«Военная анархия» в Римской империи - Юлий Беркович Циркин

устойчивости государства и расчистили путь солдатам и почти варварам. Эта фраза начинается выражением verum — «действительно». И это связывает общее обвинение сенаторов в полной пассивности с действиями Флориана и воинов его времени. Поэтому совершенно прав Р. Сайм, считая, что глагол potuit постулирует нереальность условия, описанного в начале фразы1058. Эту точку зрения разделяют и современные исследователи, утверждая, что Тацит не изменил политику Галлиена и не вернул сенаторам право командования войсками1059. А это означает, что говорить о Таците как только об исполнительном органе сената1060, конечно же, нельзя.

Сенат мог рассматривать избрание Тацита как свою победу, но сам Тацит в своей деятельности «сенатским» императором ни в коем случае не был1061. Единственное, чего добился сенат, так это гораздо большее, чем при Аврелиане, уважение к себе и возвращение некоторых чисто формальных полномочий1062. Сами сенаторы могли считать, что власть вернулась к их сословию (SHA Тас. 12, 1), и отказ сената назначить Флориана консулом (чего, конечно, не могло бы быть не только при Аврелиане, но и при Галлиене) говорит об этом. Но последующие события показали иллюзорность всех таких надежд и расчетов. В свое время Цезарь говорил, что существуют две вещи, которые защищают и умножают власть, — войско и деньги, и друг без друга они немыслимы (Cas. Dio. XLII, 49)1063. Но после реформы Галлиена у сената не было войска. Правда, в ведении сената некоторое время оставалась государственная казна (arca publica) (SHA Aur. 20, 8). Однако жесткий финансовый кризис обесценивал это обстоятельство. А затем Аврелиан, как уже говорилось, лишил сенат и финансовых функций. У сената оставался только многовековой авторитет. А этого было слишком мало для осуществления им важной (не говоря о решающей) политической роли.

Хотя Тацит, если верить его биографу, заявлял, что он привык больше к спальне и тени, ему пришлось уже очень скоро отправиться на войну. Очередное вторжение в римские пределы осуществили «варвары», жившие в районе Меотидского озера. Они пересекли его (и явно Понт Эвксинский) и вторглись в Малую Азию (Zos. 1, 63, I)1064. Зосим называет их скифами. Речь идет о довольно большой коалиции причерноморских и приазовских племен, в числе которых были готы, а также сарматы или аланы1065. Опасность была столь грозной, что Тацит не только сам двинулся во главе армии, но и создал вторую армию, во главе которой поставил Флориана1066. Римляне одержали ряд побед. Тацит принял гордый титул «Готского Величайшего» (CIL XII, 5563) и выпустил монеты с легендами, прославлявшими эти победы1067. Оставив для окончания кампании армию Флориана1068, он со своим войском начал возвращаться в Европу, когда вспыхнул очередной мятеж.

Назначение Тацитом Максимина правителем Сирии сыграло для императора роковую роль. По словам Зосима (1,63,2) и Зонары (XII, 28), Максимин в своей провинции творил произвол, что вызвало ненависть к нему. Ее результатом стал заговор и убийство Максимина. Зосим уточняет, что предметом грубейшего отношения Максимина были теХт|, т. е. власти. На конкретных лиц историк не указывает, но то, что среди заговорщиков были и недавние участники убийства Аврелиана, позволяет говорить об офицерах. Затем, боясь наказания со стороны Тацита, они выступили против него. Тацит был настигнут мятежниками в Европе и убит. Евтропий (IX, 16) и Аврелий Виктор (Caes. 36,2) не упоминают об убийстве, а просто пишут, что он умер, а в «Эпитоме» (36) уточняется, что он умер от лихорадки (febri). «Флавий Вописк» приводит обе версии: «Одни говорят, что он погиб из-за коварств военных (insidiis militaribus), другие — от болезни (morbo)». А далее он утверждает, что Тацит был подавлен factionibus и был не в силах им сопротивляться (SHA Тас, 13, 5). Понятие factio многогранно; среди прочего оно может переводиться как «партия», «группировка», но также и «мятеж». Но в любом случае оно имеет негативный характер. Достаточно вспомнить начало «Деяний» Августа, где описывается, как первый принцепс гордится

освобождением государства от господства factionis (R. g. 1). Так или иначе, речь идет о каких-то коварных действиях, жертвой которых пал Тацит. Следовательно, причиной смерти Тацита была не болезнь1069. И в науке установилось мнение, что версия об убийстве Тацита солдатами единственно верная1070.

Вся история избрания и правления Тацита выглядит случайным эпизодом эпохи «военной анархии». Она на первый взгляд нарушает логику политического развития Рима в III в. Однако более внимательное рассмотрение всех событий показывает, что на деле вектор эволюции римского государственного строя остался тем же самым. Хотя роль сената несколько повысилась, в основном Тацит продолжал прежнюю политику. Даже при условии полной (добровольной или нет, неважно) лояльности армии вернуть себе прежнее место в государственной системе сенат не смог. Принципат как политическая система себя практически полностью изжил.

После смерти Тацита сенат, может быть, был готов вновь взять на себя избрание императора. Идея, что новым правителем должен быть не наследник в семье императора, а наилучший, т. е. наиболее пригодный к управлению государством человек, давно ходила в правящих кругах Рима. По собственной воле или нет, но Тацит дал сенату клятву назначить своим преемником такого наилучшего. Как бы в действительности поступил Тацит, неизвестно. Но после его смерти императором стал Флориан. Аврелий Виктор (Caes. 36, 2) пишет, что он захватил власть без решения сената или армии (nullo senatus seu militum consulto imperium invaserat). «Флавий Вописк» также утверждает, что Флориан захватил власть не по решению сената (поп senatus auctoritate), а по собственному побуждению (suo motu), хотя и знал о клятве брата (SHA Тас. 14, 1). И автор прибавляет: «как будто власть была наследственной» (quasi hereditarium esset imperium). Видимо, сам Флориан именно свое родство с Тацитом выдвигал в качестве основания для захвата власти. Точка зрения авторов сборника ясна: в соответствии со своей просенатской позицией они выступают против передачи императорской власти по наследству1071.

То, что это не только подчеркивается в данном случае, но и противопоставляется клятве Тацита, говорит о том, что для сената возвышение Флориана было неприятным сюрпризом. Совсем недавно сенаторы решительно заблокировали его назначение консулом, а теперь должны были иметь дело с ним как с императором. В этих обстоятельствах ни о каком выборе наилучшего императора не могло быть и речи. Впрочем, как кажется, в сенате были и союзники Флориана, которые присоединились к нему именно как к брату умершего Тацита (SHA Prob. 13,3). Следовательно, в отличие от большинства сенаторов они признавали наследственный принцип передачи власти, но явно оказались