Тайны пустоты (СИ) - Елисеева Валентина

Робкое предложение нуль-физиков попробовать установить метки ещё раз и Таша и Стейз восприняли в штыки, страшно переживая друг за друга. С их возражениями поспешили согласиться, но собственные соображения о запасном выходе эвакуации людей, о своём профессиональном долге перед другими не давали покоя. Одним словом, через несколько дней было принято решение, что они отправятся за край вместе, никакими своими действиями не будут провоцировать чужую пустоту на агрессию и немедленно вернутся в реальность при малейшей опасности.

Экспедиция вышла менее тревожной, чем прежняя, но столь же безрезультатной: им пришлось срочно «катапультироваться» из схлопывающегося туннеля, а установленные метки опять слетели. Нуль-физики кропотливо изучили записи обоих опытов, наговорили множество заумных слов про иные динамические константы и коэффициенты сопротивления более высокого порядка, после чего отказались от идеи освоения чужих территорий мирным путём.

– А не мирным? – спросила Таша, но её слова все приняли за шутку и рассмеялись.

Поздней ночью, лёжа в объятьях Стейза, она спросила:

– Вы же могли бы перенаправить сюда убийственную мощь всех энергоблоков Альянса и пробить туннель от края до края соседнего скопления галактик?

– Наверняка могли бы. При большом желании мы могли бы все взрывоопасные звёзды передвинуть сюда и устроить Армагеддон не у себя, а у соседей. Современная наука даёт чертовски большие возможности.

– В этом я уже убедилась. Но вы не готовы идти военным путём? О, ответ ясен по выражению лица, можешь промолчать. Что ты скажешь Верховному стратегу?

– Правду. Ту самую, которая следует из проведённых расчётов процесса уничтожения моих меток, из твоего рассказа и всех исследований пространства за краем.

– И что за правда?

– Нас там не ждут. Точнее не скажешь. Таша, содержание письма Брилса необходимо довести до сведения галактической общественности. Что бы ни было в нём написано.

– Мне бы очень не хотелось делать это, – взволнованно запротестовала Таша, но каменное лицо стратега не оставило места для возражений. Каждая капля информации означала для него лишний шанс на спасение их миров.

.

О том же мизерном шансе шла речь и на собрании в Стратегическом Центре. Доклад Первого стратега завершился словами:

– У нас есть один выход: исправить то, что мы испортили в собственных мирах. Как и говорила Таша, схлопывания туннелей, взрывы звёзд, появление мутантов на планетах, угасание космических кораллов – всё следствия одного «недуга», одной поломки: мы нарушили структуру пустоты.

– Какую структуру?! Это же ПУСТОТА, в ней НИЧЕГО нет по определению!!! – раздались возгласы в зале.

– К сожалению, эта очевидная аксиома оказалась неверна. Я заподозрил неладное, когда был вынужден внести в расчёты коэффициент сопротивления того самого подпространства, которое «по определению» должно быть вакуумом в абсолютном значении этого слова и иметь строго нулевую сопротивляемость любому воздействию. А после открытия эффекта влияния эмоций на подпространство я начинаю думать о нём, как о живом объекте. Относительно живом, конечно же, но тем не менее обладающим некоторыми особенностями живого организма, например – способностью погибнуть. Поясню так: если электроны прекратят взаимодействовать с ядром атома, то атом как таковой перестанет существовать. Если структурные элементы пустоты перестанут согласованно взаимодействовать, то пустота тоже перестанет существовать в своём нынешнем качестве.

– А материальный мир?

– Он тоже перестанет существовать в своём нынешнем качестве, поскольку неразрывно связан со своей «изнанкой» – пустотой. Начало этого процесса мы как раз и наблюдаем.

