Unknown - popovy

Я вижу Брэма, Николу, Линдена и Стефани на похоронах. Единственное яркое пятно за последнее время, хотя никто из нас не чувствует уместным праздновать наше воссоединение. Я разговариваю с Брэмом о развитии и том, как все хорошо идёт, как отец Жюстин принёс много инвестиций от общества. Он безмерно благодарен мне, но я лишь могу сказать ему, что может, стоит передать часть этих инвестиций мне. Я бы мог использовать их для собак.

Мне тяжело прощаться с ними, особенно с Брэмом. Прощаться с мамой Кайлы, когда ее гроб опустили в могилу, тоже тяжело.

Прощаться с Кайлой, возможно в последний раз, самая тяжёлая вещь, которую я когда-либо делал.

Она подвозит меня в аэропорт и меня наполняют воспоминания того дня, когда мы были здесь в последний раз. Я как раз собирался регистрироваться на рейс, адски нервничая, что она может не прийти, что место рядом со мной на самолёте домой останется пустым.

А потом я почувствовал ее позади себя, словно солнце встаёт за вашей спиной, и я повернулся и увидел ее великолепное лицо, полное надежды, решимости и изумления, тянущую смехотворно яркий чемодан.

И в то же мгновение я влюбился в неё.

И в каждое мгновение после.

Теперь, теперь все изменилось, даже мои чувства к ней.

Потому что это был лишь вкус любви. То, что я чувствую сейчас - полный спектр.

— Лаклан, — говорит мне Кайла, пока мы стоим около пропускного пункта. Она тянется к моей руке, крепко хватает, смотря на пол. — Даже не знаю, как тебя благодарить. За все.

— Нет необходимости благодарить меня, — говорю я ей, сжимая руку в ответ. — Я всегда буду здесь для тебя. Надеюсь, теперь ты это знаешь.

Она кивает. Шмыгает носом.

—Я знаю. — Затем смотрит на меня вверх, глаза блестят от слез. — Я хочу быть готовой. Хочу снова быть с тобой. Просто не знаю как.

Я посылаю ей полуулыбку.

— О, лапочка. Ты знаешь, где я буду. Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, если ты захочешь меня, ты знаешь, где я.

— И ты примешь меня?

Я качаю головой, сдерживая слезы.

— Как ты можешь спрашивать такое?

Притягиваю ее в объятия, держа ее со всей силой, на которую способен.

— Как ты можешь даже спрашивать такое? — хрипло шепчу я. — Я люблю тебя. Мое сердце твоё. — Я отстраняюсь, зная, что слезы бегут вниз по моим щекам. Беру в ладони ее лицо, потирая пальцами кожу, пока она смотрит на меня с любовью, которая, я знаю, похоронена глубоко под ее горем.

Я нежно, бесконечно целую ее, поцелуем, который говорит так много. Прекраснее, чем любой поцелуй прежде. Шепчу напротив ее губ:

— Пожалуйста, возвращайся ко мне. Когда сможешь, когда будешь готова, если будешь готова. Пожалуйста, возвращайся.

Затем делаю шаг назад, не в силах стоять там ни минуту больше. Она уже однажды видела мою гибель. И не должна видеть ее снова. Я хватаю ручную кладь, разворачиваюсь и ухожу.

Задаюсь вопросом, останется ли она стоять, пока я не уйду.

Или она уже ушла.

Я слишком боюсь смотреть, вдруг не получу никаких намеков на наше будущее вместе.

Показываю посадочный талон одному из охранников, затем быстро оглядываюсь через плечо, прежде чем исчезну за стеной.

Она все ещё стоит там.

Ладонь поднята вверх.

Я поднимаю ладонь в ответ.

И улыбаюсь.

Глава 30

ЛАКЛАН

Три месяца спустя

Мой телефон звонит, пока я иду по Квин стрит, едва слышный за шквалом рождественских песен, орущих практически из каждого магазина. Я копаюсь в кармане кожаной куртки в поисках его, пытаясь жонглировать, неся сумку с продуктами и держа Лионеля, Эмили и Джо пока они рьяно тянут поводки. Даже в намордниках Лионель и Джо, кажется, очаровывают каждого проходящего мимо. Эмили все ещё маленькая рычащая болтушка, но кого-то вы выигрываете, кого-то теряете.

— Алло? — отвечаю я, не в состоянии посмотреть, кто звонит. Надеюсь это одно из двух: один из важных британских игроков хочет сделать пожертвование для приюта или это Кайла.

— Привет, — говорит Кайла, звук ее голоса так сладко звучит в воздухе. — Застала тебя в неподходящее время?

— Вовсе нет, просто пытаюсь быть супергероем, — говорю я. — Как у тебя дела? Мы не говорили с...давным давно, я полагаю.

— Это было четыре дня назад, — иронично говорит она. — И ты же знаешь, моя зарплата не рассчитана на заокеанские разговоры.

— Я всегда могу перезвонить тебе, — говорю ей, как говорил уже миллион раз. Но она упряма. Ничего удивительного.

— Я знаю, но мне нравится спонтанность, — говорит она. — Так как дела?

