Антифеминисты - Вячеслав Разумовский

Утром к нам закинули ещё одного постояльца, это был бизнесмен Валера. Четыре года назад мы были с ним соседями по лестничной площадке, а сейчас стали соседями по камере. Особой дружбы между нами не было, просто добрососедские отношения, но он мне обрадовался, как родному. В экстремальных условиях человеку хочется с кем-то поделиться своим горем, этот в качестве исповедника выбрал, естественно, меня…

* * *

Бизнесмену Морозову было тридцать четыре года. Он имел двоих прекрасных сыновей и блудливую жену Алису. Сам же вёл одномандатную жизнь, т. е. кроме жены близко не дружил ни с одной женщиной. Вообще-то по паспорту излагаемую даму звали Аллой, но настоящее имя казалось ей слишком простецким. Это была высокопородистая сука со светло-рыжими волосами и зелёными глазами, опасная, как ракетоносец Ту-160 и коварная, как атомная подводная лодка. Работой она себя не утруждала, а детьми и хозяйством занималась домработница.

Однажды произошла чисто анекдотская ситуация… Утром Валера поехал на свою фирму. Оказалось, что в офисе ремонтируют электропроводку, и по случаю вынужденного выходного он сразу вернулся домой. Посередине их супружеской спальни стоял здоровенный мужик со спущенными штанами, а Алла расположилась перед ним на коленях и ублажала самым изысканным способом.

Приличная женщина, оказавшись в такой ситуации, обычно делает царственно-гордое лицо и даёт понять мужу, что это он сам во всём виноват. Тут же реакция оказалось совершенно нестандартной: Алиса стала хохотать, как гиена.

– И что ты сделаешь? Изобьёшь любовника? Здоровья маловато… Со мной разведёшься? Так я тебя просто разорю, да ещё и детей заберу…

Шалавливая[9] бабёнка и сама не поняла, что этими словами подписала себе смертный приговор. Униженный мужчина молча ушёл на кухню, налил себе водки и заплакал. К тому времени, когда бутылка опустела, у него созрел неплохой план. Жить Алле-Алисе осталось недолго.

Морозов сделал вид, что смирился с положением рогоносца-подкаблучника. С женой установились более-менее сносные отношения. При общении оба супруга избегали скользких тем (вроде как пакт о ненападении), он даже не брезговал иногда спать с ней.

Бизнесмен был фанатом рыбалки и, как ни странно, Алиса тоже иногда брала в руки удочку. Ей обычно везло, в смысле – рыбе. В тот весенний день, когда он собрался на подлёдную рыбалку, жена была в хорошем настроении и тоже решила отдохнуть на природе. Они заехали в безлюдное место и по льду дошли до середины реки. Слабый лёд уже просвечивал, и видна была чёрная вода, Морозов видел, что он вот-вот проломится.

В какой-то момент ему стало жалко эту враждебную теперь для него женщину; вспомнился тот вечер, когда он познакомился с красивой и чистой Аллой, свадьба, «медовый» месяц, рождение сыновей, искренняя радость жены от его профессиональных успехов… Но вспомнилась и картина месячной давности и всё перечеркнула.

Вскоре раздалось малоприятное потрескивание, Валера подпрыгнул на месте и с силой ударил ногами в лёд, оба оказались в холодной воде. Алла-Алиса плавала плохо, очень плохо, настолько плохо, что – никак… Морозов взял её за голову и с силой толкнул под воду. Сильное течение быстро затащило красивое тело под лёд. Валера плавал как тюлень, но ледяная вода парализовывала.

Выбрался он с большим трудом. В какой-то момент Морозов даже предположил, что легко может разделить участь «любимой». До машины он добрался полузамёрзшим, включил на всю мощность печку и доехал до ближайшего селения. Там он рассказал, что вместе с женой провалился под лёд, и спасти её, к сожалению, не удалось. Люди вызвали милицию, МЧС и, зачем-то, скорую помощь.

Следствие по делу почти не проводилось, но через несколько месяцев в прокуратуру заявился тот самый здоровенный любовник, рассказал об эпизоде в спальне и обвинил Морозова в убийстве. Обвинение было голословным, но следователь насторожился, и всё расследование началось заново. Арестовали же Валеру скорее для острастки. Бизнесмен был морально подавлен и, по-моему, склонен дать чистосердечные показания. Я решил его поддержать.

– Ты ни в чём не виноват. Порядочная женщина, когда попадается, хотя бы пытается создать видимость раскаяния, а твоя… К тому же, скажи «спасибо» нашим пробабским законам. В любой цивилизованной стране супругу, пойманную на адюльтере, закон просто растаптывает, а у нас всё «шиворот-навыворот»: сначала жена тебе гадит, а потом забирает детей и всё, что только можно. А по нашим законам поганой жене при разводе можно всё, что угодно… Не расклеивайся, упорно повторяй первоначальные показания, и никто ничего доказать не сможет. Держись!

