Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За окном, будто в насмешку, прекрасное ночное небо переливалось тысячью звезд и заливало комнату неровным светом. Дальняя стена была отмечена отпечатками детских ладошек. Малюсенькая ручка новорожденного, потом ярко-красный оттиск с первого дня рождения, немного смазанный от нетерпения малыша. Потом более четкие ладошки в два года, в три. То, что новых отпечатков не появится, казалось бессмыслицей.
Стук в дверь заставил Ясмин дернуться, как от удара током. Ей лишь хотелось, чтобы ее оставили в покое.
В детскую заглянул Эндрю.
— Я тебе чаю налил, — сказал он, осторожно заходя в комнату. Он приглядывал за Ясмин весь вечер, обеспокоенный тем, что жена не плачет. А она попросту не могла себе этого позволить. Нужно было найти какие-то зацепки, чтобы не провалиться в бездну ужаса. Если продержаться еще чуть-чуть, тогда она обретет силы, чтобы справиться с болью и сбросить это наркотическое оцепенение.
Эндрю поставил возле жены кружку — черную, как заметила Ясмин, а не одну из двух желтых чашек с медвежонком Паддингтоном, которыми обычно пользовались мама с сыном. Ясмин почувствовала благодарность за эту наивную предосторожность. Вонзив ногти себе в ногу, она с усилием открыла рот и произнесла:
— Спасибо.
По-прежнему не отрывая взгляда от отпечатков ладоней на стене, Ясмин подняла кружку, подула на чай и поставила обратно на столик.
— Тебе еще что-нибудь принести? — Эндрю говорил мягко, будто общался с ребенком. Ясмин перевела на него остекленевшие глаза.
— Может, печенье? — попросила она, только затем, чтобы чем-нибудь занять Эндрю.
— Конечно. — Муж вышел и через несколько секунд вернулся с разными видами печенья, разложенного на блюдце. Ясмин взяла одно, опустила в чай и долго глядела, как оно размокает и падает на дно кружки. Муж в нерешительности застыл возле двери. Ясмин подняла на него глаза.
— Я справлюсь, — сказала она. — Обещаю. Эндрю на мгновенье скривился, как от боли.
— Я тебя люблю, — произнес он.
— И я тебя, — автоматически ответила Ясмин. Стандартный отклик на привычную реплику: «Тук-тук. — Кто там?», «Я тебя люблю. — И я тебя».
Эндрю вышел и закрыл дверь. Подумав, приоткрыл ее на несколько сантиметров. Тяжелой поступью спустился вниз, в гостиную. Даже в счастливом браке боль лучше переживать в одиночестве. Муж справится с утратой по-своему, а она — по-своему.
* * *
Лейла провела пальцем по буквам, вырезанным на столешнице. Она уже видела, что там написано, но продолжала рассматривать, чтобы хоть чем-то занять себя. «Джейн» — какое-то неподобающее имя для предыдущей арестантки. Такое имя лучше сочетается с воскресной распродажей выпечки и летними туфельками из «Маркс энд Спенсер». Интересно, Джейн тоже была ошарашена, оказавшись в тюрьме?
Когда Шепард завел ее сюда, Лейла решила, что он просто выпендривается. Но вот прошло несколько часов, и она ясно осознала, что это не просто агрессивная выходка имеющего власть полицейского. Она, подобно Джейн, и вправду является главной подозреваемой в уголовном преступлении.
Пока Лейла сидела, оцепенев от осознания этого ужасного факта, каждая поверхность в камере будто превратилась в свидетеля обвинения. Твердость узкой скамьи, шершавость стен — все твердило о ее преступлении. Окно, которое поначалу радовало красивым оконным переплетом, теперь давило решеткой снаружи. Кто решил, что люди, схваченные в худший день своей жизни, не заслуживают чуточки комфорта?
Дверь открылась, и Лейла вскочила на ноги.
— Ваш юрист прибыл. — Вошедший полицейский в форме неопределенно махнул рукой в сторону двери.
Вслед за ним Лейла прошла в кабинет напротив. Увидев своего адвоката, она чуть не расплакалась, но, подавив слабость, протянула руку в знак приветствия.
— Простите, — сказала она. — Я не знала, кому еще позвонить.
