Притчи мудрого кота - Максим Задорин

почти как просьба, молча кивнул уставшей, закопченной от пороха и слипшейся крови, головой и, стиснув покрепче лязгнувший железом ППШ, скрылся в плотном облаке дыма в поиске хотя бы одной пулеметной ленты.

Она не изменила бы ход предрешенного боя. Противник уже обошел с обоих флангов этот изрытый дымящимися воронками участок, о чем говорили гулкие раскаты где-то за спиной, но пока еще оставалось хоть одно исправное орудие и не было приказа оставить позиции, нужно было держаться и продолжать сковывать силы противника на этом куске выжженной земли.

Тогда, потеряв сознание от разорвавшейся совсем близко ручной гранаты, лейтенант так и не узнал, получилось у сержанта найти патроны или нет. Но даже теперь сильно постаревший командир стертого с лица земли взвода помнил этот лихорадочный блеск в темно-карих глазах своего физически изможденного подчиненного.

"Нет, не поймут" – подумал ветеран и, так ничего не ответив, тяжело поднявшись, медленно пошел в сторону другой точки раскопок, в которой также вяло ковыряли грязь в намокшей одежде другие мальчишки.

Проводив взглядом удаляющегося пожилого человека, старшеклассник подкинул несколько толстых веток в разведенный костер и, пожав плечами, сказал:

– Ладно, пацаны, вы грейтесь, а я повыкидываю землю совковой лопатой. Надо, так надо, чё…

Сюжет

Ранним воскресным утром настойчивый телефонный звонок заставил разлепить уставшие веки, налитые свинцовой тяжестью короткого и беспокойного сна.

– Да.

– Привет, дружище! – бодро донеслось из трубки. – Прости, что так рано и в выходной, но горю. Писатель, черт бы его побрал, подвел. Рубрика не заполнена. В тираж очередной выпуск газеты сдавать надо, а у меня пусто. Выручай, срочно нужен какой-нибудь рассказ на любую тему.

– Но у меня нет ничего нового. Все уже использовано. А тебе же только эксклюзив подавай.

– Что, даже незаконченного ничего нет?!

– Не-а.

– Ну, придумай. Прошу, очень нужно. Авторский гонорар твой.

– Ладно, попробую.

Наспех умывшись и позавтракав, обдумывая на ходу тему заказа, никому неизвестный автор сел за стол, аккуратно заправив в печатную машинку белый лист бумаги. Неподвижно глядя на чистое пространство, которое предстояло заполнить определенным сюжетом, он с тревогой осознал, что в голове такая же белоснежная пустота, как и перед глазами.

"Хорошо," – подумал автор ненаписанного рассказа, – "значит, любая тема…Что значит любая?! В таком запросе нет никакой заинтересованности, разве только в том, чтобы несколько столбцов рубрики были заполнены каким-то текстом. Ну и подход, черт возьми."

Скривившись от недовольства, вызванного таким выводом, он посмотрел поверх листа в окно, за которым распускалась сочная весенняя зелень, поторапливаемая теплыми солнечными лучами.

"Весна. Все расцветает, просыпается от зимнего сна… И почему календарный год начинается посредине зимы? Вот оно – начало года, это же очевидно. По весне рождение, а зимой смерть. Все логично, но никому дела нет до логики. Всё построено на эмоциях. Вся жизнь. Никакой последовательности и разумности. Все мы совершаем поступки, ведомые чувствами, а не лаконичными соображениями. Взять того же редактора. Предлагал же ранее ему свои рассказы, он отказывал. А сейчас, когда приперло, "вынь да положь". А будь он последователен, то помимо основного именитого автора, заключил бы договор с дублером на такие случаи или сразу с несколькими работал, чтобы обезопасить свои тиражи от форс-мажоров. Сейчас, наверное, так и сделает. Так что смысла нет специально что-то придумывать для его незаполненной рубрики. Ему неважно, каким сюжетом она будет наполнена. Набор слов, не более. Главное, чтобы выпуск был сформирован…"

Усмехнувшись, писатель без имени придвинул к себе печатную машинку и со злостью начал стучать по клавишам, печатая на белоснежном листе начало своего нового рассказа: "Ранним воскресным утром настойчивый телефонный звонок заставил разлепить уставшие веки, налитые свинцовой тяжестью короткого и беспокойного сна."

