Оковы и плети (СИ) - "StilleWasser"

Гермиона вздрогнула от холодного безразличного тона, которым Драко это произнес, и взяла его за руку. Он нежно погладил её пальцы и повернулся к ней, грустно улыбнувшись.

– Кристоф поступил по-своему, и я ему за это благодарен.

– Я тоже, – несмело улыбнулась в ответ Гермиона. – Значит, поэтому Кристоф и твой отец недолюбливают друг друга?

– И именно поэтому Люциус когда-то зарекся приходить в клуб, – кивнул Драко. – Не дай ему себя обмануть, Гермиона. Только этого он и добивается своим фарсом с женитьбой на маглорожденной. Всё это не более чем попытка подстроиться под новые условия игры. Малфои всегда умели выживать с максимальной выгодой для себя.

Драко горько усмехнулся, поднес руку Гермионы к губам, нежно поцеловал, а потом потерся щекой о её ладонь. Она скользнула пальцами по его скуле и очертила линию подбородка, но вдруг он поймал её руку и, серьезно заглянув ей в глаза, сказал:

– Я тоже Малфой.

– Я знаю это еще с первого курса, – фыркнула Гермиона, не желая понимать намек. Драко улыбнулся, возвращая себе задорно-воинственное настроение, с которым он пришел на свадьбу.

– Не хочешь сбежать от меня, пока не поздно? – подмигнул он.

– Уже поздно. Ты держишь меня в ошейнике и на коротком поводке. Злобный коварный Малфой, – она улыбнулась и подмигнула ему.

Поляну стали заполнять гости, и вскоре Драко и Гермиона оказались в эпицентре возбужденного гвалта и веселого смеха, а также вспышек колдоаппаратов специально приглашенных репортеров «Ежедневного пророка». Все вокруг обсуждали свадьбу и дальнейшие планы молодоженов на совместную жизнь: Люциус обмолвился, что они с Эстер вскоре планируют переезд в Америку, где уже приобрели «очаровательный пентхаус» в одном из небоскребов Нью-Йорка. На вопрос журналистов, чем он собирается там заниматься, Малфой-старший ответил, что продолжит сотрудничать с МАКУСА в поимке так и не найденных Пожирателей Смерти, по данным Министерства магии Британии, укрывшихся в штатах Вермонт и Массачусетс.

Чтобы избежать внимания назойливых репортеров, Драко предложил Гермионе прогуляться, и вскоре они оказались в доме. Идя через коридоры и длинные залы, она со страхом ожидала увидеть знакомые комнаты, которые могли бы всколыхнуть неприятные воспоминания, но особняк поражал обилием светлых тонов и необычной легкостью и воздушностью декора и ничуть не напоминал тот мрачный дом, который долго являлся Гермионе в кошмарах. Малфой, внимательно наблюдающий за ней, пояснил, что после войны все помещения подверглись полной перепланировке и ремонту, ведь жить там, где всё напоминало о Темном Лорде и его деяниях, не хотелось никому.

Идя по коридору второго этажа, они услышали голоса, и предающийся воспоминаниям о детстве Драко умолк, прервав на полуслове рассказ о том, как любил играть в прятки с домовиками, не подозревая, что те прекрасно чувствовали, где находится их маленький хозяин, и просто ему поддавались.

– Люциус, нас ждут гости, – протестующе напомнил мелодичный женский голос, принадлежащий новоиспеченной миссис Малфой. – Не сейчас, пожалуйста…

Её слова прервались жалобным стоном, а затем раздался какой-то шум, и прозвучал самодовольный голос Люциуса:

– Гости подождут. Я не собираюсь отказывать себе в удовольствии насладиться своей прекрасной женой из-за кучки напыщенных придурков. Вот так, чуть выше, моя сладкая…

Эстер вскрикнула, а затем снова застонала.

– Ты помнешь мне платье, Малфой. М-м-м…

Ритмичный шум и влажные хлюпающие звуки заставили Гермиону покраснеть и беспомощно взглянуть на Драко, застывшего у приоткрытой двери бывшей спальни своих родителей. Его лицо приобрело знакомое ледяное выражение, появлявшееся всегда, когда он хотел скрыть эмоции. Гермиона осторожно потянула его за руку, собираясь увести подальше, но в его глазах мелькнула ярость, и он решительно распахнул дверь и ворвался в комнату.

