Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лиза испуганно посмотрела на него, ей показалось, что он едва не подобрался к ее тайне, она с ужасом вспомнила о трости, спрятанной под шлейфом платья, и холодный пот покатился по ее спине, стало одновременно и жарко и холодно и страшно. Именно сейчас, когда их разговор стал таким личным и почти интимным, ничто не страшило ее больше, чем разочарование, которое она неизбежно увидела бы в его глазах, узнай он о ее недуге.
– Чтение – вот оно зло и виновник обнаруженного вами противоречия, – и неловко постучав костяшками пальцев по книге, она попыталась невинно улыбнуться, но губы дрогнули и лишь скривились.
Он молча посмотрел на нее и ничего не ответил. Затем помедлил и продолжил:
– Но боюсь, я итак слишком злоупотребил вашей добротой, Лизавета Николаевна, и вы хотя и убеждали меня в том, что даже в чрезмерной доброте зла нет, однако же, не скажу, что убедили. Тем более я и без того, отнял у вас слишком много времени, явился, что не званый гость, пренебрегая правилами приличия, кои я, по правде сказать, нередко презираю, но ежели рассуждать трезво, а не опираться лишь на те неудобства, что они доставляют, данные ограничения не только необходимы, но и неотложны, ибо человек без них, что дикарь, с одними лишь инстинктами, где все можно и все пригодно. Так что, разрешите откланяться, и дайте надежду, что эта наша встреча не последняя, а точнее пообещайте, что в следующий раз прогуляетесь со мной, а я обещаю вам показать самые старые вязы, на моем скромном и почти заброшенном участке именья, – заключил он, и даже слегка галантно поклонился, сделав рукой жест, будто снимает импровизированный цилиндр.
Грусть, разочарование и тоска, все эти чувства были написаны на ее лице, и даже неловкие попытки скрыть их едва ли имели шанс увенчаться успехом. Хотя может это и к лучшем, что он так поспешно «сбегает», а может быть лучше было бы его никогда не встречать… Пусть уходит, – решила Лиза, – и не возвращается, – сказал разум, презрев мольбы страдающего сердца.
– Вы меня нисколько не отвлекали, но благоразумней было бы не видеться больше, и наше с вами счастье, что никого не оказалось в саду, и ни человек, ни зверь не потревожил, но стоит ли испытывать удачу дважды? Право с моей стороны это было ошибкой, как верно вы заметили, пренебречь приличиями, оставшись наедине, с незнакомцем. Все это легкомысленно и безрассудно , – скороговоркой начала Лиза, – и хотя, ничто не доставляло мне в жизни, столько приятности, как наше знакомство, все же будет лучше, ежели мы больше никогда не увидимся, – заключила она.
– Хм, – все что смог произнести Мейер, в ответ на неожиданный отказ и алогичность объяснений. Застигнутый врасплох, казалось, он лишился дара речи, но затем, за секунду обретя душевное равновесие, словно ничего не случилось, как ни в чем не бывало, без смущения и обиды произнес: – Как Вам будет угодно, Лизавета Николаевна. Разрешите откланяться и прощайте, – и, развернувшись на каблуках, быстро зашагал прочь.
Еще минуту, и нет никакого, лишь шелест ветра, в кронах деревьях, привычное одиночество да тишина.
Лиза посидела еще немного, дабы убедиться, что Мейер скрылся в роще вязов, затем осторожно, опасаясь того, что ее секрет все еще может быть раскрыт, достала из-под скамейки трость, встала, тяжело опершись на нее, и медленно и тяжело, погруженная в свои думы, повернула домой.
Идти было мучительно как никогда, ноги будто налились свинцом, она так была увлечена беседой и скованна волненьем, что от напряжения, все время просидела едва шелохнувшись, и теперь с трудом делала даже маленькие шаги. И хотя этот разговор был чуть ли не самым прекрасным и захватывающем, что она когда либо испытывала в жизни, Лиза со всей ясностью понимала и осознавала, что эта встреча не должна повториться никогда.
Воспоминания последнего разочарования были слишком свежи в памяти, несмотря на то, что случились больше года назад…
В тот день родителям Лизы, все же удалось уговорить ее впервые посетить N-ский музыкальный вокзал. И в том был смысл, все же, жить в Н-ске, славящемся балами, музыкальными вечерами и своей светской жизнью и не посещать их, было равносильно тому, чтобы посетить Париже и не съесть круассан.
– Мол, так и так, – твердили родители, – не гоже ей сидеть затворницей в усадьбе, надобно сообразно возрасту и развлекаться. И она окрыленная молодостью, оптимизмом матушки с батюшкой, а также наивностью, отправилась с ними, на некий концерт, известного дирижера, сына известного композитора, ну да не важно…
И там, в круговерти музыки и смеха, в самый разгар некоего действа на сцене, к которому она, впрочем, быстро потеряла интерес, она заметила как на нее смотрит юноша, смотрит тем самым взглядом, который и не спутаешь ни с чем, будто голодный и сирый пес, ждет у ворот хозяина горбушку хлеба.
До самого последнего аккорда он не отрывал взор от нее. Она же, растревоженная скорее весной и музыкой, нежели подлинными чувствами, была не против ответить ему взаимностью, несомненно, польщенная столь явным интересом к себе, тем более надобно учесть, что балы она посещала крайне редко, а ежели и посещала, то старалась не привлекать к себе внимание, словом мужским вниманием была не то, что не избалована, а скорее обделена. Хотя при всем при том, конечно, в глубине души желала и жаждала того внимания, коим молодые люди с щедростью своего возраста одаряют юных прелестниц, что словно бабочки, являли миру красоту своего цветения, собирая знаки внимания, как трофеи, попутно исполняя древний ритуал жизни: выбирая достойного из достойнейших, ну или недостойного из достойнейших, уж кому как повезет.
И когда последние аккорды стихли, а зал начал расходиться на антракт, Лизе не оставалось ничего другого, как взять трость, встать и тяжелым неуверенным шагом направиться к выходу. Их глаза встретились на секунду, осознавав, ее недуг, он побледнел, отвел взор, и поспешно вышел.
Весь второй акт, более он не взглянул на нее ни разу, будто был безмерно поглощен действом происходящем на сцене, хотя весь первый акт, не проявлял к нему никакого интереса, тогда как Лиза, едва ли различала происходящее, все звуки слилась в один огромный шум, похожий на какофонию, однако так напоминающую реквием по ее мечте.
Не было ни трагического романа, ни предательства, ни расставания, но вместе с тем, немая сцена, развернувшаяся всего за час, открыла ей глаза на ее судьбу, а точнее ее крест, и разрушила остатки надежды, которые итак едва теплились где-то на глубине ее прекрасной, но такой
- Поездом к океану (СИ) - Светлая Марина - Исторические любовные романы
- Последний дар любви - Елена Арсеньева - Исторические любовные романы
- Красавица и герцог - Джулия Куин - Исторические любовные романы
- Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси (сборник) - Наталья Павлищева - Историческая проза
- Российская история с точки зрения здравого смысла. Книга первая. В разысканиях утраченных предков - Андрей Н. - Древнерусская литература / Историческая проза / История
- Мария-Антуанетта. С трона на эшафот - Наталья Павлищева - Историческая проза
- Рождественское проклятие - Барбара Мецгер - Исторические любовные романы
- Последний кошмар «зловещей красавицы» (Александр Пушкин – Идалия Полетика – Александра Гончарова. Россия) - Елена Арсеньева - Исторические любовные романы
- Подружки - Клод Фаррер - Исторические любовные романы
- Рано или поздно - Мэри Бэлоу - Исторические любовные романы