i 77d6616899b694e2 - Unknown

«Сон», - поняла я. Очередной кошмар Ками.

Я оглядывала ступеньки, поднимаясь по ним. Здесь лежали десятки людей ужасными

безжизненными позами, чернила капали с их тел, рядом лежало сломанное оружие и

лопнувшая тетива. Я шла к зданию против воли. Я не хотела видеть то, что внутри. Я не

хотела знать, кто это сделал.

Ступеньки скрипели, пока я поднималась. Комната внутри была затхлой и темной,

свет попадал сюда лишь из окон, что были у приподнятой платформы на другом конце

комнаты, огромный белые шторы развевались на ветру, который я не чувствовала.

Бамбуковые татами были холодными и твердыми под моими босыми ногами, когда я

ступила на них. Здесь тоже были павшие воины. Что за ужасная битва здесь случилась?

«Погоди, один жив», - я увидела скорчившееся тело в углу, колено темнело, а меч

лежал рядом на татами.

Его серебряная серьга-кольцо сверкнула, когда он склонил голову, светлые пряди

упали на лицо.

- Джун, - сказала я, он посмотрел на меня. Он поднял меч, что словно был из камня.

Лезвие было черным, как мрак в пещере, и с него капала тьма, что могла быть чернилами.

Или кровью.

- Все кончено, - сказал женский голос.

Я повернулась к платформе передо мной, откуда исходил голос. Женщина сидела на

коленях на полу, складки алого кимоно окружали ее, словно красный пруд. Рукава кимоно

были разноцветными со слоями оттенков черного, красного, золотого и серебряного

цветов. Сложное золотое украшение было на ее голове, нити золотых бусин звякали друг

о друга, когда она склонила голову.

- Оками Аматэрасу, - сказала я, перешагнув через лужу чернил. Я смотрела на

павших воинов в тронном зале, пока шла к ней. – Кто это сделал?

- Ты, - сказала она, и от слова стало холодно и страшно.

Я покачала головой.

- Я не могла такого сделать. Я только что вошла.

- Есть только смерть, - сказала она. – И не сбежать.

Томо много раз повторял эти слова. Он тоже слышал их в кошмарах.

- Не сбежать от чего? – спросила я. – От судьбы Ками?

Аматэрасу печально улыбнулась.

- Не сбежать от прошлого, - она подвинулась, красная ткань ее кимоно открыла еще

одно тело рядом с ней.

- Томо, - прошептала я. Хотелось проснуться. Я ущипнула руку с силой, напоминая

себе, что это не по-настоящему. Это только сон. Но было ужасно больно видеть его

безжизненным, покрытым чернилами.

- Тсукиѐми, - ответила она, и я увидела, что волосы у него не медные, а черные. Я

думала, что это из-за чернил, но он и выглядел иначе – старше, с морщинами и… почти не

человеком, почти ангельской красоты, что меня испугало. Он был словно фейри-

обманщик, что был слишком красив, чтобы ему доверять.

Он и был, и не был Томо. Я не могла этого объяснить, но во сне часто происходит

что-то странное.

- Не понимаю, - сказала я. Был ли это лишь бессмысленный кошмар? Почему я это

вижу?

- Я любила Тсукиѐми, - сказала Аматэрасу. – И убила его.

Икеда говорила мне о том, что Аматэрасу и Тсукиѐми были возлюбленными, пока

тот не сошел с ума.

- Я должна была остановить его, пока он не разрушил все, что сделали августейшие.

- Августейшие?

- А теперь он мертв. Но он живет в осколках своей души, что остались, - она указала

на землю, и я увидела разбитое стекло разного цвета.

- Как и в Томо, - сказала я.

- Тайра-но Киѐмори, Токугава Иэясу, Юу Томохиро, все они – магатама одной

души, - сказала она.

Я склонила голову.

- Магатама?

Она указала на осколки.

- Сусаноо разбил душу, - сказала она. – Остался лишь меч, - она посмотрела на

Джуна и его оружие. – Послушай, дитя, - сказала мне Аматэрасу. – Зеленый цвет – вечный

круг. Ты предашь Юу Томохиро, как я предала Тсукиѐми.

Жар прилил к щекам.

- Я никогда не причиню ему вред.

Она отклонилась, золотые бусины звякали на ее голове.

- Ты убьешь его, пока не будет поздно.

Голова кружилась. Меня тошнило. Убью? Я?

Я упала на колени.

- Нет, - сказала я. – Это лишь глупый сон. Я не должна делать то, что вы мне

говорите. Мы сами выбираем свою судьбу.

- Судьба только одна, - сказала она.

Я опустила взгляд, одежда была в чернилах.

Я проснулась от крика, Диана хлопнула дверью и крепко обняла меня.

