Оружие возмездия - Андрей Завадский

Окрестные леса, о чем всем было хорошо известно, были буквально переполнены всяческим чародейством, которое, если верить книжникам, сохранилось здесь с тех времен, когда на свете еще и людей не было. И эта магия, ныне лишенная хозяев и существовавшая сама по себе, была весьма опасна по отношению к любому живому существу, которое ненароком нарушило бы некие незримые и никому доподлинно неизвестные границы. Причем, как и подобает злу, силу эта волшба набирала именно в ночную пору, становясь гибельной для всего, до чего она могла дотянуться, при свете же солнца словно бы забиваясь в глубокие норы, подобно дикому зверю. Поэтому-то Ратхар и предложил ночь провести на одном месте, не подвергая себя напрасному и ничем пока не оправданному риску. Воин хоть и давно уже отвык бояться темноты, но все же испытывал некие неприятные чувства при мысли о том, что примет смерть не в бою от честной стали, а от лап или клыков какого-то лесного демона, вылезшего из неведомых глубин мироздания, и способного в эти глубины утащить его, Ратхара, душу. К тому же наемник был ранен и порядком ослаб за время пути, ибо сам же и настоял на том, чтобы как можно дальше убраться от таверны, куда, по его мнению, мог в любой миг нагрянуть кто угодно, начиная от случайного путешественника, и вплоть до приятелей разбойничьего главаря, решивших узнать, куда же это пропал их любимый атаман.

Расположившись недалеко от тракта, который оказался скрыт от путников, равно как они сами — от любопытных глаз тех, кто мог оказаться на дороге, густым кустарником, Ратхар и Мелианнэ наконец смогли заняться собой. Раны наемника все же оказались не такими опасными, как выглядели, поэтому воин, умевший, как и подобает, не только наносить увечья, но и излечивать их, хотя бы позволяя раненому дожить до встречи с опытным лекарем, сам промыл их, пресекая возможные осложнения в виде попавшей в раны грязи, а затем и перевязал. Мелианнэ хотела, было, предложить свою помощь, ибо полагала свою магию вполне достаточной для врачевания порезов, пускай и глубоких, и обильно кровоточащих, но ее участие не понадобилось вполне способному позаботиться о себе наемнику. Зато эльфийка, призвав на помощь все свои уже несколько подзабытые умения, окружила их стоянку сторожевыми чарами, которые не дали бы никому приблизится к путникам без их ведома, прежде, разумеется, убедившись, что поблизости нет никакой враждебной магии, тех самых «гиблых мест», о которых знал каждый человек, путешествующий по этим краям. Остановить незваных гостей, правда, чары Мелианнэ едва ли смогли бы, прояви те хоть немного упорства, но в любом случае они давали возможность встретить чужаков на ногах и с оружием в руках. Такая предосторожность была, нужно заметить, вовсе не лишней, поскольку никто не мог быть уверен, что по следам двух путников не пущена погоня, причем не важно, кем именно, солдатами ли, или же разбойниками, решившими наказать убийцу своих товарищей.

Ратхара сложившаяся ситуация в некотором роде забавляла, ибо в который уже раз за время их недолгого путешествия, едва выйдя к людям, путники оказывались в гуще сражения, а те, кому в этот момент довелось оказаться рядом, в большинстве своем гибли, причем смерть их была, в общем-то, случайной. Наемник не был настолько суеверен, чтобы полагать все происходящее павшим на них проклятием или чьими-то злыми чарами, вследствие чего впадать в панику, чего можно было ждать от человека малодушного. Но все-таки он находил подобный ход событий несколько странным и опасным. И все же Ратхар был весьма доволен тем, что и сам, и его подопечная сумели выкрутиться из тех передряг, которые для немалого количества их случайных попутчиков и тех, кто по глупости своей пытался встать на их пути, оказались смертельными. В немалой степени, разумеется, удовлетворение наемника было вызвано и его победой над Божьим Одуванчиком, который был действительно одним из лучших мастеров меча во всем Дьорвике.

Вновь эльфийка и человек остались наедине в лесу. Они сидели возле небольшого костерка, разведенного не столько для тепла и приготовления пищи, хотя ночи становились все более холодными, а деревья теряли листву, образовавшую густой ковер под ногами, скрывавший любые шаги, а более для уюта и собственного спокойствия, ибо не особо радостно сидеть в глухой чаще в полной темноте, полагаясь лишь на сияние звезд, усыпавших ясное небо, что могло быть, кстати, и предвестником заморозков, которые в эту пору нередко случались уже в южном Дьорвике, хотя до наступления глубокой осени еще было долго. Раньше уже не раз потоки морозного воздуха с северных равнин проносились над Дьорвиком, причиняя особенно много бед крестьянам, которые сейчас еще не успели убрать весь урожай.

Оба расположились подле огня на собственных плащах, устроившись на корточках, в той позе, в которой любили сидеть в своих шатрах корханцы, не признававшие ничего, кроме коня, верхом на котором проводили день, и конской попоны, служившей им постелью ночью.

Ратхар и эльфийка долго сидели молча друг напротив друга, глядя на то, как огонь весело пожирает скормленный ему хворост, добытый неподалеку, и время от времени, бросая друг на друга короткие быстрые взгляды. Им почти не о чем было говорить, ибо каждый имел свою цель, которой и пытался достичь как можно скорее, хотя о целях наемника та же эльфийка имела представление весьма смутное, не принимая всерьез его слова насчет заплаченного Герардом золота, которое он, дескать, честно отрабатывает. Она уже успела приглядеться к человеку, волею судьбы ставшему ее спутником и уже успевшему, спасая эльфийке жизнь, сделать ее в некоторой мере своей должницей. Мелианнэ понимала, вернее, полагала, что может понять своего телохранителя, и считала, что Ратхар не из тех, кто все делает ради одного лишь золота, ради наживы. Она, хоть и не часто доводилось принцессе видеть обычных наемников, да и вообще людей, считала, что Ратхар не похож на солдата удачи. Этот человек, не лишенный благородства, к тому же владевший оружием так, как не всегда им мог пользоваться настоящий рыцарь, обучаемый воинскому мастерству с пеленок, был кем-то иным, но явно не обычным рубакой, из тех, что готовы действительно за пригоршню монет продать свой меч и свою честь любому встречному, не заботясь о праведности войны и справедливости отдаваемых приказов. В прочем, все умозаключения Мелианнэ, в чем она и призналась себе сама, могли оказаться ошибочными, ибо, не будучи знакома с представителями солдат удачи, а зная о них и их повадках более по книгам и чужим рассказам, она не была уверена, что способна с абсолютной достоверностью судить о том, кто был в этот момент рядом с ней. Но, как бы то ни было, Мелианнэ чувствовала себя рядом с Ратхаром в безопасности, пускай и находилась в этот миг в забытой богами глуши, где даже лес не был надежной защитой для Перворожденной.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});