Волшебник Земноморья - Урсула К. Ле Гуин

от Верховного Жреца куда-то на Запад, где и сгинул. Его убил дракон. Но посмей он явиться сюда, в Могилы, дракону нечего было бы делать.

— Ну что ж, это достаточно близко к истине, — сказал ей пленник.

Ей вдруг не захотелось больше упоминать об Эррет-Акбе, она почувствовала, что эта тема таит в себе какую-то опасность.

— Про него говорят, что он был повелитель драконов, — сказала она. — Ты обмолвился, что тоже из них. Объясни мне, кто такие повелители драконов?

По-прежнему она говорила с ним насмешливо, а он отвечал ей прямо и просто, как будто принимал все ее расспросы за обычный простой интерес.

— Драконы-властители, — поправил он ее. — Так называют тех, кто умеет говорить с драконами. Совладать с драконом — не такое легкое дело, как считает большинство людей. Драконы не признают над собой никаких господ. Всякий раз, когда имеешь дело с драконом, вопрос стоит так: будет он с тобой разговаривать или съест без всяких слов? И если ты ухитришься заставить его сделать первое и удержать от второго — вот тогда ты и будешь дракон-властитель.

— Неужели драконы говорят?

— Конечно! Притом на Древнейшем Языке, которому мы, люди, учимся с таким трудом, да и пользуемся им лишь время от времени, когда творим магические чары или налагаем заклятие. Ни один человек не знает и не знал этого языка полностью, в лучшем случае — какую-то десятую часть. Вся жизнь человеческая слишком коротка, чтобы выучить его по-настоящему. Но драконы живут по тысяче лет, и им есть о чем поговорить.

— А здесь, на Атуане, есть драконы?

— Кажется, уже в течение многих веков не видели ни одного — ни здесь, ни на Карего-Ате. Но на самом северном из ваших островов, на Хур-ат-Хуре, в горах, крупные драконы еще встречаются. А что касается Внутренних Земель, то у нас они все держатся на крайнем Западе, на самых отдаленных островах Западного Простора, где люди не живут, и лишь немногим из них удалось там побывать. Если у драконов случается голод, то они начинают совершать грабительские налеты на острова, что лежат к востоку. Но такое бывает редко. Мне удалось увидеть их на острове, куда они собираются, чтобы потанцевать. Они летали там на своих огромных крыльях, выписывая в воздухе круги и при этом поднимаясь все выше и выше, и над закатным морем летающие драконы походили на желтые осенние листья, подхваченные бурей…

По-видимому, картина эта ярко предстала его мысленному взору, потому что глаза его пристально смотрели куда-то сквозь почернелые рисунки на стене, сквозь саму стену, толщу земли и тьму, не видя ничего этого. Он представил, наверное, спокойное, открытое море, которое простирается до самого заката, а над ним огромных драконов, кружащихся в золотом вихре.

— Ты лжешь! — в ярости выкрикнула девушка. — Ты все это выдумал!

Теперь он удивленно смотрел на нее.

— Зачем мне лгать, Арха?

— Чтобы заставить меня почувствовать, какая я слабоумная дурочка! Чтобы запугать. Чтобы самому представиться мудрым, отважным и могущественным. Ведь ты якобы властитель-дракон и тому подобное. Все ты видел — и танцующих драконов, и башни Хавнора, и знаешь про все на свете. Но все, что ты сказал — ложь! И сам ты ничтожество, всего-навсего вор, угодивший в западню, и даже души у тебя нет, и никогда тебе не выбраться отсюда. И неважно, что где-то там есть океаны, и белые башни, и драконы, и все прочее — ты их больше никогда не увидишь! Ничего не увидишь, даже солнечного света! Пусть все, что я знаю — это тьма, ночь и подземелье. Но все это есть, существует на самом деле. И, по крайней мере, здесь — это все, в чем я должна быть уверена. Молчание и тьма. Пусть ты знаешь гораздо больше, волшебник. Но зато я знаю одну вещь — единственную настоящую вещь!

Чародей слушал ее, склонив голову, его ладони, длинные, темные с медно-красным отливом, спокойно лежали на коленях. Арха смотрела на четыре параллельных рубца, прочертивших его щеку и понимала, что и во тьму он сумел зайти дальше, чем она, да и о смерти ему известно побольше… Даже о смерти! В ней поднялась волна такой ненависти к нему, что перехватило дыхание… Почему же он сидит здесь, совершенно беззащитный и в то же время такой сильный? Почему она не может победить его?

— Вот для этого-то я и оставила тебя в живых, — неожиданно сказала она, без всякой предваряющей мысли. — Мне хотелось, чтобы ты показал мне, как делаются твои колдовские фокусы. И если ты будешь показывать мне что-нибудь стоящее, ты будешь жив. Если же тебе нечего показать, если все это надувательство и ложь, тогда я быстро покончу с тобой. Ты меня понял?

— Да.

— Отлично. Начинай.

С минуту он сидел, опершись головой о ладонь, потом изменил позу. Из-за железного обруча на талии он чувствовал себя удобно, лишь лежа на полу.

Потом он поднял голову и заговорил очень серьезно:

— Послушай, Арха. Я — маг или, как говорят у вас, чародей. Я обладаю и умением, и силой. Я говорю правду. Но правда и то, что здесь, в этом Селении, где правят Древние Силы, моя сила очень мала, и в полной мере я не могу воспользоваться своим искусством. Поэтому сейчас я в состоянии сотворить для тебя лишь иллюзию и показать кое-какие фокусы. Это лишь самая легкая часть магического искусства. Иллюзии я творил еще будучи ребенком, и даже здесь я могу создавать их. Но, понимаешь, какая в этом трудность? Если ты примешь их за действительность, то можешь испугаться и захочешь убить меня. А если не поверишь, то решишь, что все это надувательство и ложь, и мне в таком случае тоже придется расплачиваться жизнью. А все, чего я хочу — это остаться в живых.

Эти слова развеселили ее, и, смеясь, она сказала:

— Успокойся, на какое-то время я оставлю тебя в живых. Неужели ты сам до сих пор не понял? Какой же ты тупой! А раз с этим все в порядке, можешь показывать мне свои иллюзии. Я же знаю, что все это будет ненастоящее, поэтому пугаться не стану. Я не испугалась бы даже, будь это на самом деле, но речь не об этом. А теперь — давай. И можешь пока не беспокоиться за свою драгоценную шкуру — по крайней мере,