Стейз всегда скептически относился к пророкам. Особенно к тем, кто предрекал техногенным цивилизациям плохой конец. Выступать в роли такого же прорицателя было странно и неловко. Вдвойне неловко было от мыслей, что современная нуль-физика никогда не получила бы такой толчок к новым открытиям, если бы всё в подпространстве шло хорошо как прежде. Как становлению человека часто помогает личная трагедия, так и науке порой требуется крепкий пинок борьбы за выживание. Если бы судьба и природа предоставили стратегу выбор, он бы предпочёл тихую жизнь без этого пинка. Видимо, от человека в нём всё-таки больше, чем от учёного.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Погодите, Стейз, вы начали с того, что всё можно исправить, – темпераментно включился в начавшееся обсуждение Пятый стратег, активно жестикулируя. – Биоценозы планет мы умеем восстанавливать с нуля – почему бы не реставрировать подпространство?

– Видите ли, ваши биологи и экологи за века научились возрождать доверенные им экосистемы, а физики – ещё нет. Ни нам и никому из наших предшественников никогда не приходило в голову, что пустоту тоже надо охранять от опасных действий человека. Бассит, поделитесь опытом: с чего вы начинаете ликвидацию экологических бедствий?

– По возможности с устранения источника этих бедствий. Что мы потеряем, если полностью освободим подпространство от своего присутствия в нём?

– Транспортные пути, все средства связи между отдельными планетарными системами и около тысячи планет, питаемых светом отдалённых от них звёзд – лучистая энергия тоже передаётся к ним через подпространство. Хуже всего, что защита вокруг взорвавшихся звёзд, не дающая им уйти в резонансный коллапс, тоже работает только за счёт подпространства. Я веду к тому, что просто уйти из подпространства мы не можем – галактики взорвутся до того, как мы найдём способ вернуть подпространству его первоначальную структуру.

– Что предлагаете?

– Продолжать разрабатывать новейшую теорию пустоты, а потом действовать в соответствии с её выводами. У нас достаточно ресурсов, чтобы удерживать ситуацию под контролем, так что время ещё есть.

– Простите, а как-то сразу увидеть структуру пустоты пока не получается? – спросили из зала, доказав, что предсмертное послание Брилса ушло в широкие массы.

– Нет, – отрезал Стейз, опускаясь в своё кресло и смотря строго в одну точку: на тугой воротничок Верховного стратега.

Глава 37. Двойное зрение

В уютном, комфортном жилом блоке, превращённом из места для сна в настоящий обжитый дом, есть один минус: друзья наведываются в него куда чаще, чем в холодную берлогу одиночки. Они с аппетитом поедают румяные пирожки, созданные без помощи биосинтезатора и оттого пропитавшие гостиную упоительным ароматом сдобы. Они с интересом рассматривают тканевые занавески на окнах, сменившие серый пластик, и ведут беседы, которые совершенно не хочется поддерживать.

– Поздравляю с очередной премией от содружества благодарных галактик. Я ни черта не понял в твоём великом открытии, но горжусь всеми фибрами души! И снимаю шляпу перед могучей силой твоих аномально развитых мозгов, – запивая пироги душистым чаем, благодушно разглагольствовал Оррин. – Краткую практическую суть своих формул изложить можешь? Или практической сути они не содержат и понимание их – удёл высоких интеллектов?

– Если вкратце, то я смог научно вывести и продлить список взрывоопасных звёзд Брилса. Создал теорию, объясняющую механизм резонансного коллапсирования, и вывел формулу, позволяющую пронумеровать по порядку все будущие сверхновые.

– Ого-го! Шансы галактик на выживание существенно возросли, так? Кто предупреждён – тот вооружён! Когда ты прозябал в закрытом мире, было много переживаний, что список авгура скоро закончится и физики не будут знать, которую из звёзд заранее окутывать защитой. А память к тебе понемногу возвращается? Вы не напрасно съездили в тот земной посёлок? – довольно растянувшись на мягком диване, вопрошал Оррин, игнорируя непроницаемое выражение лица хозяина блока.

– Зрительные образы помогли мне мало, поскольку тогда я был слеп, но запахи горящих дров и снега возродили позабытые ощущения, – рассеянно кивнул Стейз. – Я вспомнил, что чувствовал и о чём размышлял, осознав себя в мареве боли. Психологи пляшут от радости и надеются на полное возвращение памяти, а ты мог бы раньше рассказать, что Таша была вынуждена ухаживать за мной в таких нечеловечески трудных условиях. В том доме даже водопровода нет и плита дровяная.