Служба доставки книг - Карстен Себастиан Хенн

на то, как они двигаются. Он никогда не думал о том, что мог каким-то образом «опасно» ходить. Зато вчера вечером он думал о том, что сделает, если Шаша вернется. А именно – что ни в коем случае не возьмет ее с собой в свой обход.

Вот почему он ответил ей так:

– Может быть, я становлюсь опаснее, когда сворачиваю за угол? В узких улочках старого города?

– Не думаю.

– А может, я похищаю детей!

– Нет, ты бы не смог. – Шаша нисколько не впечатлилась.

– Хочешь, чтобы я это доказал?

– Не слишком-то ты быстрый.

– Уверена? Хочешь, чтобы я тебя схватил?

– Ты это серьезно? – она опустила подбородок и скептически подняла брови.

– А я ведь это сделаю!

– Так ты сделаешь или так и будешь болтать?

Карл обошел Шашу, а она все это время пристально смотрела на него. Он выждал, пока она моргнет, и тогда потянулся, чтобы схватить ее, но она просто увернулась. Всего один на маленький шажок в сторону, не больше. Он потянулся снова, но она опять увернулась, смеясь.

– Мы в школе всегда играем в салки. И я на втором месте, только Свенья играет лучше. Но она лучшая во всем, так что это не в счет. Кроме того, она очень грубая – а это уж говорит о том, насколько хорошей подругой может быть человек. А друзей она постоянно меняет.

Карл прекратил ловить Шашу. Он и так был достаточно смешон. Оставалось надеяться, что никто этого не видел. Все-таки не хотелось бы испортить репутацию.

Шаша посмотрела на него с ухмылкой.

– Выходит, меня ты не боишься. А вот Свенью, судя по всему, боишься?

Она кивнула.

– Страшно боюсь. Правда, ее все боятся. Ее лучше бояться. Ты бы тоже испугался.

Карл рассмеялся. Он почувствовал себя старой ржавой машиной, которая снова была на ходу.

– Ты смешно смеешься, – сказала Шаша, – как будто правильно смеяться не умеешь.

– Все умеют смеяться.

– А вот и нет. Только не моя тетя Бербель, она никогда не смеется.

– Откуда она?

– Из Швеции, по-моему.

– И почему же в Швеции не смеются?

– Зимой там холодно, и когда смеешься и открываешь рот, холодный воздух обдувает зубы. А это больно. Поэтому они только улыбаются. Тетя Бербель забавно машет руками, когда ей смешно, и даже топает ногами на одном месте.

Карл свернул в Салианский переулок.

– Твои родители наверняка беспокоятся, куда ты подевалась.

– Мой папа еще на работе, а мама умерла.

Карл остановился и посмотрел в Шашины голубые глаза.

– Мне очень жаль.

– Чего из этого жаль?

Карл задумался.

– И того и другого. Но второго, конечно, намного больше.

– Мама – это просто фотография на комоде, я ее совсем не помню. Мне кажется, поэтому я не могу грустить от того, что она умерла, – она улыбнулась и показала на свой рот. – Папа говорит, у меня ее улыбка и ее смех. Вот почему я так люблю смеяться. Получается, что так моя мама смеется вместе со мной. А твоя мама с тобой смеется?

Карлу не хотелось говорить о своей матери.

– Послушай, если твой отец вернется домой, а тебя там нет…

– Он и так знает! Я часто куда-нибудь ухожу. Он совсем об этом не беспокоится, так что и тебе тоже не стоит.

С тех пор как его жена умерла и доходы семьи резко сократились, отец Шаши много и подолгу работал в компании по обработке металла. В противном случае им пришлось бы переехать, а он не хотел, чтобы дочке пришлось через это пройти. Уж точно не через расставание с друзьями – они обязательно должны были остаться.

– Я иду сегодня с тобой, потому что я вот что подумала – мне очень хочется знать, куда же ты ходишь. Я всегда вижу тебя на площади, и только. Я часто представляла себе твой путь. Даже буквально рисовала его – картинками! А теперь я хочу узнать наверняка. Потому что мне любопытно. В какой-то момент стало настолько любопытно, что я просто подошла к тебе.

Особняк мистера Дарси был уже совсем рядом.

– В английском языке есть пословица, которая звучит так: от любопытства кошка сдохла.

Шаша посмотрела на него с удивленно поднятыми бровями.

– Для тебя она значит вот что – ты со мной не пойдешь. И это мое последнее слово.

* * *

На следующий день она снова пришла. У Шаши был хитрый план. Не имело значения, насколько убедительными были ее уговоры взять ее с собой – аргументы Карла против этой затеи были еще убедительнее. Вот почему она не стала ничего говорить и просто пошла за ним.

Карл с каждым шагом ожидал от нее хоть слово, но она молчала. И поскольку он не знал, что ей сказать, он тоже молчал. Довольно долго они шли рядом. Тогда-то Карл и решил, что сегодня – но только сегодня – она может пойти с ним, потому что она была в этот день очень тихой. Впрочем, здесь он ошибся. Он посмотрел на нее.

– Только при условии, что ты не