Притчи мудрого кота - Максим Задорин

горизонте очертаний земли, от которой они еще недавно отчалили, воодушевленные предстоящим путешествием. Недовольство объяснялось тем, что бриг, спустив паруса и бросив якорь, больше месяца стоял на одном месте, едва выйдя из расположения бухты. Внезапный штиль, который резко свел на нет развитую скорость, заставил капитана раздать соответствующие команды в ожидании благоприятных условий. Но спустя несколько дней ветер так и не появился, а капитан без каких-либо объяснений заперся в своей каюте и больше не показывался на глаза команде. Все попытки старпома добиться каких-либо распоряжений сводились только лишь к получению глухих односложных ответов из-за массивной дубовой двери, что, по крайней мере, говорило о том, что капитан еще жив.

Апатия высшего чина быстро передалась рядовым членам корабля и вскоре переросла в нескрываемое неподчинение корабельным офицерам, которые, опасаясь худшего, в одну из темных ночей тайком спустили за борт арсенальные запасы, благоразумно вооружившись лично и припрятав два бочонка пороха в кают-компании. Однако такие меры не стали сдерживающими по отношению к подчиненным. Напротив, их недоверие и враждебность усилились настолько, что они при встрече с офицерами на палубе стали подавать весьма недвусмысленные знаки, выразительно проводя большим пальцем руки по своему горлу. В конечном счете, совершенно утратив управление разнузданной командой, офицерский состав был вынужден укрыться в кают-компании, грозя подорваться с помощью припрятанного пороха, если недовольные не успокоятся и не приступят к исполнению своих прямых служебных обязанностей.

Очередным безветренным утром зачинщики, собравшись на палубе в окружении подавляющего числа командного состава, оживленно обсуждали варианты своего дальнейшего поведения, все больше склоняясь к тому, чтобы взять штурмом запершихся офицеров, после чего перевешать их всех на реях. Усиливающееся ощущение безнаказанности, из-за которого уже не воспринималась всерьез разумная степень риска подрыва корабля, раскаляло матросов и толкало их на безумное преступление. Именно в тот самый момент, когда формировался штурмовой отряд, состоящий из отчаянных голов, со стороны палубы полуюта раздались громыхающие шаги и уже успевший позабыться надсадный голос капитана:

– Какого черта вы все здесь столпились?!

Легкое замешательство, вызванное внезапным появлением корабельного затворца, застало врасплох тех, кто еще минуту назад был готов пожарными топорами рубить дверь кают-компании. Из растерянной толпы кто-то, бравируя, выкрикнул:

– Проваливай обратно!

С разных сторон несколько луженых глоток подхватили эту фразу, но неслаженное скандирование быстро угасло. Капитан, пристально всматриваясь со своего возвышения в переминающихся бунтовщиков, уточнил:

– Капитана себе выбрали?

– Нам не нужен капитан, – раздалось с палубы, – мы сами по себе!

– Сами по себе что? Решаете перебить офицеров? Или ищете возможность, как заставить двигаться эту посудину?

Убедившись, что сила сказанных слов возымела действие на притихшую команду, капитан, усмехнувшись, заключил:

– Судя по тому, что даже якорь не подобран, возможностей вы не искали.

– Поиск возможностей – обязанность капитана, но он самоустранился. Раз так, то мы теперь сами по себе,– настойчиво прозвучал тот же уверенный голос, но на этот раз капитан безошибочно смог определить в толпе того, кому он принадлежал.

– Мистер Ребл, – требовательно произнес он, – почему бы вам не перестать прятаться за спинами ваших товарищей и не выйти вперед.

После этих слов матрос первой статьи решительно и гордо протиснулся мимо своих сослуживцев и, скрестив мускулистые руки на своей могучей груди, выжидательно посмотрел на капитана.

– Похвально, мистер Ребл, – чуть отстранившись от перил, отреагировал капитан. – Но все-таки объясните мне, чем вам не угодили офицеры?

– Тем, что утопили почти все содержимое корабельной арсенальной.

