Антифеминисты - Вячеслав Разумовский

– У меня такого никогда не было ни с кем, кроме мужа… Как стыдно! Я вполне могу обойтись и без интима, просто я понимаю, что это надо тебе. Всем женщинам известно, что без постели вы их просто отпинываете, а я тебя люблю, и стараюсь всеми силами удержать. Пойми меня, если можешь…

Утром Вика принесла ему в постель кофе с какими-то творожными штучками, она сама их испекла, и знала, что это очень вкусно. Одета она была в тонкий шёлковый халатик на голое тело. Андрей ел и любовался её красотой:

– А приходи сегодня к нам на репетицию.

Мысленно Светка рассмеялась. Забавно увидеть Кривцова, когда Андрей представит её, как свою новую подругу Вику.

– Знаешь, у меня сейчас совершенно нет времени. К тому же я боюсь, что обо всём прознает Коля, он меня просто убьёт.

Возвращаясь домой, Рустинов обдумывал новое для него положение и состояние души:

– Как такой самородок мог попасть в руки этому подонку Николаю?! Как вырвать любимую из лап чудовища? Уйти она от него не может, потому что дочка очень привязана к отцу, но ведь и жить так тоже нельзя…

Мысли в его голове метались, как тараканы по сковородке.

Глава 4

Рандеву с прокуроршей. Под музыку Лауры Паузини. Можно ли потратить гонорар, которого нет. Алкаш-вундеркинд.

Сегодня прокурор должен был решать мою дальнейшую судьбу. Перед обедом раскрылась «кормушка», и… дали обед. Не прошло и минуты, как отворилась дверь. Я подумал, что нам хотят предложить прохладительные напитки, но это, оказывается, меня вызывали к следователю. В комнате для допросов Дерюгин сидел не один, а с какой-то девкой легкомысленной наружности и непонятного предназначения.

Мне опять, уже в который раз, пришлось в подробностях рассказывать, как я не убивал Николая Власенко. Гражданка в мини-юбке слушала меня так внимательно, будто это её касалось. После моего выступления она даже вопросы задавать стала. Беседа оказалась недолгой, и уже через полчаса я опять был в камере. Обед остыл, но ничего… зато с зачётной мочалкой потрепался.

* * *

У коллег М. Н. Дерюгин пользовался большим уважением. Михаил Николаевич был не только грамотным сыскарём, но и добрым отзывчивым человеком. В деле убийства Николая Власенко он чувствовал угрызения совести от плохо выполненной (скорее – вовсе не выполненной) работы. На предмет подозреваемого № 1 следователь разговаривал с его коллегами по работе, соседями, товарищами по рок-группе… Кривцов, несомненно, мужик шебутной, но хватит его, как максимум, на пьяную драку в пивнушке, а убийство… это никак не про него…

По своему опыту Дерюгин знал, что мужчина испытывает к мужу любовницы скорее чувство вины, чем ненависть. Страшные и многочисленные раны говорили о том, что нанесены они в приступе злобы, граничившем с бешенством. Так это как же и чем можно человека разозлить до такой степени?

Версия ограбления отпадала сама собой, а против рок-телемастера были только косвенные, слишком уж косвенные, улики… Значит, надо искать!

* * *

Часы и минуты тянулись, как резиновые. Я внимательно прислушивался к звукам за дверью, с нетерпением ожидая долгожданного рандеву с прокурором. Наконец раздалось долгожданное громыхание замка. Меня привели в ту же комнату, правда, на этот раз капитан был один. Своего «крестника» он вроде как не заметил, и продолжал сосредоточенно что-то писать. Не прошло и четверти часа, как следователь обратил на меня внимание.

– На вот, распишись тут, тут, тут, и ещё вот тут… Тебя освобождают под подписку о невыезде.

– А как же прокурор?

– Ты же видел, тебя выслушала помощница прокурора. Она и делала представление своему шефу насчёт тебя.

– Так я пошёл?

– Потерпи немного.

Я думал, что подписка о невыезде – расписался и пошёл, а оказалось – это ни разу не быстро.

Из тюрьмы я вышел только вечером. На улице моросил дождь. Прохожие шли мимо, и никому не было дела до одиноко стоящего на тротуаре и улыбавшегося непонятно чему мужика. Погода, несомненно, была дурная, но для меня самая умная.

Дома я первым делом позвонил Рустику, Трактору, Цыгану и Доктору. Ребята примчались практически мгновенно. С собой они припёрли целую сумку водки и закуски, новая пассия Виталия даже передала баночку со сваренными пельменями. Меня расспрашивали об отношениях с четой Власенко, о жизни в тюрьме, о ходе следствия.

Захмелев, мы взялись за гитары: Андрей пел, Забудько аккомпанировал, Серёга мычал, Цыган стучал по столу и табуретке, а я на всё это пытался наложить какой-то импровиз. Со стороны, наверное, звучало дико, но нам понравилось.