* * *

- Почему ты не сказала раньше? – спросил Томо, глаза его были полны тревоги. Мы

скрывались в одной из хижин в Торо Исэки. Его отец спал дома, вернувшись с работы

посреди ночи. А раз нас пытались разлучить на месяц, такое укрытие было весьма кстати.

- Я не хотела тебя беспокоить, - сказала я. – И я была уверена, что это простые

кошмары. Они ведь ничего не значат?

Томо прижал меня к себе, укутав теплом и своим запахом.

- Не значат, - тихо сказал он мне на ухо. – Я сражаюсь с ними всю жизнь. Не слушай

их. Я никогда не слушал, - но его слова были правдой лишь отчасти. Он боролся, да, но и

верил им, так ведь? Он верил, что он монстр, что у него осталось мало времени, а потом –

лишь смерть.

Я не рассказала ему все о снах. Звучало глупо, но я боялась, что если расскажу, что в

них Томо был мертв, это исполнится. Я не хотела говорить ему, что, по словам Аматэрасу,

я предам его. Может, она о том ошибочном поцелуе с Джуном? Но Томо меня простил, а

по лицу ее было понятнее, что все серьезнее поцелуя.

- Что значит Магатама? – спросила я, мы с Томо сидели на полу, прижавшись

спинами к стене соломенной хижины. – Что это?

- Изогнутая бусина, - сказал Томо. Он поднял ладонь, я увидела паутины шрамов,

выглядывавшую из-под напульсника. – Я видел ее в кошмарах. Словно стекло в руке… -

он медленно сжал ладонь, вспоминая. – Оно разбивалось, и осколки впивались в кожу.

Кусэ, горели они, словно ожоги.

- Стекло было разбито в моем сне, - сказала я. – Осколки лежали на полу.

- Магатама – одно из императорских сокровищ, - сказал Томо. – Но я не понимаю, к

чему это. Может, они и не связаны. Может, это лишь воспоминания ками о временах,

когда они правили Японией.

- Императорские сокровища? – я обхватила руками колени. – Мифические или

настоящие?

- Настоящие, - сказал он. – Отчасти. Их называют Саншу но джинги. Они настоящие,

и я не знаю, связаны ли с ними мифы. Есть три сокровища – зеркало, меч и камень. Думаю,

они хранятся во дворце в Токио. Зеркало связано с Аматэрасу. А про меч и Магатама я не

знаю.

Огромное зеркало, что держала бумажная Аматэрасу перед Джуном в Нихондайре,

открывало правду обо всех нас, связь с какой-то ужасной трагедией, что повторялась с

потомками ками. Джун и Томо всегда будут врагами, ведь ими были Сусаноо и Тсукиѐми.

А Аматэрасу и Тсукиѐми будут любить друг друга до… кстати, до чего?

Я поежилась от утренней прохлады.

- Что случилось между Аматэрасу и Тсукиѐми?

Томо снял с головы вязаную шапку, медные пряди упали ему на уши. Мне стало

теплее, когда он надел шапку мне на голову, пригладив сначала мои волосы.

- Лучше? – спросил он. Я кивнула, и он улыбнулся. – Не знаю, что случилось, Кэти,

но это не имеет значения. Они – не мы. И было это очень давно.

- Ты прав, - сказала я. – Но мы все еще имеем дело с последствиями, - зеркало, меч и

камень. Меч… не тот ли, что был рядом с Джуном? Как эти сокровища связаны? Были ли

они лишь фрагментами воспоминаний ками?

Томо взял меня за руку и помог подняться на ноги.

- Мы справимся, - сказал он, заглядывая мне в глаза. – И с тобой все будет в порядке.

- Как и с тобой, - сказала я, он улыбнулся, но я видела печаль в его глазах, он не

верил.

Угроза Аматэрасу зазвучала в моей голове.

«Я никогда не причиню ему боль, - думала я, притягивая его к себе и прижимаясь

губами к его губам. – У нас свое будущее».

* * *

Я схватила Юки за руку, когда зазвенел звонок.

- Юки-чан, нужна твоя помощь, - она удивленно взглянула на меня.

- Все хорошо? – спросила она.

Я кивнула.

- Просто… скажи, Ниичан еще в городе?

Она в смятении вскинула брови. Танака позади нее фальшиво рассмеялся, подняв

стул на парту и направившись к нам.

- Ху-ху-ху, - говорил он высоким голоском, чтобы театральный кружок на другом

конце класса все слышал. – У Томохиро появился соперник?

- Фу! – Юки ударила Танаку по руке. – Брат? Но он же на шесть лет нас старше.

- Может, ей надоела незрелость Томо-куна, - коварно усмехнулся Танака. – И ей

нужен парень старше.

Я покраснела.

- Чигау йо, - пролепетала я. – Даже близко не угадали.

Юки прижала палец к губам и задумчиво смотрела на меня.

- Но он в чем-то прав. Парни нашего возраста совсем не зрелые.