Танец со змеей - Егор Вакула

На крепких, но не длинных, предплечьях Асы второй клинок уместился с трудом. Загорский нож купца Беги оказался старее княжеского. Он был чуть больше, менее искусный в изготовлении. Его состояние подобно состоянию воина долгое время остававшегося без войны. В купеческой семье Беги несколько поколений назад числился заправский профессиональный солдат. Он умел работать им, но потом умер в бою или от старости. А клинок остался, и, хоть потомки держали его за реликвию, время бездействия не шло ему на пользу.

Впрочем, на клинке была свежая заточка, не самая умелая – кузнеца торопили – но выдержанная в том же стиле, что и у княжеского ножа. Октис в уме сопоставила свои наблюдения. Получалось, что купец вполне был заинтересован в ее крови на сцене. Это тоже зрелище для народа – последующий яркий слух, который не сможет повлиять отрицательно на его дело. А заодно – сэкономит ему золотой и выторгованную Воронеем жесть. Кровь – это провал, по крайней мере, в глазах того, кто обязан платить.

Она живо представила сцену, как сегодня утром князь принимает купеческую реликвию, оценивает и сообщает не сведущему в таких делал Беге о ее плачевном состоянии. Таким клинком танцовщица если и поранится, то только от старых неисправленных ран лезвия. Князь убегает с ножом к кузнецу. И теперь кладет на руки танцовщицы обновленный клинок. Но кладет опять по всем правилам, честно сообщая Асе об отличиях в балансе. А это – еще одна проблема, осложняющая четвертый подход: ножи не были собратьями и соседствовали впервые, выбрав для этого женские руки. Они чуть отличались в размерах, массе и центре тяжести. Но танцовщица могла справиться с этим. В конце концов, если бы князь не привел клинок в боевую готовность, это могло бы навредить ей куда больше. Он мог быть просто искривлен, а тупое лезвие сказалось бы на динамике движения.

Начался четвертый подход – кроме двух ножей, он мало чем отличался от предыдущего. Тот же стремительный риск своей сохранностью, но умноженный в несколько раз. Загорский нож купца из-за смещенного баланса в динамике все же не слишком отличался от княжеского. У Октис трудности возникли только со слегка устаревшей рукоятью. Все загорские ножи, что она знала до этого, имели более современный удобный изгиб под руку. Но решающей проблемой это так и не стало. Лишь в середине подхода, разворачиваясь, она неожиданно чуть не потеряла контроль над княжеским клинком. Тот искривился в движении, грозясь полоснуть по руке и уйти дальше в зрителей. Все обошлось, но Аса подметила причину – что-то такое уже было и раньше.

Отмерив времени столько же, сколько уходило на предыдущие подходы, музыканты ушли на грандиозную, под стать зрелищу, коду – четвертый подход и сам танец с ножом были бесповоротно окончены. Устав больше эмоционально, чем физически, танцовщица сложилась на сцене. Под одобрительное ликование толпы, собственным страхом и риском задействованной в самом представлении, Аса уложила клинки обратно на руки. Князь поднялся на сцену, постоял перед ней, словно всерьез надумывая забрать свои богатства, и ушел ни с чем на привычное место.

Зрители буйствовали – перед ними совершенно бесплатно разыграли целое представление – детскую сказку со счастливым концом. Много ли они видели красивых женщин? На сцене за делом? Как часто на них было столь малое, но привлекательное количество одежды? Когда еще перед ними разгоралось столь волнительное действо? Пускай ненадолго, но даже самые бедные из них сегодня прикоснулись к удовольствиям той высокой жизни, куда путь им заказан. И лишь некоторых из них эти впечатления приводили к мгновенному разочарованию от собственной никчемной и серой жизни, в которой если и может быть такое, то чисто случайно.

Аса встала на ноги и победно подняла клинки за рукояти вверх. Лишь лицо ее не выражало ни радости, ни благодарности – оставаясь до сих пор в застывшей маске гордости и надменности.

Она отвернулась и спустилась по лестнице. Не задумываясь, чуть протянула князю его нож. Тот сам собой подался вперед, желая поскорей вернуть себе любимую собственность. Но Октис одернула руку – пусть все же сказочное представление закончится без посторонних глаз. Князь был человеком, наиболее близким к ней по статусу. Ведь безродный перволинейный ведущий отличался от безземельного князя на военной службе лишь этой безродностью. Ей даже хотелось поговорить с ним. Но теперь она была лишь танцовщицей. Да и мысль, что на поле боя они бы обязательно оказались по разные стороны и никогда бы не были милостивы друг к другу, отрезвляла и без того неявные туманные желания.

Октис прошла внутрь магазина, словно не замечая Воронея в стороне, уложила ножи на дальний стол. Купец с племянником направились на сцену – сообщать еще не разошедшейся толпе, что причиной ее нежданного удовольствия стали именно они и их замечательный магазин, «который обязательно откроется завтрашним утром». Князь остался стоять снаружи – у него не было золотого, чтоб требовать свой нож обратно. Музыканты в это время тихо встали и направились очередью в нутро магазина. Вороней видя, что Октис находится на взводе, посчитал, что она просто взволнована, и танец для нее еще не окончился. Но, когда все музыканты оказались внутри, она выбрала самого крупного из них, налетела и врезала кулаком аккурат ему в нос. Выбор был правильным – остальные музыканты, ошарашенные столь неожиданным обращением с ними, не бросились защищать своего друга.

– Ок.. Аса, что ты делаешь?! – Возмутился один лишь Вороней.

– А что?! – Взревела она. – Ты же сказал, что разрешишь мне поколотить кого-нибудь.

– Но мы же про актеров договаривались!

– Эти типы в третьем и четвертом подходе сбивали такт и меняли скорость. Намеренно! Чтобы я прокололась и резанула по себе. – Она повернулась к поверженному музыканту. – Говори, собака, это купец вас надоумил так шутить?! Он кровь мою потребовал?!

Музыканты причастность купца так и не подтвердили. Но ошибка в ритме действительно была – так они мстили зарвавшейся танцовщице. Которая не подошла и не познакомилась с ними до танца, не обсудила ключевые места в их общем выступлении. Был ли к этому причастен купец, она так и не узнала, но решила впредь колотить музыкантов не после, а до выступления.

Хребет

Казалось, они были больше не на Тверди – в другом мире. Теперь – верхом на каменном хребте – это чувство взяло верх над Октис. Хотя, по ее мнению, ему следовало проявиться гораздо раньше. Ведь и Донный лес так же оставался чуждым ее представлениям о Тверди землепашцев. Но он был лишь переходом в этот мир. Чем-то временным, заведомо странным и опасным. Теперь лес раскинулся бесконечным морем в ее ногах. Ветер волновал верхушки болотных деревьев. Безмолвие убаюкивало тревогу. Путников обдавали свежие и холодные порывы. Иногда доносился стойкий запах болот, но вольной ведущей был приятен этот аромат именно сейчас – в вечерней свежести.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});