Через пару часов меня растащило на романтику, и я позвонил Нине (той, которая на букву «К»). Моих друзей увезло то же такси, из которого я выкупил подругу. После вышеописанного ремонта её телевизора мы не виделись, тем радостней была встреча. Не помню, говорил ли я ей, что на дух не переношу женщин в штанах, но одета Нина была в джинсовую мини-юбку и тонкий обтягивающий свитерок.

Застолье я перенёс из кухни в комнату, водку заменил на «Мартини» и электрический свет на свечи (всё-таки дама в гостях). Нина относилась к тем женщинам, которые могут заинтересовать мужчину не только сексом, но и простым человеческим общением. Несмотря на то, что я её практически не знал, беседа за столом текла легко и приятно.

Потрепаться – оно, конечно, дело хорошее, но пора и делом заняться. Девушка была перемещена из кресла ко мне на колени. Левой рукой я гладил её ноги, причём не столько ниже, сколько выше (и намного) колен, а правой обнимал за талию. Разговор смолк как-то сам по себе. Свечи не столько светили, сколько раздвигали темноту, Лаура Паузини пела из колонок что-то проникновенное…

События продолжали стремительно развиваться, и о том, что было дальше – догадается любой гражданин (ка), достигший 14-летнего возраста. Утром я принёс ей (с доставкой в постель) дежурный завтрак: натуральный кофе, яйца всмятку и горячие бутерброды.

Зазвонил телефон, голос Трактора гремел, как бульдозер:

– Привет! А ты знаешь, тебя очень даже кстати выпустили из тюрьмы!

– А что, меня могли освободить ещё и некстати?

– Не лови меня на слове! На швейной фабрике юбилей: то ли пятьдесят два года со дня основания, то ли семнадцать лет со дня реконструкции. Так вот они по этому поводу устраивают сабантуй в санатории «Сосновка», нас пригласили это всё озвучивать. С вечера пятницы до вечера воскресенья знатные раскройщицы, швеи-мотористки, начальники, их шлюхи и другие уважаемые люди, будут пить-гулять-веселится, а мы на этом подзаработаем. Доктор уже и предстоящий гонорар потратил: заказал колонку «Regent 60».

– Я так понимаю, что моего согласия никто не спрашивает. А кормить-поить нас будут, или бутерброды с собой брать?

– Виталий этот вопрос утряс. Транспорт, водку, закуску, девок и бесперебойную подачу электроэнергии обеспечит профком.

На том и порешили.

Я пошёл на работу оповестить начальство о своём нежданном-негаданном освобождении и выпросить под этим соусом три дня за свой счёт. В коридоре я столкнулся с бригадиром грузчиков.

– Кривцов?! А мне говорили, что тебя за убийство посадили…

– Да я заявление написал директору тюрьмы, мол, не нравится мне здесь: телевизор чёрно-белый, пиво не дают, да и сквозняки опять же… Начальство обиделось: «Неблагодарный! Мы тут тебя кормим, на прогулку выводим, вовремя спать укладываем, охраняем, а ты ещё и недоволен?!», – и из тюрьмы меня выгнали с формулировкой «За склоки в коллективе»..

– ???

По пути я зашёл поздороваться с кладовщицей Ирой.

– Ты откуда взялся?

– Тс-с-с… Я в побеге… Менты на хвосте… Спрячь меня на складе кинескопов!

Она от удивления открыла рот, но по моему жизнерадостному лицу поняла, что я шутки иронизирую, и рассмеялась.

Три дня отдыха мне, конечно, дали, да ещё и денег подкинули, т. к. по понятным причинам я не получил два дня назад зарплату.

Согласно правилам своей подписки, я позвонил следователю и сообщил о предполагаемом отсутствии в городе на выходные. В ответ получил красноречивое «Ну-ну».

Неуставные отношения с Ларисой вошли у Забудько в привычное русло, и однажды она пригласила его к себе. Муж, по её словам, в это время гостил у матери в деревне. Всё было шикарно: и цветы, и мясной пирог, и Лариса в полупрозрачном пеньюаре… В самый разгар веселья, когда женщина извивалась под ним как змея, а он рычал от экстаза, дверь открылась и на пороге появился муж.

Виталик пришёл в ужас: перед ним стоял инвалид. Пять лет назад этот человек на мотоцикле попал под поезд, и теперь у него отсутствовали левые рука и нога. Естественно, обманутый муж не мог учинить расправу над любовником своей благоверной, он просто горько усмехнулся: «Не сильно помешал?» – и вышел.

У него было доброе честное лицо, и Доктору стало так мерзко и брезгливо, будто он случайно попал на танцевальную вечеринку геев. Он пулей вылетел из квартиры.