13 диалогов о психологии - Соколова Е.Е.

Кстати, позже, вернувшись в Москву, пережив ряд страшных лет (ее муж был репрессирован), Блюма Вульфовна явилась одной из создательниц отечественной патопсихологии, став на позиции деятельностного подхода, не приемля методологии бывшего своего учителя Левина. Но на лекциях о нем она буквально заставила нас влюбиться в этого человека, умершего, к сожалению, довольно рано, в 57 лет, но успевшего внести столь большой вклад в развитие американской социальной психологии, что американцы считают его “своим”. Тем не менее мы остановимся на “берлинском” периоде его деятельности, до эмиграции. Давай же послушаем саму Зейгарник, рассказывающую о Курте Левине.

Б.В. Зейгарник: К. Левин был не только крупным ученым, но и ярким человеком с широким кругом интересов, эрудированным в вопросах биологии, физики, математики, искусства и литературы. Однако всецело он был поглощен психологией. Своими идеями он был увлечен, захвачен. Он мог рассуждать на темы психологии в любой момент и в любой обстановке. Случалось, что его осеняла какая-нибудь мысль во время прогулки — он мог тут же остановиться среди улицы, вынимал блокнот и начинал записывать пришедшую ему мысль, не обращая внимания ни на удивленных прохожих, ни на транспорт… Он был очень требователен и строг …в работе, даже гневен, если замечал недобросовестное отношение к результатам эксперимента. “Наука не терпит лени, недобросовестности и глупости”, — была его любимая фраза.

…К. Левин был страстным поборником эксперимента в психологии. При этом он всегда подчеркивал, что эксперимент должен вытекать из теории и отвечать на конкретную задачу. “Без теории эксперимент слеп и глух”, — любил он повторять своим ученикам. К. Левин не любил стопроцентного совпадения результатов: “слишком хорошо сходятся

“Эффект Зейгарник” и проблема квази-потребностей 383

концы с концами — проверьте еще раз”, требовал он. Он считал, что анализ “отрицательных” результатов выяснение причин подобного отклонения часто помогают установлению закономерностей изучаемого явления. Придавая большое значение установлению общих закономерностей, формализации результатов эксперимента, он с большой осторожностью относился к количественным данным [21,с. 14-15].

А.: Однако Левин был не только поборником эксперимента. Он посвятил ряд своих работ исследованию методологии эксперимента в психологии, проповедовал естественнонаучную парадигму экспериментального исследования в психологической науке… С: Как? Ты только что говорил, что эксперименты Левина — это как раз вовсе не “естественнонаучные” эксперименты…

А.: Это мнение одного из исследователей творчества Левина. Другие авторы так не считают (См. [22, с. 57]), утверждая, что Левин сохранил тип естественнонаучного эксперимента. Позиция экспериментатора в них “внешняя”, за экспериментами стоит теория, в них проверяются определенные гипотезы… Вместе с тем, несмотря на “внешнюю” позицию, экспериментатор активно участвует в ходе эксперимента… С: Как это может быть?

А.: В экспериментах Левина буквально воспроизводился некий “реальный пласт жизни со всеми своими нюансами” [22, с. 50], где, естественно, экспериментатор тоже был “элементом” этого пласта… Некоторые эксперименты Левина настолько близки жизни, что их идея родилась буквально в реальных жизненных ситуациях. Зейгарник любила нам рассказывать, как родилась идея ее дипломной работы. “Эффект Зейгарник” и проблема квази-потребностей

Б.В. Зейгарник: Левин сидел со своими студентами в кафе и обсуждал эксперименты, неожиданно он подзывает официанта и спрашивает: “Скажите, пожалуйста, вон в том углу сидит парочка — что они заказали у вас?” Официант, даже не посмотрев в свою записную книжечку, отвечает: “Это и

Диалог 8. Равно ли целое сумме своих частей?

это.” — “Хорошо. А вон та парочка выходит. Что они ели?” И официант начинает неуверенно называть блюда, задумывается. Левин задает своим студентам вопрос: как объяснить, что официант лучше запомнил заказ, который еще не выполнен? Ведь по закону ассоциации официант должен был лучше запомнить то, что было заказано ушедшими людьми: он им подавал, они уплатили (была большая цепочка ассоциаций), а официант лучше запомнил, что заказано, но еще не подано?

