по «производству»: Иуван всего за десять лет сократил стоимость производства тракторного дизеля втрое. Ну а то, что при этом ресурс мотора вырос вчетверо — так это всего лишь побочный результат применения новейших техпроцессов.

Никого не удивило, что именно Иувану дядя Саша поручил разработку мотора для самолетов. То есть сам мотор уже имелся, но теперь требовалось такие моторы делать на заводе во множестве — а кто, как не он, сможет такое производство создать? Правда пришлось выстроить совершенно новый завод для такого производства, но — с огромной помощью дяди Вовы — завод был выстроен, а Иувану пришлось его и возглавить. И теперь уже вплотную заняться и вопросами конструирования новых моторов: старые конструкции оказались… не совсем подходящими. На высоте-то воздуха для обычных моторов, оказывается, маловато.

Дядя Саша предложил ставить на моторы более мощные воздушные компрессоры — почти такие же, как на моторах, работающих на генераторном газе, только «помощнее». А когда Иуван представил новенький турбокомпрессор, сжимающий воздух до шести атмосфер, дядя Вова и принес ему свою тетрадку с записями:

— Вот, посмотри, я тут все, что знал, записал. Это, конечно, сразу всё не сделать — но если потихоньку, одно улучшение за другим, в моторостроение внедрять…

Первый по-настоящему турбореактивный мотор Ивуан изготовил через три года, и ему дядя Саша присвоил название «МК-0». Потому что «мотор-то работает, но пока его на самолеты ставить нельзя». Понятно, что нельзя, ведь ресурс его составлял хорошо если пару часов…

Дядя Вова как-то мимоходом, в детали не вникая, рассказал Ивуану, что нужно сделать для того, чтобы мотор работал подольше. Конструктор «МК-0» глубоко вздохнул, поинтересовался, на какие средства он может рассчитывать — и количество инженеров в конструкторском бюро как-то сразу выросло на два десятка человек, ни один из которых в моторах вообще не разбирался. Зато разбирались в металлургии, в химии, в физике. Спустя еще два года на свет появился двигатель «МК-1» — мощностью всего лишь в семьдесят лошадиных сил, зато способный проработать без перерывов хоть двести часов. К удивлению самого Иувана, этот мотор для самолетов оказался очень даже подходящим: его решили использовать в качестве привода бортовых электрогенераторов. Даже на самых что