Клара Пирсон ответила рукопожатием. Элегантная и тонкая, как тростинка, женщина работала юрисконсультом и адвокатом по уголовным делам. Они с Лейлой познакомились на конференции в прошлом году и с тех пор изредка общались.
— Нам надо поговорить, — кратко сказала Клара, занимая один из стульев.
Лейла вздрогнула, услышав узнаваемую интонацию чиновника, который сообщает плохие вести. «Сожалею, но вам отказали в доступе к средствам фонда». «Вынужден сообщить, что ваша заявка отклонена». «Простите, но это неизлечимо».
Клара вытянула пальцы, разминая их.
— Органы опеки запросили ваше дело.
У Лейлы пересохло в горле.
— И?
— Вам вменяют причинение смерти по неосторожности.
Шум в ушах перебивал остальные звуки в кабинете.
— Причинение смерти? — переспросила Лейла. — Они считают, что я специально это сделала?
Клара постучала ногтями по столу.
— Они не считают, что вы сделали это специально, однако настаивают на том, что ответственность за смерть ребенка ложится на вас. Я понимаю, что это трудно осознать в целом, поэтому давайте разберемся в обвинении по частям. — Адвокат очертила на столе воображаемый круг. — Полностью обвинение звучит так: причинение смерти по неосторожности, связанное с вопиющим пренебрежением обязанностями. Прокуратуре необходимо будет доказать четыре аспекта обвинения. — Она провела пальцем линии из круга. — Во-первых, что вы взяли на себя обязательства по заботе о ребенке и нарушили их. Во-вторых, что нарушение обязательств было достаточно серьезным для уголовного преследования. В-третьих, что ребенок умер именно из-за того, что остался в машине. И наконец, в-четвертых, что вы осознавали опасность, которая могла привести к смерти мальчика.
Далее Клара вернулась к первой линии:
— Я думаю, нет смысла отрицать, что вы взяли на себя обязательства по присмотру за Максом, но вот против всего остального мы можем побороться. И вот этот фактор, — она постучала по второй линии, — будет ключевым. Если присяжные посчитают, что вы намеренно оставили Макса в автомобиле, это потянет за собой и остальные части обвинения. Если же мы убедим их в том, что вы на самом деле забыли о ребенке, то можно ли считать ваш проступок подлежащим уголовному преследованию? Вряд ли.
— Выходит, все зависит от того, нарочно ли я его оставила? — Собственный голос будто доносился до Лейлы откуда-то издалека.
— Да, это важная деталь.
Лейла притихла на несколько секунд.
— Но я бы никогда не оставила его специально.
— Понимаю. — Клара пыталась говорить помягче, но в ее словах прорывалась торопливость и необходимость действовать. — В настоящий момент вам вынесут официальное обвинение и выпустят под залог. Через двадцать восемь дней вас ожидает предварительное слушание у мирового судьи. Я там буду вместе с вами, не волнуйтесь.
Лейла слушала, как Клара разъясняет ей механизм судебного процесса — «Сначала предварительные слушания, ходатайства, подготовка к вынесению обвинения…», — но упускала смысл фраз. Лейла знала — не могла не знать, — что такой исход не
- Любовь длиною в жизнь - Максим Исаевич Исаев - Остросюжетные любовные романы / Прочие приключения / Русская классическая проза
- Горе - Шиму Киа - Городская фантастика / Русская классическая проза
- Русские Мужчины 21-го века - Михаил Александрович Стукалин - Прочая детская литература / Маркетинг, PR, реклама / Русская классическая проза
- Грани пустоты (Kara no Kyoukai) 01 — Вид с высоты - Насу Киноко - Триллер
- Вечеринка моей жизни - Ямиль Саид Мендес - Русская классическая проза
- Браслет с шармами - Элла Олбрайт - Прочие любовные романы / Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Стихи не на бумаге (сборник стихотворений за 2023 год) - Михаил Артёмович Жабский - Поэзия / Русская классическая проза
- Вторжение - Генри Лайон Олди - Биографии и Мемуары / Военная документалистика / Русская классическая проза
- Али и Нино - Саид Курбан - Русская классическая проза
- Прирожденный профайлер - Дженнифер Линн Барнс - Детектив / Триллер