Однажды в платяном шкафу - Патти Каллахан

бы поняли мою печаль и мой страх. А может и нет, ведь проникать на чужую территорию – не самый лучший способ завязать дружбу.

Я видела их всего однажды.

Первые два дня я сидела тут по несколько часов. И чем дольше сидела, тем увереннее холод пробирался ко мне в ботинки, и храбрости это не придавало ничуть. На самом деле нужно было просто рискнуть, окликнуть их и выпалить: «Откуда взялась Нарния? Моему брату очень нужно знать. Он обязан это узнать».

Но я трусиха, и решиться на такое я не могу.

Послеполуденное солнце скрывалось за грядой облаков, плоских и низких, и по лесу начали расползаться вечерние тени. На белом снегу отчетливо вырисовывались кружевные силуэты деревьев, кустов и камней. Несложно представить, почему в этих местах профессору мог прийти в голову образ Нарнии, – по-моему, я и сама начинала ее видеть. Вот мистер Тумнус выходит из-за камня, вот величественный Аслан твердо ступает огромными мягкими лапами по земле, и та сотрясается от его могущества. Я и сама не заметила, как погрузилась в свои фантазии и потеряла бдительность. Вдруг откуда ни возьмись раздался голос, вернувший меня к реальности.

– Ну здравствуйте.

От неожиданности я подскочила и, потеряв равновесие, свалилась в мягкий сугроб. Зрелище это было наверняка комичное: ноги враскоряку, руки по самые плечи провалились в снег. Передо мной стоял человек – я узнала в нем Уорни, брата профессора – и смотрел на меня сверху сниз.

– Простите меня, пожалуйста, – пробормотала я, безуспешно пытаясь встать.

Мужчина протянул мне руку в кожаной перчатке и помог подняться.

– Вы не ушиблись?

– Нет, я в порядке. Пожалуйста, не сердитесь. Простите, что я вторглась в ваши владения. Я уже собиралась уходить. Я просто… сидела и думала. Но ничего плохого не делала. Честное слово. – Слова, одно за другим, громоздились друг на друга несуразной кучей.

Он заразительно захохотал, и деревья будто затряслись от смеха вместе с ним.

– Так оно и есть, не сомневаюсь.

Встав на ноги, я смогла рассмотреть его получше. Он был высокого роста, с веселым лицом и лохматыми усами. Над раскрасневшимся носом поблескивали озорные карие глаза. Сам он был укутан в несколько свитеров и курток, на голове – твидовая шляпа, надетая немного набок и надвинутая на самый лоб. От одежды исходил манящий запах табака и каминного дыма. Казалось, ему одновременно и весело, и грустно.

– Все в порядке. Меня зовут Уоррен Льюис. А вас?

– Меня – Мэгс Девоншир.

– Вы, наверное, что-то потеряли? Или заблудились?

– Нет, я шла именно сюда. Я пришла специально. Я искала… Нарнию.

Глупее не придумаешь. Взрослая барышня – или почти взрослая, – а несет такую чушь. Смущение и неловкость комом встали в горле.

– То есть…

– Ничего, у нас такое случается. – В его голосе звучала доброта, без тени упрека или насмешки.

Я отряхнула пальто и похлопала рука об руку, стряхивая с варежек снег. Потом поправила волосы, которые выбились из-под шапки и растрепались.

– Я не сумасшедшая. Я знаю, что никакой Нарнии не существует. Я пришла ради брата… он хочет узнать, откуда все началось. Он болен. Он…

Все не так. Ну почему я заранее не продумала, что говорить, почему не просчитала все, как в математике?

– Ваш брат болен? – Уорни нахмурился, и улыбка сошла с его лица.

– Очень.

– Мне искренне жаль. Я могу чем-нибудь вам помочь?

– Честно говоря, можете.

И я, чудом откопав где-то в глубине своей неловкости жалкую крупицу храбрости, решилась все ему рассказать. Кто знает, может, это мой единственный шанс.

– Он хочет знать, откуда появилась Нарния. Ему необходимо это узнать. Джорджу восемь лет, и до своего девятого дня рождения он вряд ли доживет, сэр. Поэтому он попросил меня найти ответ на свой вопрос. Я его единственная сестра, и ему некого больше просить. Я должна ему помочь, но не знаю как, поэтому и сижу здесь, на холодном валуне рядом с вашим домом, в надежде услышать что-то, что поможет мне понять.

– Надо же, я как раз знаю того, кто способен ответить на ваш вопрос. Это мой брат Джек.

У меня вырвался сдавленный смешок.

– Я, конечно, знаю вашего брата. Но стесняюсь к нему подойти.

– И как же вы в таком случае надеялись найти ответ на свой вопрос, мисс Девоншир?

– В этом-то и проблема, сэр. Я оказалась перед трудным выбором: самой придумать, откуда взялась Нарния, или побеспокоить ее автора?

– Не хотите пойти вместе со мной, и мы все у него спросим? Не думаю, что вы его побеспокоите.

– Пойти с вами? В дом?

Я посмотрела вниз на дом, на черепичную крышу с дымовой трубой и поднимающиеся клубы дыма. Его очертания, окна, поблескивающие в лучах вечернего солнца, и зеленая боковая дверь уже отпечатались у меня в памяти.

– Да. Я вас приглашаю; я ведь тоже житель этого дома. К тому же, вы вся в снегу – полагаю, вам не помешает выпить чашечку чая и согреться.

Он не сказал больше ни слова и молча зашагал к дому, ожидая, что я пойду за ним. Осторожно ступая по следам его огромных сапог, я двинулась вдоль кромки скованного льдом серебристого озера, мимо припорошенного снегом пирса, испещренного крошечными следами какого-то неизвестного мне зверька, мимо пня, такого здоровенного, что за ним могло бы уместиться четверо, и, миновав низкую каменную стену, вышла на дорожку, которая вела к зеленой двери.

Ступив на кирпичное крыльцо, Уорни потопал ногами, стряхивая налипший на сапоги снег, и открыл дверь. На ступени упал бледно-лимонный луч света, и я поняла, что идти на попятную поздно, даже если передумаю или оробею: дом мистера Льюиса и его брата Уорни увлек меня внутрь своим золотым сиянием.

Стены прихожей были облицованы темным деревом, отчего она походила на вход в пещеру; на уложенном елочкой паркете у стены стояла скамейка. По обе стороны от входа на металлических крючках висели пальто и шляпы. По дому разносился отчетливый запах древесного дыма с легкой ноткой табака. Из открытой входной двери с улицы в коридор лился вечерний свет, и в его лучах было видно, как пылинки проплывают мимо и словно растворяются в пустоте. Уорни прервал их танец, захлопнув дверь, и повернулся ко мне.

– Добро пожаловать в Килнс, мисс Девоншир. Прошу за мной. – Сделав пару шагов, он свернул в комнату по левой стороне коридора.

Первое, что я заметила, войдя следом, – это камин, в котором потрескивали дрова, и легкую дымку, висящую в воздухе.

Пока я моргала, привыкая к свету, Уорни, обращаясь