Однажды в платяном шкафу - Патти Каллахан

лежит в постели с кашлем.

Дом их семьи пронизывало несметное количество коридоров. Джек любил носиться по ним, из одной пустой комнаты в другую. Когда солнечные лучи пробивались через окна, дом чем-то неуловимо напоминал веселую лесную полянку. Джек знал, что волшебство можно найти абсолютно везде, надо только включить воображение. Вот тут, под дверью в столовой, вполне мог бы прошмыгнуть Кролик Питер. Если хорошенько присмотреться, на грядках в огороде наверняка можно заметить фермера МакГрегора, а под ветвями дуба, что растет у окна, – танцующих кельтских фей.

Из-за «слабой конституции» Джеку, в отличие от других мальчиков, разрешалось выходить на улицу очень редко. Что в принципе не так уж и плохо, учитывая, что дом был битком набит книгам. Их было так много, что, когда семья перебралась из старого дома в новый, построенный отцом, Джек поначалу никак не мог понять, откуда они постоянно берутся. Они словно бы появлялись из ниоткуда.

Болезнь могла надолго приковать Джека к кровати, но не могла помешать ему читать. Когда он потянулся за сказкой о бельчонке Тресси, дверь со скрипом отворилась, и в спальню вошла няня Лиззи. Из-под белой шапочки торчали темные кудри, выдававшие в ней горячую ирландскую кровь, а в голубых глаза поблескивали искорки. Она говорила с сильным белфастским акцентом.

– Джекси, – придвинув стул, она села рядом с кроватью, широко улыбнулась и поставила на столик чашку чая. – Я хочу побаловать тебя одной занятной историей.

Джек знал, что у Лиззи так начинаются все истории, и улыбнулся в ответ. Отложив книгу, он выпрямился и потянулся за чашкой.

– За западным морем есть невидимый параллельный мир, где один год равен семи нашим, где в Сиде живут феи, а люди поклоняются богине Дану.

Джек обрадовался, когда услышал начало знакомой сказки, и придвинулся ближе к няне, желая побольше разузнать о племени богини Дану и их приключениях.

– Это, – промурлыкала она, – история о короле Нуаду.

– Расскажи про то, как ему отрубили руку и…

Дверь в спальню внезапно распахнулась. На пороге возник Уорни, и комната сразу наполнилась чуть уловимым запахом суглинистой земли и атмосферой детского озорства.

Уорни, улыбаясь, поспешил к постели брата.

– Смотри, что я тебе принес!

В руке Уорни держал жестяную крышку от коробки из-под печенья. Он аккуратно положил ее Джеку на ладонь. Внутри был крошечный лес из веток и мха, – миниатюрный мир, такой же невероятно реальный, как и сотканные из воздуха миры, о которых рассказывала Лиззи. Джек зачарованно уставился на этот шедевр, и его охватило непонятное теплое чувство, которому он никак не мог подыскать название: томление, тяготение, тоска…

В руках у Джека был крошечный мир, который Уорни создал для него, а сердце переполняло это новое непонятное чувство, несмотря на то, что день отъезда брата стремительно приближался.

Последние часы и дни в Литл Ли братья провели за игрой в шахматы, шашки и Халму. Они читали книги и создавали свой новый мир Самшит.

Когда Уорни в конце концов отправился в школу-пансион – сначала в Англию на пароме, а потом в Виньярд на поезде, – Джек трепетно оберегал Самшит и крошечный лес, словно это могло ускорить возвращение брата.

* * *

Одной холодной ноябрьской ночью – Уорни на тот момент уже проучился в Англии несколько недель – дом совершенно опустел. Мама пришла уложить Джека в постель, держа в руках «Сказку про бельчонка Тресси и его хвост». Джек хотел было возмутиться, что ему уже девять и он слишком взрослый для таких сказок, но это было бы неправдой. Он так любил эту книжку, что ради нее готов был поступиться гордостью.

Мама подсела к Джеку. За окном тихо падал снег, оседавший на перекладинах оконной рамы тонкими белыми полосками. Джек подумал, что Уорни в это время наверняка лежит в каком-нибудь ничем не примечательном общежитии в окружении храпящих мальчишек, и, может быть, даже мерзнет из-за нехватки теплых одеял. Но мягкий голос мамы тут же отвлек его и рассеял печальные мысли.

Джек почти видел, как под дверь проскользнул непоседа Тресси, убегавший от мистера Гука. Тресси и Чоппи попадали в переделки на протяжении всей истории, а один раз непоседа-бельчонок даже чуть не потерял хвост, дразня старого филина.

Джек поглубже зарылся в одеяла. Тут безопасно и тепло.

Дочитав сказку, мама поцеловала Джека и пожелала ему спокойной ночи. Она уже собиралась потушить свет, как вдруг заметила кипу бумаг и стала рассматривать их при свете лампы.

– Джекси, что это такое?

Он выпрямился в постели.

– Это я написал. Называется «Моя жизнь», – сказал он, просияв от гордости. – Все, кто живет в этом доме, есть в этой истории.

Мама наклонилась ближе к свету и стала листать страницы. Джек затаил дыхание: ему очень хотелось, чтобы ей понравилось. Спустя какое-то время она громко рассмеялась и зачитала вслух: – «Скверный характер, толстые губы, необъяснимая любовь к свитерам». Это так ты видишь своего отца? Не уверена, что ему захочется это читать.

– Но ведь это правда, – возмутился Джек.

– Как бы там ни было… – она прочла еще несколько страниц и взглянула на сына. – Ты перечислил всех наших домашних животных: мышь, канарейку Пита и даже терьера Тима! И всех замечательно описал, дорогой – мне очень понравилось! Знаешь, я ведь тоже когда-то писала.

– Ты? Писала?!

Поразительно. Для Джека мама всю жизнь была просто мамой.

– Да. Когда-нибудь я расскажу тебе об этом. А сейчас пора спать. – Она собрала исписанные страницы. – Можно я возьму почитать?

– Да! Мам?

– Что?

– До приезда Уорни осталось всего четырнадцать дней, – сказал Джек и повернулся на бок.

Последнее, что он услышал, был мягкий щелчок закрывающейся двери.

Глава 5

Чернила – лучшее лекарство

Комната Джорджа, залитая вечерним светом, окрасилась в розоватые и маслянисто-желтые тона. Он сидел в постели неподвижно, с закрытыми глазами. Не издавал ни звука. Наверное, уснул. Я закончила с первой историей. Очень старалась рассказывать как можно интереснее, но, видимо, только навеяла скуку. Может быть, он просто хотел услышать какой-то однозначный ответ; наверное, надо было все-таки сочинить что-нибудь. Что есть такой особый чемодан со сказками. Вряд ли он когда-нибудь узнает правду. Я так торопилась, потому что боялась упустить что-нибудь из того, что рассказал мне мистер Льюис, что в итоге история получилась довольно скомканная.

Я взяла брата за руку.

– Джордж?

– Я тут. Слышал каждое слово.

От мысли, что ему приходится подавать знак, что он все еще здесь, со мной, к горлу подступил ком, а на глаза навернулись слезы,