Прочь из моей головы - Софья Валерьевна Ролдугина

недооценили Крокосмию.

Первая часть плана – заманить монстра в лабиринт – прошла относительно гладко. Чудовище послушно взъярилось до полной невменяемости и кинулось в погоню за условной жертвой; неприятности начались позже, когда пора было уже его бросить среди монстров и возвращаться. Атакующие чары оно впитывало жадно, словно пустыня – долгожданный весенний дождь, несокрушимые стены прошибало насквозь. Нужно было всего двадцать, ну, тридцать секунд, чтобы открыть тайный ход и смыться, но выиграть эти проклятые полминуты никак не получалось. Более того, чудовище становилось всё резвее, ловчее, точно по пути набиралось сил, а когда наткнулось на стайку ночной стражи и сожрало её, то ускорилось ещё больше.

– Ну, и наконец я решила – какого хрена? Бегаю от какой-то уродливой твари почти два часа и не могу оторваться… – непривычно тихо произнесла Тильда и поёрзала на стуле. – В общем, я решила, что раз чары срабатывают как-то криво, нужно заблокировать его физически и валить. Увеличила разрыв, как могла, и поставила поперёк маршрута штук пятнадцать перемычек – думала, оно их будет щёлкать по одной, и минуты полторы я получу. И сначала вроде бы даже сработало. Оно там притихло, я добежала до тайного хода и начала его открывать… а потом за спиной как рванёт!

– Эта «уродливая тварь» пробила полтора десятка барьеров и превратила Тильду в решето одной атакой, – произнёс Йен с непривычно сухими интонациями, и я поняла, что он злится. – Подобных чудовищ создают не для того, чтобы посадить на поводок и оставить охранять сокровища. Их предназначение – убивать. И с первой попытки такое «уродство» не слепить.

Тильда уткнулась лбом в столешницу и затихла.

– Ты хочешь сказать, у Крокосмии ещё где-то завалялась парочка монстров? – в шутку спросила я, но юмор получился несколько натужным.

– Или парочка дюжин, – в тон мне ответил Йен. – К счастью, доведённым до совершенства образцом то чудовище не выглядело, так что о серийном выпуске – то есть об армии – говорить рано. Думаю, он экспериментировал с разными исходниками, искал устойчивую основу. Медиумы, чародеи, обычные люди, животные… возможно, и вампиры.

Мне резко подурнело.

– Слушай, он же не мог попытаться… С Хорхе…

Парящие в воздухе предметы резко нырнули вниз, и Йен едва успел подхватить их чарами.

– Великий Хранитель, конечно, нет! – выдохнул он и коротко потёр висок – жест, выдающий волнение. – Нет, разумеется, ему бы никто не позволил.

– Ту тварь Крокосмия попытался сделать похожей на тебя, – заметила я. – Розовые волосы, рост…

– И некоторые защитные чары, которые я использовал на собственном теле, – криво улыбнулся Йен, и взгляд у него стал совсем недобрым. – Да, я обратил внимание. Забавная шутка, но, боюсь, по достоинству оценить мне её не удалось.

Повисло неловкое молчание, нарушаемое только бульканьем закипающего яблочного джема. Я кашлянула в кулак.

– Да, с чувством юмора и, что хуже, с чувством меры у Крокосмии беда… Так чем закончилась история?

Тильда испустила ещё один душераздирающий вздох, так и продолжая упираться лбом в скатерть.

– Ну, каким-то чудом тайный ход я открыла и заползла на стену. И даже закрыла проход за собой! А потом, наверное, потеряла слишком много крови и вырубилась.

– Насчёт решета я, к сожалению, не преувеличил, – добавил Йен, материализуя на столе тарелки, салфетки и чашки. – Её спасла только феноменальная живучесть Непентес – и то, что голову и сердце чудом не задели.

– А монстр? – поинтересовалась я, уже догадываясь, каким будет ответ.

…ну, направление-то угадала, а вот с масштабами просчиталась.

– Естественно, уничтожен. Чары его действительно не брали, а потому пришлось изменить вокруг него свойства пространства на совершенно невыносимые для любого живого существа. Правда, я немного перегнул палку и создал место, в котором материя не может существовать в принципе, и чудовище вошло в моё положение и развоплотилось самостоятельно… А теперь угощайтесь, красавицы. Жду ваших комплиментов.

Тильда обнаружила перед своим носом тарелку с оладьями и восстала из временно мёртвых – с пугающе радостной улыбкой, а потом заметила как бы вскользь:

– Кстати, считается, что невозможно создать каверну внутри каверны. Даже проколы-переходы обычно прокладывают из реального мира, даже если финальная точка – другая каверна.

– Всегда любил нарушать законы. На женщин производит особое впечатление неукротимый бунтарский дух, – чарующе улыбнулся Йен.

– Только не забывай мне рассказывать, когда совершаешь невозможное, – предупредила я, придвигая к себе пиалу с овсянкой. – А то мои пробелы в чародейском образовании не позволят насладиться твоей охрененностью.

– Можешь просто восхищаться каждым моим действием – не прогадаешь, – кротко разрешил он.

По моему скромному мнению, чудом можно было считать уже то, что ему удалось сделать съедобной овсянку, которую я ненавидела всей душой… Ладно, даже вкусной, признаю. Судя по тому, с каким голодным кошачьим урчанием расправлялась Салли со своим омлетом в форме сердечка, ей тоже нравилось; Тильда вообще уничтожила уже порцию оладий и пошла за следующей, что, в общем, тоже говорило о многом.

Вот это я и называю – могущественные приворотные чары.

– Добавки, – протянула я пиалу, улыбаясь. – Сознавайся, что за секретный ингредиент ты добавил, великий волшебник.

Йен откинулся на спинку стула, разглядывая меня из-под пушистых ресниц.

– Свою любовь, конечно.

Если я хоть немного разбираюсь в отношениях между мужчинами и женщинами, то сейчас он меня соблазняет. Маме бы это не понравилось точно: её, кажется, вообще не устраивало, что когда-то у меня появится парень, с которым мы, страшно представить, будем спать. Поэтому Дино с его невинной физиономией был идеальным вариантом…

Впрочем, теперь мама никогда уже ничего не одобрит и не осудит. И отец тоже.

Неожиданно мне стало очень зябко. Я словно очутилась на краю жадной пропасти, уже поглотившей родителей, и их родителей тоже, и всех, кто был прежде; и следующая очередь была моя, неминуемо, неотвратимо… Но до тех пор нужно как-то существовать – уже в одиночку, что-то делать, не оглядываясь ни на кого, не опираясь. Вытащить Гэбриэллу и Дино из того дерьма, где они оказались по моей вине, что-то сделать с маминым магазином, и похороны… Интересно, позволят ли мне похоронить два алмаза? И есть ли вообще смысл во всём этом, или… или мне лучше было бы остаться там,