Люди Путина. О том, как КГБ вернулся в Россию, а затем двинулся на Запад - Кэтрин Белтон

на заявление с презрением. Отвечая на вопрос репортера, он назвал это «болтовней и чушью», которую «выковыряли из носа и размазали по своим бумажкам».

Но для Пугачева строгая конфиденциальность отношений с Тимченко могла значить только одно: с самого начала президентства Путина Тимченко был его главным бизнес-партнером и имел больший вес, чем кто-либо из приближенных. Именно потому, сказал он, вопрос о Тимченко шокировал Путина — Пугачев задал его после визита к Березовскому, который к тому моменту успел сбежать в Лондон. По словам Пугачева, Березовский грозил международным скандалом, в котором был замешан Тимченко.

— Он стал белым как мел, — сказал Пугачев. — И тут же оборвал разговор. Даже не спросил, в чем суть скандала.

По мнению двух бывших офицеров КГБ, партнеров Тимченко и близких друзей Путина, причиной успеха Gunvor могли быть только финансовые связи с президентом.

— Конечно, там лежат деньги Путина, — сказал один из них. — Как бы еще Тимченко стал миллиардером?

— В момент учреждения Gunvor был на 100 % компанией Путина, — сказал близкий к президенту олигарх. — Тимченко лишь — держатель кошелька, на счету лежало 10 миллионов долларов. Сколько-то из этой суммы могло принадлежать Тимченко, а сколько-то — Путину. Но на самом деле это не имеет значения.

Позднее Минфин США заявил, что «у Путина есть инвестиции в Gunvor и он может иметь доступ к финансам этой компании».

Тимченко утверждал, что санкции — это лишь попытка давления на российский режим. Но и в самой Женеве нашлись работавшие с Тимченко богачи, которые подтвердили наличие связей между компанией и Путиным и заявили об амбициозных стратегических целях последнего. Среди них были потомки аристократов белогвардейцев, которые имели тесные контакты с КГБ и мечтали о возрождении Российской империи. Все они горячо поддерживали идею восстановления имперской мощи России, и когда люди Путина захватили экономику, эмигранты искреннее поддержали их.

Одним из этих потомков был банкир, в 2007 году возглавивший в женевском HSBC отделение по работе с частными российскими клиентами — сразу после этого его клиентами стали Тимченко и его дочь. Банкир Жан Гучков, по словам двух инсайдеров, тесно сотрудничал с Тимченко в ведущих частных банках Женевы. (Тимченко же через своих юристов заявил, что был знаком с Гучковым, но не имел с ним деловых отношений, и повторил, что никакой связи с Путиным не было.)

Гучков был внуком аристократа, председателя III Государственной Думы, а затем, до прихода к власти большевиков, — главы либерально-консервативной партии «Союз 17 октября», выступавшей за установление конституционной монархии. Гучков даже внешне хотел походить на своего великого предка. Он зачесывал волосы назад, открывая высокий лоб, и смотрел на мир холодным взглядом голубых глаз. Долгие годы он тесно сотрудничал с режимом Путина, частенько наведывался в Москву и обслуживал российских богачей — сначала как представитель Intermaritime Bank of New York, затем — Julius Ваега, а потом — и HSBC. Большинству его московских коллег такие перемещения казались загадочными.

— Он никогда заранее не сообщал о своих визитах в Москву и никогда не говорил, с кем собирается встречаться, — сказал его коллега из HSBC. — Он приезжал и уезжал совершенно неожиданно.

По словам его знакомых, такая конфиденциальность щедро оплачивалась.

— Этот парень угодил в самый эпицентр российской власти, — сказал его женевский соратник.

В 1990-х годах Гучков представил Тимченко бизнес-партнеру Торбьорну Торнквисту, и это имело историческое значение. Об этом событии рассказали два его женевских сотрудника. В те времена Гучков и Торнквист работали в бизнес-империи весьма противоречивого швейцарского финансиста Брюса Раппапорта, который долгое время сотрудничал с СССР. Гучков представлял интересы Intermaritime Bank, а Торнквист работал в нефтеторговой компании Petrotrade. (Сам Тимченко утверждал, что познакомился с Торнквистом позже, когда шведский коллега работал в торговом предприятии Эстонии.) Гучков отрицал факт знакомства с Путиным. Однако трое его коллег сказали, что Гучков стал приближенным после того, как Путин занял президентское кресло. После смерти жены в 2010 году Гучков вместе с Путиным и Тимченко ездил в монастырь на Ладожском озере, об этом рассказал один из его приближенных. Позже они повторили эту поездку дважды или трижды. В благодарность за услуги Путин наградил Гучкова российским паспортом — об этом также рассказали два приближенных. Когда женевскому партнеру Гучкова задали вопрос, подразумевают ли дружеские отношения с Путиным дополнительное финансирование, он неохотно ответил:

— Это гораздо больше, чем дружба. Все строится на стратегии. Чего бы Путин ни пожелал, Гучков выполнит все.

Как и в случае с Ковальчуком и банком «Россия», близкие отношения Гучкова с президентом могли свидетельствовать о том, что продвижение Тимченко было обусловлено не только личными финансами Путина. Оно было связано с созданием резервного фонда для людей Путина из КГБ, а средства фонда должны были использоваться для сохранения и усиления власти. Тимченко и Гучков, вероятно, стали частью стратегической сети, которая, как и действовавшие в интересах коммунистов подпольные финансовые сети КГБ времен СССР, финансировала стратегические цели режима.

— Конечно, Тимченко действовал в интересах Путина, — сказал высший чин КГБ в отставке, партнер женевских финансистов. — Он необязательно должен был управлять личными средствами президента. Ему могли доверить черный нал для финансирования партий или благотворительные фонды, которые влияют на результаты выборов. Это были стратегические ресурсы.

— Тимченко делает то, что необходимо, — сказал соратник Путина по КГБ. — Он является источником ресурсов для реализации определенной программы в определенных интересах. — Это мнение разделили и два высокопоставленных чиновника из США.

Такая деятельность была для КГБ вполне естественна, словно их работа заключалась лишь в том, чтобы создавать мутные финансовые схемы советского образца, которые использовались для контрабанды технологий, финансирования кампаний влияния КПСС и осуществления тайных операций за границей. Люди Путина копировали методы работы КГБ прошлого века, когда экспорт нефти был ключевым источником черного нала. Россия отказалась от плановой экономики и стала полноправным игроком на глобальном рынке. Но теперь, когда власть перешла к силовикам Путина, менялся сам характер отношений между ней и внешним рынком. Россия перешла к государственному капитализму и теперь доверяла хранителям типа Тимченко действовать от своего имени, как и было описано в методичках КГБ по переходу к рыночной экономике. Хранители представляли интересы Кремля, они не были независимыми компаниями, а следовали лишь целям собственного обогащения, естественным для западной экономики.

Согласно методичке КГБ, учрежденные за границей компании должны быть «любыми информационными или посредническими фирмами: торговыми, брокерскими, сервисными компаниями или представительствами», в которых «акционеры становились бы доверенными лицами». В частности, в методичке говорилось, что операции нужно проводить «в капиталистических странах с дружественным налоговым режимом, например, в Швейцарии».

Для людей Путина было логичным вверить близкому союзнику стратегические денежные нефтяные потоки.