— Хорошо, — говорю я. Последние три месяца с тех пор, когда я последний раз видел Кайлу, вещи были немного трудными, слегка беспокойными, но, в остальном, восхитительными. В любом случае происходят хорошие изменения, а с переменами всегда идёт период привыкания.

К настоящему моменту я трезв почти уже четыре месяца. Четыре долгих, сложных, трудных месяца, но я изо дня в день борюсь за правое дело. Единственное, что я принимаю, это слабые, не вызывающие привыкания, лекарства от своей тревожности. Раз в неделю я вижусь со своим врачом, и из-за этого мне не приходится принимать никакие антидепрессанты. Хотя это трудно, копаться в своём прошлом, вытаскивая миллион воспоминаний, которые я бы лучше оставил погребёнными. Но в то же время, это помогает мне лучше узнавать себя. Позволяет мне признать вину и пройти мимо неё, когда она лишняя. Помогает мне смириться с тем, что я имею и тем, почему я поступаю именно так, как поступаю. Это больно, но увлекательно и стоит того, чтобы быть в состоянии управлять своей депрессией и агрессией без лекарств. Пагубные привычки где-то берут своё начало, и вам не станет лучше, пока вы не устраните причину.

Я также занялся боксом. Знаю, это не совсем то, что хорошо сочетается с регби и знаю, мое тело не хочет быть в постоянном напряжении, но бокс это то, в чем я действительно хорош и способ дать выход своей агрессии. И, в соответствии со словами моего физиотерапевта, я все ещё в превосходной форме. Возможно даже в лучшей, чем был в свои тридцать, и это все благодаря отсутствию алкоголя и дополнительным упражнениям. И может это больше о мозг/тело вещах, когда ваше тело отвечает лучше, если ваша голова и сердце счастливее, но об этом я не слишком уверен.

Потому что мое сердце...что ж, оно достаточно счастливо. Оно бьется. Но не работает в полную мощность, это мягко говоря. Мы с Кайлой разговариваем, по меньшей мере, раз в неделю и переписываемся, намного чаще обмениваемся е-мейлами. Но между нами всегда расстояние. Это не значит, что у нас отношения на расстоянии, потому что мы уже давно перестали относиться к нам, как к паре. После всего того, что случилось, смерть ее мамы была для нас слишком большим испытанием, чтобы выжить. Последний раз, когда я говорил ей, что люблю, был больше месяца назад и я не получил ответа. Через несколько недель после этого она, как бы, между прочим, упомянула, что встретила парня в баре и собирается на свидание. Полагаю, она спрашивала у меня разрешения или что-то подобное.

Вполне очевидно, что мне сделалось плохо при этой мысли. У меня заняло много времени набраться смелости снова заговорить с ней. Думаю, с парнем ничего не получилось, потому что она никогда не упоминала о нем и я не видел никаких подтверждений обратному в социальных сетях. Я даже пару раз разговаривал с Брэмом и спрашивал его. Он сказал, что она одна и просто пытается двигаться дальше. Я не знаю, означает ли это движение дальше от смерти мамы, от меня, или то и другое.

Но моя любовь к ней непоколебима. Никогда не ослабевает. Я могу больше не произносить этих слов, но лишь только потому, что не хочу причинять ей дискомфорт, если она точно двинулась дальше. И последнее, чего я хочу, это торопить ее, когда она через столько всего прошла.

Так что я держу это в себе. Но надеюсь, она знает. Надеюсь, она может слышать это в моем голосе, то, как я смеюсь над ее глупыми шутками, потому что, черт возьми, она до сих пор заставляет меня смеяться.

И я знаю, было бы легче вообще не разговаривать с ней. Но это не то, чего я хочу. Я предпочёл бы любить ее безответно, скрытно и издалека, и все ещё иметь ее в своей жизни, чем больше никогда не разговаривать с ней. Для меня это не жизнь. Жизнь это когда она присутствует в ней, в любой, той или иной форме.

В конце концов, любовь к Кайле спасла меня. Я обязан ей всем.

— Просто хорошо? — спрашивает Кайла, продолжая разговор.

— Ну, собаки в порядке и бокс проходит отлично, — добавляю я. — Мой старый приятель по регби, Ренни, вернулся к волонтёрству, так что это просто фантастика. Кроме этого... за четыре дня не произошло ничего особенного.

— Я бросила работу, — говорит она.

Я в шоке.

— Правда? Думал, она тебе нравилась.

Через неделю после смерти мамы, Кайла оставила свою последнюю работу, ту в Bay Area Weekly. Она думает, они так или иначе собирались уволить ее и это был вопрос времени. Я тоже так думаю. Затем она устроилась штатным автором в местный журнал. К ее удивлению, они взяли ее и помогали освоиться. Это интернет журнал о Северной Калифорнии и я читаю каждую ее статью. У неё действительно есть талант, хоть я и думаю, понадобится время, прежде чем он действительно окупится. Единственный недостаток в том, что ей пришлось согласиться на существенно меньшую зарплату, но Кайла умеет держать удар. Она бросила свою квартиру и съехалась со своим братом Тошио.