Оружие возмездия - Андрей Завадский

— А я не верю ни в какую волю высших сил, — вдруг произнесла Мелианнэ. — Мой народ считает, что каждый сам творит собственную судьбу, и если он настойчив и храбр, то достигнет цели, к которой стремится. Эльфы никогда не почитали никаких богов, ведь Лес для нас — старший брат, мудрый и сильный, но не творец.

— Я тоже мало верю в богов, хотя думаю, что есть все же некие силы, которые могут нам помочь либо помешать, смотря, какое дело мы задумали. У нас, правда, давно уже не молятся богам всерьез. Говорят, после смерти каждый предстанет перед высшим судом, где будут взвешены все его грехи и добродетели, но в этой жизни небеса безразличны к нам, и каждый волен сам решить, хочет ли он в посмертии вступить в Небесные Сады, либо желает пополнить собой легионы Печальных Равнин, где, вроде бы, тоже не все так плохо, как может представиться. Правда, так думают не везде, — заметил воин. — Вот, например, в Гарде, поклоняются Солнцу, веря, что оно ведет непрерывную войну с силами зла, а каждый, кто возносит светилу свои молитвы, укрепляет его мощь в этой борьбе. Может поэтому, а может, и нет, но там сохранились еще такие понятия, как воинская честь и верность слову.

После этих слов человек и Перворожденная вновь замолчали, пристально глядя на огонь, освещавший их небольшой лагерь, поляну, на краю которой паслись лошади, также уставшие от слишком быстрой езды, как и их наездники. Кони выглядели несколько настороженно, словно чувствовали присутствие рядом с собой чего-то опасного, все косились на темную стену леса и время от времени оглашали поляну громким фырканьем. Но к счастью, что бы там не чуяли животные, оно, если и было действительно неподалеку, не рискнуло выходить к людям, испугавшись не то магии Мелианнэ, не то ратхарова меча, который в своей смертоносности мало чем уступал самым изощренным чарам.

Разумеется, путешественники не стали надеяться только на магию эльфийки, решив караулить покой друг друга по очереди. Мелианнэ, дав своему спутнику возможность отдохнуть, вызвалась сторожить первой. Она так и просидела возле затухавшего костра едва ли не до рассвета, после чего разбудила Ратхара и легла спать, закутавшись собственным плащом, который стал уже более похожим на лохмотья нищего, ибо хранил на себе немало следов от мечей и кинжалов. Возле себя Мелианнэ положила трофейный лук, воткнув в землю несколько стрел, как поступали обычно ее соплеменники, останавливаясь на ночлег вблизи врага, перед угрозой внезапного нападения. Но эта предосторожность оказалась все же излишней, ибо никто, ни зверь, ни человек, так и не потревожил спрятавшихся в лесной глуши, и даже лошади постепенно успокоились, видимо, перестав ощущать опасность.

А уже когда солнце поднялось над горизонтом, два всадника вновь оказались на пустой дороге, выскользнув из придорожных зарослей так, что следов после них не осталось и даже опытный охотник, привыкший выслеживать зверя лишь по примятой траве и сбитой росе едва ли смог бы понять, что здесь прошли два человека, да еще с лошадьми. Тут надо было отдать должное эльфийке, ибо именно ее магия позволила не оставлять следов. Все же лес слушался дочь того народа, который считал себя сродни ему самому, и защищал ее так, как мог и как считал нужным.

В планы Мелианнэ и Ратхар не входило слишком часто показываться на глаза обитателям здешних мест, тем паче стражникам. Однако случилось так, что на следующий день, когда осеннее солнце уже было в зените, у лошади эльфийки слетела подкова, заставив мучиться бедное животное, и без того не привыкшее ходить под седлом. Выход был только один — найти кузнеца, то есть найти селение, где, как правило, всегда был хотя бы один кузнец, выполнявший нехитрую работу для крестьян, а также и для случайных путников. А единственным таким селением по пути в Хильбург была то ли большая деревня, то ли маленький город, называемый просто Долиной, ибо все прочие поселки, нанизанные на линию тракта, как бусы на нить, путники благополучно обошли стороной, дважды миновав встречи с припозднившимися в этом году купцами, а также разминувшись и с отрядом солдат, всего порядка трех дюжин всадников, спешивших прочь от Хильбурга, то есть навстречу нашим героям.

Поселок этот, о котором вспомнил Ратхар, находился, строго говоря, не на главном тракте, а чуть южнее его. Туда вела отделявшаяся от тракта полузаброшенная дорога, ранее служившая основным путем снабжения ряда пограничных застав, но пришедшая в запустение после того, как вдоль границы параллельно пути, соединявшему Хильбург и Рансбург, крупнейшие города на юге Дьорвика, была проложена новая дорога, которую называли военной. Название было обусловлено тем, что наиболее часто новый путь использовался армией и пограничной стражей. И теперь на перекрестке, где соединялись старая и новая дороги, стоял форт Орвен, мощная крепость, прикрывавшая единственный на много миль мост через Гирлу, быструю и глубокую реку, отделявшую населенные людьми земли от узкой полосы ничейных пустошей, за которыми уже начиналась держава эльфов.

Путники, решившие ранее двигаться по дорогам или хотя бы держаться вблизи них, покуда это было возможно, без колебаний изменили маршрут, тем более что в случае если стража начнет их розыски после боя в таверне, первым делом начнут прочесывать главный тракт. Оказавшись вблизи от селения, человек и эльфийка убедились, что Долине не хватает только крепостной стены для того, чтоб с полным правом называться городом. Несколько десятков, а может и сотен домов, раскинулись по склонам образованной двумя длинными холмами долины, что и дало этому селению такое название. Выше по склонам стояли все больше отдельные дома, целые хутора, окруженные всякими хозяйственными пристройками вроде амбаров и скотников, а вдоль дороги дома стояли тесно, выдвинув вперед немногочисленные лавки, в которых, случалось, торговали не только здешние ремесленники, но и заезжие купцы, поскольку поселок был весьма богат. И была еще одна вещь, несказанно обрадовавшая в особенности наемника — в Долине не было стражи, по обыкновению расквартированной во всех крупных селениях. Здесь вся полнота власти была сосредоточена в руках старосты, которого также именовали еще шерифом, но вооруженной силы при себе он не имел, полагаясь, вероятно, на солдат из ближнего гарнизона да на самих селян, которые тоже знали, с какой стороны браться за топор или рогатину, поскольку относительная близость И’Лиара давала о себе знать.

В поселок путники прибыли уже ближе к вечеру, когда улицы его были полны народа. Разумеется, особенно много жителей собрались в том месте, которое можно было бы назвать главной площадью. Там все еще шла торговля, крестьяне с дальних хуторов, местные ремесленники и пара заезжих купцов пытались продать свои товары и одновременно купить что-то нужное. Правда, ничем особенным они обитателей Долины удивить все же не могли, ибо время больших ярмарок, когда появляются маркитанты едва ли не из-за Шангарских гор, уже прошло, но все же люди с интересом прохаживались мимо разложенных купцами и мастеровыми мелочей, нет-нет, да и развязывая висевшие на поясе кошели.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});