Амаира Первого дома - Ина Деш

с оставшимися пуговицами. Резковатые движения выдавали внутреннее волнение.

— Лин, по поводу той графини, прости, я не запомнил ее имя…

Шарлинта резко повернулась и прижала ладошку к его губам.

— Я, — с легким сомнением в голосе, начала она, — склонна тебе поверить, но абсолютно не готова обсуждать это сейчас. И не совсем уверена, что буду готова в ближайшее время.

Легкое прикосновение его губ к ладони заставило принцессу отдернуть руку и трусливо сбежать в купальню. Шарлинта взглянула на собственное отражение в зеркале и чуть слышно застонала. На щеках горел предательский румянец. Почему она так реагирует на его прикосновения? Несмотря ни на что?

Поплескав холодной водой в лицо, стараясь при этом не намочить платье, принцесса быстро расчесала волосы и собрали их в небрежный пучок на затылке, не жалея серебряных, украшенных жемчугом шпилек. Наверное, стоило бы задержаться у деда подольше. Или нет?

После эпичной фразы императора: «Вы ее совсем не кормите?», обед проходил в напряженной обстановке. Кажется, за столом все только и делали, что следили за количеством съеденного принцессой. Особенно амаиры. Шарлинта под их взглядами давилась, но ела. Она и правда, последние дни хорошим аппетитом не страдала. Скорее, наоборот. Но дед зря упрекал в этом ее мужей. Не хватало еще, чтобы они насильно ее подкармливали.

Нетерпение все больше и больше охватывало принцессу. Хотелось узнать, что именно придумал дед. Но император, словно нарочно, не спешил заканчивать с едой. Будь они вдвоем, дед рассказал бы все прямо за обедом. Но при матушке и амаирах приходилось соблюдать этикет, запрещающий беседы на серьезные темы во время трапезы. Шарлинта едва дождалась того момента, когда они все перешли из столовой в кабинет амаиров.

— Ребенок, мы тут с твоим мужем поговорили, — начал дед, взглянув на Равенеля.

— Ночью после бала, — странным напряженным голосом дополнила принцесса.

Лин и сама не поняла, что именно заставило ее перебить императора. Дед такие вольности от нее терпел, но наедине. Да и тон, которым она произнесла эту короткую фразу. Девушке и самой не понравилось, как это прозвучало. В кабинете повисла непродолжительная тишина. Дед озадаченно рассматривал лицо Лин, словно видел ее впервые. Принцесса беззвучно, одними губами произнесла: «Прости», стараясь смотреть только на императора. Встретиться взглядом с амаирами было страшно, с матушкой — неловко. А перед телохранителями императора было просто стыдно.

— Да, точно, ночью после бала, — медленно повторил дед, переведя свой тяжелый взгляд на Равенеля. — Поговорили и решили, что у тебя слишком много свободного времени. Не в обиду амаирам будет сказано, но это место подходящими развлечениями для девушки твоего возраста небогато. Я поговорил с мэтром Аратеном. Он готов взять тебя своим ассистентом в академию Диартэ. Будешь продолжать учиться и помогать мэтру с лекциями для младших курсов.

Диартэ — единственная действующая магическая академия в империи. В ней учились в основном потомки переселенцев с других стран. Сами двирты магией в привычном смысле этого слова не обладали, но имеющих дар людей и нелюдей в империи встречали с распростертыми руками. Диартэ располагалась в бывшей военной крепости, имеющей славу неприступной, и по праву считалась одним из самых безопасных и охраняемых мест. На первый курс принимали детей в возрасте десяти лет, поэтому перспектива вести у них лекции Шарлинту не пугала. Единственное, что принцесса не могла понять — это как амаиры согласились отпустить ее в академию. Вряд ли дед сможет ежедневно водить ее порталом туда и обратно. Следовательно, Лин придется жить в Диартэ. Буквально несколько дней назад принцесса задумывалась о том, чтобы сбежать от амаиров. А сейчас почему-то жить отдельно в академии ей совсем не хотелось. Они решили отказаться от нее?

— Но как вы себе это представляете? — растеряно спросила девушка, не понимая, как правильно озвучить собственные сомнения, чтобы они стали понятны мужчинам. — Вы — здесь, я — там…

— Ты неправильно поняла, Лин, — вмешался Икрей. — Никакого «ты — там» не будет.

Младшенький продемонстрировал принцессе артефакт, так похожий на тот, что висел сейчас у нее на груди под платьем. Только прожилке на сером камне, закрепленном на кожаном шнурке, были темно-зелеными.

— Я настрою портал на определенную точку в академии, и ты сможешь посещать ее по собственному желанию. И возвращаться домой другим порталом.

Это звучало лучше любых уверений о доверии. Амаиры были готовы отпускать ее одну в другую страну, даже не требуя никаких дополнительных гарантий возвращения.

— Настроим их прямо сегодня, — добавил Икрей.

— Их?

Принцесса только сейчас заметила, что в руках амаира было два одинаковых артефакта.

— Второй для Саариты. Мы согласны с императором, что отпускать тебя в академию без тракарамки неразумно.

— Нужно взять тетрадь и мои расшифровки и показать их мэтру Аратену, — спохватилась Шарлинта.

— Неси, ребенок, и идем уже, — нетерпеливо отозвался император.

Академия напоминала муравейник. Центральный холл, в который они вышли из портала был заполнен студентами разных возрастов. Возможно, кому-то суета и шум, царящие вокруг, показались бы раздражающими. Но Шарлинта, едва ступив на узорчатые камни пола академии, почувствовала себя органичной частью живой бурлящей вокруг энергии. Когда-то шесть лет назад, принцесса очень хотела учиться в этом заведении. Даже согласна была заново проходить уже изученное, ее индивидуальная программа явно опережала академическую, главное, чтобы не одной, а в компании ровесников. Именно тогда дед объяснил ей нецелесообразность создания дружеских связей и симпатий, которые питали бы ложную надежду, что она сможет выбирать самостоятельно друзей, мужа, образ жизни. Принцесса не принадлежит себе. И даже ее дед — властитель огромной империи, не способен это изменить. Мечты об академии пришлось забыть. И вот теперь дед словно возвращал их Лин, правда, в новом, измененном виде.

Их компания невольно привлекла всеобщее внимание. Император и его телохранители, благодаря своему росту, возвышались над студентами в прямом смысле этого слова. Пройти незамеченными в таком заметном окружении было сложно. И если на Шарлинте и королеве взгляды почти не задерживались, то Икрею женская часть обучающихся уделяла куда больше внимания. У Лин внутри всколыхнулись собственнические чувства. Болезненные, царапающие, неприятные, признавать наличие которых не хотелось даже перед самой собой. Девушка сильнее сжала ладонь младшенького. За руку он взял ее сам перед прохождением портала. В тот момент принцесса не особо понимала необходимость