И Левин отвечает: “Потому что у официанта нет потребности запоминать то, что заказали ушедшие люди. Он их обслужил, они заплатили, а эти только заказали, он их не обслужил, у него есть потребность к запоминанию заказа” [21, с. 22-23]. С:Ав чем заключалось само-то исследование?

Б.В. Зейгарник: Экспериментатор дает инструкцию испытуемому: “Вы получите ряд заданий, которые вам нужно выполнить как можно лучше и быстрее”. Затем испытуемому предлагается одно за другим от18до 22 заданий. Однако ему не дают выполнить все задания до конца, а половина заданий прерывается экспериментатором до завершения. Завершенные и прерванные задания следовали в случайной для испытуемого последовательности, например, после двух незавершенных шли два завершенных, затем одно незавершенное, затем два завершенных и т.д.

Продукты работы и материал прятались, причем таким образом, чтобы это не бросилось в глаза испытуемому. (Например, под тем предлогом, что на столе слишком большой беспорядок, экспериментатор убирал продукты работы в ящик стола). После того как испытуемый возвращал последнее задание, экспериментатор спрашивал: “Скажите, пожалуйста, какие задания Вы делали во время опыта?” …Частью задания представляли собой ручную работу (склеить, слепить какое-нибудь животное из пластилина), частью — решение интеллектуальных задач (математическая задача или загадка); наряду с этим были задания другого характера (например, написать какое-нибудь стихотворение). Отдельные задания не должны были быть слишком короткими, чтобы у испытуемого было достаточно времени по-настоящему погрузиться в работу. Длительность большинства заданий — около 3-5 мин., только некоторые решались за 1-2 мин. Наконец, было обращено внимание на то, чтобы в

“Эффект Зейгарник” и проблема квази-потребностей 385

течение часа не встречались два сходных между собой задания [23, с. 121, 123].

А.: Результатом данного исследования был знаменитый “эффект Зейгарник”, который до сих

пор изучается: незавершенные действия запоминаются лучше, чем завершенные, в одну

целую девять десятых раза (то есть почти в два раза). И смотри, какая роль здесь отводится

экспериментатору и его поведению.

Б.В. Зейгарник: Мы были у Левина и актерами, и режиссерами, и исследователями одновременно… Мы должны были не только правильно понимать ситуацию, но и воздействовать на нее. Для этого нужно было уметь воздействовать на человека, чтобы он воспринимал ситуацию так, как нужно исследователю. Управлять же ею мы могли только тогда, когда “смотрели со стороны”, то есть оценивали и свое поведение, и его тенденции, и могли целостно изменить эту реальность в нужную сторону [22, с. 53-54]. А.: Экспериментатор активно “играл” с испытуемым, строя линию своего поведения в зависимости от поведения испытуемого.

Б.В. Зейгарник: В подобных опытах экспериментатор должен стараться вести себя в соответствии с той установкой, которую он обнаруживает у испытуемого (часто довольно явной и заметной), и не создавать ему затруднений.

Например, с испытуемыми, работающими из чувства долга, экспериментатор действительно изображает какое-то желание, дает совершенно конкретные указания, например: “Да, зеленые бумажки мне нравятся больше”. С честолюбивыми испытуемыми он принимает “холодный вид экзаменатора”… С испытуемым, заинтересовавшимся делом самим по себе, экспериментатор, напротив, ведет себя действительно пассивно. Он старается не делать каких-либо замечаний… Мы считаем, что в опытах, имеющих своей целью выяснение вопросов каузально-динамического характера, которое не ограничивается выявлением чисто внешних результатов, именно такое поведение создает одинаковые условия для различных испытуемых [23, с. 126-127].

А.: Такчто экспериментатор не “конструировал” поведение испытуемых, он актуализировал,

поддерживал те тенденции в его поведении, которые испытуемый сам проявлял, усиливал

их. Это делалось с целью объективного исследования динамических аспектов поведения

испытуемых.

С: Что ты имеешь в виду?

13 Е.Е.Соколова

386 Диалог 8. Равно ли целое сумме своих частей?

А.: Левин, как ты помнишь, придерживался точки зрения гештальтпсихологов на природу тех сил, которые определяют особенности сознания и поведения человека. Геш­тальтпсихологи, как известно, занимались изучением влияния на сознание факторов, действующих на человека “здесь и теперь”, придавая меньшее значение прошлому опыту. Левина, в свою очередь, интересовали механизмы поведения человека, развертывающиеся в данный момент и в данной ситуации, их динамика. Одним из таких найденных Левиным факторов была так называемая квази-потребность… С: Почему “квази”?