Прижатая к кофейному столику затянутой в тугой корсет роскошной грудью Эстер испуганно вскрикнула, а неистово вбивающийся в нее сзади Люциус лишь покрепче сжал ткань задранной юбки и, закрыв глаза и не обращая внимания на внезапное вторжение в комнату, сделал еще три глубоких размашистых толчка и содрогнулся от удовольствия, изливаясь внутрь женского тела. Рвано выдохнув, он поправил платье Эстер и свои брюки и невозмутимо проговорил, закрывая собой смущенную жену:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Кажется, твоя мать должна была научить тебя стучать, прежде чем куда-то войти. Только грубые неотесанные гриффиндорцы могут столь бесцеремонно врываться в личные покои. Впрочем, с кем поведешься…

Гермиона физически ощутила волну ярости, исходящую от Драко. Шагнув вперед, он прорычал:

– Да как ты смеешь…

Но вдруг в разговор вмешалась Эстер. Недаром эта миловидная блондинка была аврором: еще несколько секунд назад смущенно краснеющая и прячущая взгляд, теперь она решительно выступила вперед и, поправляя выбившийся из идеальной прически локон, дружелюбно произнесла:

– Ты ведь, Драко, правильно? Ты очень похож на отца. Прости, что наше знакомство проходит при таких обстоятельствах, мы думали, все сейчас внизу, во дворе, – она улыбнулась, встав в нескольких шагах от Люциуса и как бы подчеркивая этой дистанцией свои следующие слова: – Я понимаю, что для тебя все происходящее кажется вопиющим неуважением к твоей матери, но… Поверь, всё совершенно не так, как это выглядит со стороны.

– Эстер, – в голосе Люциуса звучало предупреждение, но она лишь отмахнулась, сделав шаг вперед и приблизившись к застывшему и побледневшему Драко, сжимающему кулаки.

– Драко, позволь поговорить с тобой наедине, пожалуйста.

– Не думаю, что вам есть что мне сказать, миссис Малфой, – последние слова Драко буквально сочились ядом, и Гермиона невольно поёжилась.

– Эстер! – Люциус повысил голос, но она, не дрогнув, обернулась и железным тоном сказала:

– Он имеет право знать! – а затем, повернувшись к Драко, уже тише добавила: – Прошу тебя.

Драко молчал несколько долгих секунд под умоляющим взглядом Эстер, и атмосфера в комнате накалилась, словно в ней находился огнедышащий дракон. Не выдержав, Гермиона взяла Драко за руку и тихонько прошептала:

– Пожалуйста…

Он перевел на нее холодный взгляд, и вдруг что-то изменилось в его лице, и наконец он сдержанно кивнул.

– Спасибо. Не мог бы ты проводить меня в гостиную? – мягко попросила Эстер.

Бросив предупреждающий взгляд на отца, Драко произнес:

– Если я узнаю, что ты словом или даже взглядом задел мою девушку, я вернусь и тогда… – не договорив, он повернулся к Гермионе, собираясь извиниться, но та несмело улыбнулась ему и кивнула.

– Встретимся позже, – сказала она, хотя от мысли, что она останется наедине с Люциусом, в сердце поселилась смутная тревога.

– Миссис Малфой, – холодно сказал Драко, распахнул перед Эстер дверь и вышел вслед за ней, не оглядываясь. Сзади послышался шорох, и Гермиона резко обернулась. Люциус отошел к каминной полке, на которой стояла бутылка огневиски и пара бокалов, и, налив себе, вальяжно устроился в кресле, не предложив ей ни выпить, ни присесть.

– Прекрасно выглядите, мисс Грейнджер, – спокойно сказал он, потягивая огневиски.

На Гермионе было иссиня-черное коктейльное платье с пышной атласной юбкой по колено. Верх был отделан блестящими пайетками, а открытые по плечи руки и высокий плоский вырез ворота подчеркивали хрупкость её фигуры. Слова Люциуса звучали вполне искренне, и она уже собиралась было поблагодарить его за комплимент, как вдруг он сощурился и жестко добавил:

– Однако, чтобы ваш образ казался завершенным, не хватает одной детали: вашего ошейника.

Гермиона вспыхнула, но быстро взяла себя в руки: она не думала, что Малфой-старший обойдется без шпилек в её адрес, и была к этому готова.

– А в вашей паре ошейник, очевидно, носите вы, мистер Малфой, учитывая, что вы в прошлом преступник, а ваша жена – аврор?

Люциус с громким стуком грохнул стакан на стол, на котором совсем недавно предавался страстной любви с Эстер, и, подавшись вперед, гневно прошипел: