Прочь из моей головы - Софья Валерьевна Ролдугина

а тот мужик орал: «Росянка с нами!». Не то чтобы ему это помогло… Что делать будем?

Салли затихла, прикидывая перспективы в уме.

– Задержу, – ответила она наконец, поудобнее перехватив тесак. – Двадцать минут. Хорошее время.

Я прикусила ноготь. Как не вовремя, если бы ещё чуть-чуть… Если бы Йен проснулся… Когда они доберутся до лаборатории, то сразу поймут, что здесь случилось. И что тогда? Убить его им не по силам, конечно, и он сам говорил, чтобы в первую очередь мы с Салли спасались сами… Но разве навредить можно только убив? Йен ведь упоминал эту, как её, мёртвую воду. Если его поместить опять туда, то он просто не проснётся, потому что время для него остановится.

Вырваться из такой ловушки невозможно. Наверное.

И что тогда будет с Хорхе? С Тильдой, которая пошла против садовника и всемогущего клана Датура? С Дино и Гэбриэллой?

Салли поднялась, но я успела перехватить её за руку и позвала:

– Постой, не спеши. Скольких ты можешь убрать наверняка? Точно? Так, чтобы и ты сама выжила?

У меня появилась идея – пока неоформленная, но, кажется, перспективная. Если всё получится…

– Половину, – ответила Салли, растопырив пятерню. – Разделить, рассеять. Уничтожить.

Я болезненно сглотнула; в горле резко пересохло.

– То есть если у меня получится увести половину, то проблемы не будет? – Салли кивнула. – И ты не пострадаешь?

Она снова кивнула и уточнила:

– Не критически.

Чувствуя слабое головокружение, я поднялась и отряхнула колени, к которым налип мелкий сор. Решение оформилось окончательно.

– Думаю, у меня получится их разделить, если не увести за собой всех, – сиплым голосом произнесла я. – Помнишь те зеркала внизу? Порталы в разные особенные каверны? Йен упоминал, что там есть переход на окраину Мёртвого Сада. В место, где много-много потерянных душ… А я лантерн. Идеально, правда ведь?

– Опасно, – возразила она. И добавила: – Эффективно.

Чародеи приблизились к мосту уже настолько, что можно было различить их лица – не сказать, чтоб очень добрые и расположенные к мирным переговорам. Но альтернатива… Я обернулась на Йена, который по-прежнему не спешил приходить в себя. Отдать его? Позволить снова закатать его в хрустальный гроб, законсервировать, чтобы он переходил из рук в руки, как трофей?

Ну уж нет.

Приблизившись к Йену, я склонилась и прошептала ему в самые губы, приоткрытые и немного влажные:

– Лучше бы тебе поскорее проснуться и спасти нас.

Салли наблюдала за мной с любопытством.

– А поцеловать?

У меня вырвался смешок:

– Ну уж нет. Теперь его очередь проявлять инициативу, вот пусть и не отлынивает. Пойдём?

Честно говоря, мой план был весьма шатким и строился на одном допущении: чародеи в курсе, что Йен Лойероз временно проживает в голове у лантерна, но собирается в скором будущем сменить адрес и воздать по заслугам всем, кто тянул грязные лапы к его драгоценному телу. В принципе, мы общались с ним достаточно долго, чтобы я могла сымитировать его манеру речи…

Но вот получится ли потом убежать?

«Так, Урсула. Больше голосов в голове нет – подбадривать тебя некому, – сказала я себе мысленно. – Так что отставить панику и вперёд».

И как-то полегчало.

Салли спряталась на лестнице; я спустилась вниз, в холл – как раз вовремя, буквально за несколько секунд до того, как первые из чародеев появились на пороге. Они растянулись цепочкой от самой арки входа, по ступеням и через двор – видимо, пытались понять, куда подевался страж-монстр.

Что ж, очень удачно для нас.

– Так-так, кого я вижу, – протянула я сладким голосом и ослепительно улыбнулась, уперев руку в бедро. – Кого-то ищете, милые недрузья?

Наживку они заглотили мгновенно.

– Лойероз! – завопила лысая чародейка, ткнув в меня пальцем.

Я картинно развела руками:

– И да, и нет, дорогие мои. Увы, я сейчас… как бы это выразиться… немного не в себе. Но это временно, не расстраивайтесь, скоро мы в полной мере воссоединимся, – заключила я и, махнув рукой, начала спускаться по лестнице, постепенно ускоряясь.

Клюнут или нет?

Клюнули.

– Лорна, Кейн – проверить лабораторию! – скомандовала лысая. – Остальные за ним! Если мы его упустим…

Окончание фразы потонуло в неразборчивой ругани.

Есть! Если наверх пойдут всего двое, то Салли с ними разделается на раз! На радостях я припустила по лестнице ещё быстрее, радуясь, что не пренебрегала тренировками последние лет двадцать. Чего нельзя было сказать о чародеях – они отставали уже на три пролёта, если не больше… зато у них была магия.

А у меня – ловушки, которые предусмотрительно раскидал Йен, когда мы спускались.

Позади постоянно что-то грохотало, взрывалось, шипело, вспыхивало, рычало и верещало – и оглядываться, честно признаться, я желанием не горела. Нормального света не хватало, воздуха тоже; каким-то чудом мне удалось ни разу не оступиться, но лёгкие уже пылали от недостатка кислорода. На нужный этаж я вылетела уже вся в мыле, рванула на себя двери – и едва не поседела, когда в темноте не сразу разглядела зеркала.

Они и впрямь словно прятались, но вспыхнули ярче, стоило к ним приблизиться.

– Где, где, где, – бормотала я, перебегая от одного к другому. Огненная пустыня, белый город, морское побережье на закате, скалы в грозовых облаках… – Да куда ты запропастилось…

Нужное зеркало буквально выпрыгнуло на меня – секунду назад оно не отражало ничего, а потом в тёмной глубине проявился сад под ночным небом. Я рванулась к нему, налетела лбом на стекло, успела перепугаться до полусмерти – где включается эта чёртова штука, надеюсь, там не нужны чары для активации? – и тут меня буквально втянуло внутрь.

Я только и успела, что послать воздушный поцелуй лысой чародейке, появившейся на пороге – и вывалилась с другой стороны портала, на сухую траву. Вокруг высились вишни, яблони, абрикосы – старые-старые деревья, чьи стволы едва проглядывались за толстым слоем белёсого мха и лишайников. Здесь пахло осенью, старушечьим домом и пылью, прибитой дождём; ветер изредка колыхал верхушки, но сюда, к корням, не спускался, словно тоже боялся мертвецов.

…мёртвые были здесь повсюду.

И чудища, многоглазые и многорукие; и нежные, мягкие мячики, светлые и тёмные; и сгустки предсмертных воспоминаний – красный туман, сочащийся из земли, из костей, погребённых здесь; и настоящие души –