Статист

В помещении с шершавыми бетонными стенами, где уличный свет едва пробивался снаружи сквозь зарешеченное окно под потолком, находились двое. Один из них настороженно смотрел на внешне спокойного человека в военном френче, сидящего перед ним за массивным дубовым столом. Он сосредоточенно заполнял один из бесчисленных формуляров, лежащих несколькими высокими стопками по правую руку, перенося данные из объемного списка по левую, лишь изредка внимательно поглядывая на того, кто сидит в томительном ожидании перед ним.

– Прошу немного подождать, – вежливо произнес человек за столом. – Формальности должны быть соблюдены неотложным образом. По опыту своей службы должны понимать.

– Да, конечно, – с готовностью произнес вынужденный посетитель. – Просто я до сих пор не понимаю по какой причине меня здесь удерживают.

– Вы помещены под арест на время проведения следствия в рамках мероприятий антикоррупционной программы. Вам должны были об этом сообщить при задержании, – не отрываясь от письма, буднично произнес следователь.

– Сообщили, но я ничего не понял из этого. Должны же быть предъявлены конкретные обвинения.

– Об этом чуть позже. Наберитесь терпения, – сухо заключил следователь, бросив быстрый взгляд на сидящего перед собой.

Спустя несколько долгих минут он, наконец отложив автоматическую ручку, повернул в сторону задержанного только что заполненный формуляр и заговорил вновь, для начала представившись.

– Старший следователь антикоррупционного комитета Равнов. Проверьте внимательно свои личные данные. Если все верно, поставьте свою подпись и дату вот здесь, – ткнув при этом пальцем в определенном месте казенной бумаги.

– Что это? – с некоторым вызовом спросил подследственный.

– Форма протокола допроса. Вы расписываетесь за корректность ваших личных данных, указанных в нем.

– А разве я не под всем протоколом должен поставить свою подпись? – обеспокоенно удивился подследственный.

– Согласно утвержденной процедуре комитета, нет, – беспристрастно прокомментировал человек во френче и, предупредив явное желание возразить находящегося перед ним, быстро продолжил.

– Послушайте, у нас с вами, к сожалению, очень мало времени. Наш разговор строго регламентирован. Поэтому перейду к самой его сути. Перед нашим недавно сформированным комитетом стоят две основные задачи: искоренить коррупцию и сократить численность государственных служащих. Это должно быть сделано максимально эффективно и в сжатые сроки. Поэтому утвержденная программа проводится по принципу центезимации, для обеспечения которого был отменен мораторий на смертную казнь, а сам комитет наделен чрезвычайными полномочиями. Из составленного обобщенного реестра государственных служащих с помощью математического алгоритма случайных чисел был отобран один из каждой сотни, в итоге попавший под следствие. Я предельно ясно описал вам сложившуюся ситуацию?

– Не совсем, – оторопело ответил вчерашний чиновник, удивленно округляя глаза от только что услышанного. – Что за рулетка такая? Причем тут мораторий? И в чем конкретно обвиняют именно меня?

– Конкретно вас обвинить пока не в чем, если только сами не желаете в чем-то сознаться. Вы просто выбраны случайным образом из общего реестра. Так сказать, жертва сложившихся обстоятельств, – сказал следователь, виновато разводя руками.

– Что за бред! – вскочив со стула, вскрикнул подследственный.

В то же самое мгновение в комнату вошли двое крепких мужчин в таких же военных френчах и замерли в полной готовности физического усмирения вспыхнувших в казенном помещении эмоций. Следователь, не поднимаясь из-за стола, подал