Под мраморным небом - Джон Шорс

его смертью вы наконец-то обретете свободу.

– Мы уже пытались убить его, – заметил Шиваджи. – Раз десять, наверно, десятью разными способами. Это невозможно.

– Конечно, если не знать, как это сделать. А я знаю. Это будет легко.

– Легко! – воскликнул султан. – Ты принимаешь нас за дураков?

Шиваджи махнул рукой, прося его помолчать:

– Давай выслушаем ее, Ахмед.

Султан раскрыл свой гнилой рот, но я быстро произнесла:

– Есть потайной ход, ведущий в Красный форт...

– Она лжет...

– ...прямо в царские покои. Убийца может пробраться по нему и убить Аламгира. Никто не догадается, кто его убил и как.

– Ты веришь ей? – с изумлением сказал султан. – Веришь блудливой сестре нашего врага?

– Лучше быть блудливой сестрой, чем недоумком, – пробормотала я, больше не в силах сдерживаться. Путешествие измотало меня – и физически, и душевно. И вот теперь, стоя в том самом городе, где находились Иса и Арджуманд, я едва могла дышать. – Я предлагаю тебе бесценный дар, о котором ты и твое никчемное царство могли бы только мечтать, а ты в ответ только и делаешь, что оскорбляешь меня! Думаешь, я стала бы предавать Аламгира, если бы не хотела получить кое-что взамен? То, что только ты можешь дать!

Шиваджи расхохотался. Его громогласный смех удивил нас всех.

– И что же это? – спросил он.

– Я хочу, чтобы он отпустил моего мужчину и мою дочь, которых захватили в плен пять лет назад. Теперь они, в качестве его рабов, строят мечеть где-то в этом прогнившем городе. Отдайте мне их, и я отдам вам Аламгира!

Продолжая посмеиваться, Шиваджи посмотрел на султана:

– Кажется, Ахмед, ты не привык к таким речам. За словом она в карман не полезет.

– Выпороть ее нужно.

– Вздор, – возразил Шиваджи. – Ей нужно искупаться и переодеться. А вот пороть ее не надо. Иначе однажды она удушит тебя тем же самым кнутом.

Султан не отреагировал на его слова. Он смотрел на меня.

– Мужчина, о котором ты говоришь, жив, и девочка тоже, – все так же грубо, но уже менее грозным тоном произнес он.

У меня подкосились колени, и Низам поспешил меня поддержать.

– Благодарю, благодарю тебя, Аллах, – прошептала я.

– Ты меня должна благодарить, – заявил султан.

Я пыталась взять себя в руки, хотя от радости, объявшей все мое существо, даже не знала, что сказать. Мне хотелось бежать к любимым мной людям, мчаться со всех ног.

– Прости, прости, мой повелитель, за... мои прежние слова. Я благодарю тебя. Благодарю от всего сердца.

– Я не презираю этого человека, – неохотно признался султан. – Он достоин уважения, и он делает то, что я велю. У него талант от Бога.

– Ты освободишь его, мой повелитель, если я открою тебе, где находится потайной ход?

– Возможно.

– Смерть Аламгира положила бы конец войне, – вмешался Шиваджи.

Султан сердито глянул на своего тщедушного союзника, но того это не впечатлило.

– Пусть достроит мою мечеть и идет на все четыре стороны, – сказал султан. – Но это должна быть самая красивая мечеть во всем Декане, и я, Аллах свидетель, не расстанусь с ним, пока не будет уложен на место последний камень.

– И сколько времени это займет, мой повелитель? – со страхом спросила я.

– Немного. Пять лет. Может, три.

– Пять лет? Я не могу...

– Предпочитаешь, чтоб я продал его с торгов? – перебил меня султан. – Он – раб, а рабов продают.

– Тогда я останусь с ними.

Шиваджи выступил вперед:

– Это исключено. Слишком много наших людей видели тебя и слышали, кто ты такая. Если останешься, ты будешь в большой опасности. И жизни тех, кого ты любишь, тоже будет угрожать опасность.

– Что же мне делать?

– Мой друг, – сказал Шиваджи, – не такой уж неблагоразумный, каким он может показаться. Но, боюсь, от своего решения он не отступит. Я видел эту мечеть и знаю, как много она для него значит. И для его народа тоже. Война очень многое у них отняла. Все хотят, чтобы мечеть была построена. – Шиваджи внимательно смотрел на меня, словно оценивал мой характер. – Почему бы не дать им несколько дней, Ахмед? Отправь их в какое-нибудь тихое место, под охраной, и, когда они вернутся, она уедет... – он пожал плечами, – куда боги ее поведут.

– А моя дочь?

– Она останется, – ответил султан. – О строительстве она знает больше всех, не считая своего отца.

Я пришла в замешательство. Была несказанно рада, что разыскала живыми Ису и Арджуманд и нашла, что предложить для того, чтобы их отпустили на волю, но неминуемая разлука повергала меня в уныние. Как я буду жить без них еще пять лет?

– Что ты думаешь? – спросила я Низама, зная, что от его внимания ничего не укрылось.

– Время быстро пролетит. Лучше будет воссоединиться с ними через пять лет, чем вовсе не воссоединиться.

– А у тебя, мой добрый друг, хватило бы терпения столько ждать?

– Я терпелив, моя госпожа. Мне все время приходится ждать.

Я поблагодарила его и повернулась к султану и Шиваджи.

– Я скажу, где находится потайной ход, – сказала я. – Но выход из него будет закрыт до тех пор, пока любимые мной люди не получат свободу. И вход тоже.

– Но ты обещала мне его голову! – вскричал султан.

– И ты ее получишь. Но если я должна ждать, значит, и тебе придется. Или отдай мне их прямо сейчас.

Шиваджи опять рассмеялся:

– Справедливое требование, Ахмед.

– Мечеть должна быть достроена! – твердо сказал султан. – Кроме нее, война нам ничего не дала.

– Война прекратилась бы, если б...

– Они останутся! – отрезал султан.

– Тогда и война твоя будет продолжаться, – сказала я, думая, что Низам был прав. Пожалуй, следовало просто убить охранников и освободить Ису и Арджуманд. Тогда я не стояла бы сейчас здесь, не тратила бы драгоценное время, пререкаясь с упрямым ослом, вместо того чтобы готовить побег моим любимым, которые были уже так близко от меня. – Тайный ход, – продолжала я, – берет начало в доме возле старого кипариса. Но что это за дом, вы не узнаете, пока не вернутся мои любимые. Когда они получат свободу, я оставлю для вас знак возле дома: у кипариса будет стоять на привязи черный жеребец. – Я объяснила султану, как убийце пройти в подземный коридор, как обойти разрушенную ловушку. Султан с жадностью расспрашивал меня, и я с