– А для чего вам это оружие, мистер Ребл? Уж не для обеспечения ли собственного превосходства над другими?

Нисколько не смутившись от такой постановки вопроса, матрос презрительно заключил:

– Не заговаривайте нам зубы, мистер Оверкам, а ступайте обратно в свою каюту и сидите там так же тихо, как и весь предшествующий этому дню месяц. Не то, клянусь, вы станете первой жертвой на этом корабле.

– Ах вот как! Вы мне угрожаете расправой, мистер Ребл?! Что ж, мне этого совершенно достаточно, – с этими словами капитан, ловко выхватив из-за спины два пистолета, выстрелил в голову невозмутимому матросу, который от неожиданности упал навзничь, так и не расправив скрещенных рук.

Отбросив дымящийся пистолет и переложив в правую ладонь второй заряженный, капитан медленно спустился к расступающимся перед ним матросам.

– Кто еще считает, что выходом из сложившейся ситуации является убийство и откровенный мятеж? – вызывающе спросил он, водя дулом пистолета из стороны в сторону, что заставляло присутствующих стоять, потупив взор.

На палубу, ощетинившись саблями и дулами заряженных мушкетов, высыпали офицеры, оторопело глядя на развернувшуюся перед ними картину.

– Итак, раз вы, господа, все-таки изволили наконец подняться, то доложите мне о численности команды на данный момент, – снисходительно обратился к ним Оверкам.

– Восемьдесят семь человек, сэр, с учетом покинувших корабль, – отрапортовал воодушевленный старпом и тут же поправил себя, увидав лежащее тело, – восемьдесят шесть, сэр.

– Так вот, восемьдесят шесть из ста десяти. Не так уж и плохо, – отреагировал капитан, поднимаясь на палубу полуюта и не выпуская рукоять пистолета из рук. – Весьма неплохо для того, чтобы продолжить наконец путешествие.

Немного постояв раскачиваясь в надраенных кожаных ботфортах с каблука на носок, он добавил:

– Благодаря вынужденному простою команда смогла лишиться тех, чье присутствие тяготило наш бриг, а в дальнейшем могло и погубить.

– Сэр, при всем уважении, – раздался робкий голос юнги, – но ветер так и не появился.

– Теперь появится, мистер Хоуп, будьте уверены – непринужденно ответил капитан и, сняв с головы треуголку, подбросил ее вверх.

Капитанскую шляпу, украшенную кантом золотого вензеля, внезапно подхватил порыв свежего шквалистого ветра, сила которого требовала немедленно сниматься с якоря.

Интуиция

В закопченном чреве туго стянутого кирпичом камина, догорая, потрескивали сосновые поленья. Уютное тепло тлеющих углей обволакивало небольшую гостиную бревенчатого загородного дома, согревая двоих супругов.

Несмотря на повзрослевших детей и не так давно появившихся внуков, эти двое продолжали активную, полную эмоциональных потрясений профессиональную карьеру, но только каждый в своей области. Он был видный ученый, заслуживший за годы своей деятельности множество регалий, вместе с тем переживший мучительные периоды забвения и непонимания коллег. Она же всецело предавалась географическим исследованиям, сопровождая их обзорами и путевыми очерками, которые в последние годы стали пользоваться большим спросом и популярностью в силу их интересной подачи.

Они жили совершенно разными увлечениями. Единственное, что их объединяло все совместно прожитые годы – это семья, созданная в момент заключения брака и скрепленная родившимися впоследствии детьми. Разные жизненные взгляды и интересы не раз становились поводом для скандального выяснения отношений, ссор и взаимных упреков.

Вот и сейчас в натопленной атмосфере витали грозовые всполохи обоюдного непонимания, возникшего по вине разговора, в котором полный энтузиазма супруг поделился с женой предстоящими планами своей дальнейшей профессиональной деятельности.

– Все-таки я не понимаю, – произнесла она озабоченно, глядя как он ворошит алеющие угли в камине, – почему ты решил оставить свой