Что известно реке - Изабель Ибаньез

были ограничены. Сожаление медленно заполняло меня, когда я вспомнила дни проведенный с ним на этом острове. Как мы работали бок о бок, записывая каждую находку, какой бы маленькой она ни была. Мы были командой, а отныне мы будем никем. Даже друзьями.

— Мне жаль, что ты не нашел того, что искал, — мягко сказала я. — Что это было?

Он долго молчал, а потом пожал плечами.

— У Клеопатры была родственница, — ее тоже звали Клеопатрой — и она была известной алхимичкой и заклинательницей. Я искал один пергамент, что она написала перед смертью.

В моей голове мелькнуло воспоминание. Неуловимое и туманное.

— И что она написала?

Он нервно усмехнулся.

— Я гонялся за легендой, Оливера. Возможно, его и не существовало вовсе, а если и существовал, то был уничтожен давным-давно.

— Что она написала? — повторила я, воспоминания становились все ярче. Клеопатра что-то готовила, читая… Это был свиток? Или пергамент? Я не могла вспомнить.

— Пора отправляться, — крикнул нам с дахабие дядя Рикардо.

Все мысли о Клеопатре и ее родственнице испарились. Никто из нас не тянулся друг к другу. Я не думала, что смогу — огорчение заволокло мой взор. Уит тоже молчал, словно не мог заставить себя сказать что-то еще.

Я поднялась с ним на палубу, и расстояние между нами увеличилось, как будто он уже уехал.

* * *

Мы добрались до Каира в солнечный полдень, в последний день декабря. Остаток пути тянулся медленно, к тому же возникли проблемы с Элефантиной, из-за которых мы не могли продолжать путь в течение нескольких дней. Я коротала бесконечные вечерние часы в одиночестве. Мой дядя держался особняком, писал письма, которые отправил в Фивах, когда мы остановились для пополнения припасов. Уит оставался дружелюбным, когда нам приходилось контактировать, но больше не искал моей компании и часто уединялся в своей каюте после ужина. Я знала, что это к лучшему. Но мое сердце все еще разрывалось, и эмоции бешено скакали. Мне не терпелось отправиться в путь, чтобы помочь найти Эльвиру. Хотя мне столь же отчаянно хотелось остаться и помочь найти мою предательницу-мать. Я пообещала себе, что все исправлю, а теперь уезжала.

Маятник раскачивался вперед и назад, нервируя меня и выматывая.

— Я собираюсь приобрести тебе билет до Буэнос-Айреса, — сказал дядя Рикардо, когда мы поднимались по ступенькам, ведущим к парадному входу в Шепард. На передней террасе было так же многолюдно, как в день, когда я впервые покинула ее.

Путешественники наслаждались чаем и общением со старыми друзьями. На улице внизу кипела привычная суета, кэбы91 сновали вверх и вниз по главной улице.

Я буду скучать по Каиру. Тоска от этой мысли охватила меня, как слишком тесное платье, сжимающее ребра. Я сделала правильный выбор. Эльвира нуждалась во мне. Но я никак не могла выкинуть из головы, как сильно всех подвела.

— Не хочешь отправить телеграмму? — спросил дядя Рикардо, отвлекая меня от мыслей. — Это будет быстрее, чем обычной почтой.

— Si, pof favor, — сказала я по-испански. У меня была привычка разговаривать с дядей на английском, но теперь, когда я возвращалась в Аргентину, я уже внутренне настроилась на родную речь. — Как считаешь, насколько скоро я смогу выехать в Александрию?

— Это зависит от тебя, — сказал он. — Не дождешься весточки от своей тети? Возможно, Эльвиру уже нашли.

— Я тоже об этом подумала, — сказала я, ожидая, пока мои глаза привыкнут к тусклому освещению вестибюля Шепарда. Одни люди собирались в небольшие группки, оживленно переговариваясь, а другие занимали диваны вдоль стен. Внушительные и высокие гранитные колонны вздымались к потолку, напоминая мне те, что я встречала на Филах. Я скучала по маленькому острову: боль терзала мою кожу и сердце, затрудняла дыхание. Я не знала, когда увижу его снова.

— Возможно, меня уже ждет письмо.

Мы направились к стойке регистрации, и нас встретило знакомое улыбающееся лицо Саллама.

— Здравствуйте, сеньор Маркес, сеньорита Оливера и мистер Хейс. Рад видеть вас снова и как раз к новогоднему балу.

Он жестом указал на несколько работников отеля, переносящих в бальный зал вазы с изумительными цветами. Это было настоящее буйство красок: насыщенные красные, розовые и пурпурные оттенки. Мне, скорее всего, придется пропустить ночной праздник, но в ответ на его доброту я улыбнулась.

— Саллам, нет ли писем для меня?

Он тут же принялся проверять ящики и рыться в стопках бумаги и писем. Просмотрев все, он проверил еще раз, а потом поднял глаза ко мне.

— Для вас ничего нет. Вы чего-то ждете?

Дядя осторожно положил руку мне на плечо. Уит бросил на меня взгляд, полный сочувствия. Беспокойство проникло мне под кожу. Я очень надеялась, что уже есть известия о судьбе моей кузины. Молчание говорило о том, что Эльвиру так и не нашли.

— Может ли Инез послать телеграмму? — спросил Уит.

— Конечно, — сказал Саллам, слегка нахмурившись. — Сеньорита Оливера, не хотите ли присесть? Вы выглядите бледной.

— Нет, я в порядке, пожалуйста, давайте просто пошлем сооб—

— Инез! — раздался голос позади меня.

Пол накренился под моими ногами, и я ухватилась за стойку регистрации, когда мои колени подкосились. Я обернулась как раз вовремя перед тем, как угодить в объятия. Синие перья щекотали нос, и я отступила назад, мои глаза наполнились слезами.

— Эльвира! Ты здесь—

Мой голос оборвался. Она не пропала, ей не угрожала опасность.

Я не потеряла кого-то снова.

Глаза жгло. Эльвира рассмеялась и снова обняла меня. Она пахла орхидеями из нашего семейного сада.

— Я приехала несколько дней назад.

Я обняла ее в ответ, а затем отстранилась, находясь на грани облегчения и отчаянья.

— Я получила письмо от твоей матери, которая считает тебя пропавшей! Она прислала два письма, Эльвира, она перепугана до смерти. О чем ты думала?

— Я оставила ей письмо! — воскликнула она. — Точно так же, как и ты. Должно быть, она его не нашла, — ее лицо исказилось в недоумении. — По крайней мере, я думаю, что оставила ей письмо.

— Por el amor de Dios92, — пробормотал дядя Рикардо. Он шагнул вперед, выглядел обеспокоенным и недовольным. — Твоя кузина, я так понимаю?

Эльвира тут же повернулась к дяде Рикардо.

— Мы уже однажды встречались, сеньор. Разве вы не помните?

Морщинки, находящиеся вокруг его ореховых глаз, напряглись.

— Боже, защити меня от своенравных женщин. Я закажу билеты для вас обеих—

— Нет, ты не можешь, — воскликнула я, быстро соображая. — Я могла бы остаться и помочь—

— Твоя кузина вряд ли сможет вернуться самостоятельно, — сказал дядя Рикардо. — Тебе придется сопровождать ее обратно.

Шум в вестибюле стал оглушительным,