Позднее я узнал, что правда восторжествовала: дело было закрыто из-за недостаточности улик, Валера спокойно живёт, бизнесменит и воспитывает сыновей, а труп Морозовой обнаружили только через полтора месяца ниже по течению реки.

* * *

Светлана медленно, но верно продолжала развивать отношения с новым (как она сама выражалась) «объектом». Как-то «в порыве откровенности» она рассказала Андрею о своей несчастной семейной жизни, о душевном одиночестве, о тоске по настоящей любви. Наивный романтик проглотил наживку так же легко, как голодная акула бифштекс с кровью. Себя он уже видел доблестным героем – спасителем несчастной женщины от драконоподобного мужа. Короче, парень влюбился, как семнадцатилетний сопляк.

Через две недели после знакомства «Вика» пригласила Рустика к себе домой (муж уехал в другой город навестить мать и помочь ей по хозяйству). С Надей было оговорено, что дочь переночует у неё. К приходу «объекта» Света приготовила утку с яблоками, свой фирменный салатик и бутылку сухого вина. На всякий случай надела шикарное бельё (которое Кривцов подарил) и опрыскала постель духами.

Собираясь к возлюбленной, Андрей испытывал давно забытое чувство волнения от предстоящей встречи с женщиной. От дешёвых фанаток его уже подташнивало, а Вика – это настоящее. На сегодняшний вечер он возлагал большие надежды: а вдруг…? Осталось приобрести малый джентльменский набор. За цветами он пошёл не на рынок, а в фирменный магазин «Цветы». От благоухающего великолепия внутри у парня разбежались глаза. Выручила резво подскочившая продавщица.

– Цветы? А если не секрет, для кого?

– Да вроде как для женщины…

– А женщина любимая, или как?

– Ну-у-у…

– Тогда возьмите пять алых роз.

– А почему именно пять?

– Одна – это вульгарно, три – эконом-класс, а семь – дорого.

Рустик последовал профессиональному совету цветочницы. В гастрономе купил шампанское, конфеты, и сел в такси. По указанному адресу он прибыл за десять минут, покурил, выдерживая время. «Вика» встретила его в длинном кремового цвета платье с красноречивым декольте. Приветственный долгоиграющий поцелуй настроил нью-медтехника на нужный лад. За столом беседа велась, преимущественно о нём самом, о себе Света говорить не хотела.

– Что я… Моя жизнь – конченная, только вот дочку бы на ноги поставить… Единственная радость у меня, это ты.

Она сняла со стены гитару и стала играть что-то заунывно-классическое. Андрей был несколько удивлён. Увидев инструмент, он посчитал, что это её муж балуется…

– Так ты играешь?

– Да так, в детстве училась… (на самом деле на гитаре её научил играть Слава), и она спела «А напоследок я скажу» из к/ф «Жестокий романс».

– Я тебе нравлюсь?

Вика встала, включила музыку и стала танцевать перед восхищённым мужчиной. Движения её были пластичны, эротичны и раскованны. В ней чувствовалась скрытая сила, как в мощном автомобиле, двигатель которого работает на холостых оборотах, но готов рвануть с места в любой момент. На лице играла улыбка… то томная (как южная ночь), то многообещающая (как кандидат в депутаты), то просто хитрая (как стая мартышек). В юности она занималась в группе эстрадного танца, и занятия явно пошли впрок.

«Вика» протянула «возлюбленному» руки и вытянула его на середину комнаты. Сама она продолжала свой абстрактный танец, иногда прижимаясь к нему всем телом. Андрей стоял, как истукан, совершенно озадаченный и растерявшийся, но женские происки не остались без последствий, и он почувствовал некоторую мобилизацию ниже пояса…

В постели вся активность любимой куда-то улетучилась. Близость ограничилась классическим (как «Лунная соната» Бетховена) сексом. «Вика» просто лежала, закрыв глаза. Андрею и в голову не могло прийти, что это не единожды согрешившая скромница, а гиперактивная нимфоманка. После того, как… она плакала, закрыв лицо руками.

– У меня такого никогда не было ни с кем, кроме мужа… Как стыдно! Я вполне могу обойтись и без интима, просто я понимаю, что это надо тебе. Всем женщинам известно, что без постели вы их просто отпинываете, а я тебя люблю, и стараюсь всеми силами удержать. Пойми меня, если можешь…

Утром Вика принесла ему в постель кофе с какими-то творожными штучками, она сама их испекла, и знала, что это очень вкусно. Одета она была в тонкий шёлковый халатик на голое тело. Андрей ел и любовался её красотой: