Цветы зла. Безумная ботаника. 1894-1911 - Реми де Гурмон

странно смягчился. — Я... я прошу прощения, если вам помешал.

Он немного отодвинулся от нас и сел. Я не мог видеть его, но слышал, как он дышит. Прошло еще какое-то время. Потом Вива прошептала, что хочет пить.

— Здесь есть ведро с водой, — сказал незнакомец. — Попробую его найти.

Он задвигался в темноте, пока случайно не пнул ведро ногой. Потом он принес воду нам. Мы выпили и съели несколько бисквитов. Я предложил ему немного, но он сказал, что у него осталась корка хлеба. Мы с Вивой исследовали подвал и нашли лопату и кирку. Я сказал, что мы можем попытаться пробить дорогу в соседний подвал, так как надеялся найти там еду; но Вива и незнакомый мужчина боялись, что трава может нас услышать.

Мы с Вивой сели на пустой упаковочный ящик, она положила голову мне на плечо и заснула. Через некоторое время я тоже заснул. Незнакомец разбудил нас.

— Там что-то движется, командир, — хрипло сказал он. — Я думаю, что оно растет из пола. Зажгите спичку и дайте мне лопату.

Из-под пола, как мы обнаружили, поднимались сорок или пятьдесят сорняков. Некоторые неизвестный уничтожил лопатой, но другие схватили его за ноги. Он был сильным, грубоватым на вид мужчиной и яростно сопротивлялся, но они повалили его на землю. Я отдал Виве спички и бросился к нему на выручку с киркой. Сорняки схватили и меня, но он освободил нас обоих, орудуя складным ножом, и в конце концов мы покончили со всеми сорняками.

При свете спички мы увидели, что стена в одном месте треснула, и решили пробиться сквозь нее. Незнакомец выбил киркой несколько кирпичей, и мы стали вытаскивать другие, пока наши пальцы не начали кровоточить, а последняя спичка не погасла.

Наконец ему удалось пролезть внутрь.

— Вы следующий, сэр, — предложил он. — Леди может меня испугаться.

— Дорогой друг, — сказала Вива, — я нисколько вас не боюсь.

Итак, он помог ей пройти, и я последовал за ним. Мы обнаружили проход, а затем еще один дверной проем — и людей. Я не помню, что мы говорили, когда нашли друг друга в темноте, — только чувство радости.

Их было около двадцати — мужчин, женщин и детей. Перед тем, как спрятаться в подвале, они запаслись едой и водой. Среди них был и профессор Ньютон. Похоже, они признали его в качестве своего руководителя, и он предложил меня в качестве заместителя. Он шепнул мне, что ему нужна помощь умного и образованного человека в борьбе с сорняками.

— Мы должны бороться с ними, — заявил он, постукивая меня пальцем по руке, — но я не знаю, как. Не... знаю... как! Я даже не могу понять, что это такое — и еще меньше, во что оно превратится. Возможно, это просто растительная жизнь, растение-людоед. Или грубая животная жизнь — плотоядное животное! Может быть, это разум — дьявольский разум. Чем бы оно ни было, оно будет развиваться по мере роста, вырабатывать новые органы и новые способности, новую силу и новые слабости. Мы должны нанести удар именно там. Какие слабости? Ах-х! Я не знаю! Оно может перерасти само себя и засохнуть. Может погибнуть от крошечных земных микробов, как марсиане в романе Уэллса. В свое время мы думали, что это праздная фантазия. Оно может вырасти в разумного дьявола! Возможно, сейчас ему просто не хватает органов, чтобы полностью реализовать свою злую волю. С другой стороны, его злоба может быть бесцельной — слепое беспокойство, от которого оно избавится... после того, как мы задохнемся во тьме у его ног. Но мы все равно обязаны бороться. Чтобы бороться, мы должны понять. Чтобы понять, мы должны изучить... Вы готовы рискнуть жизнью вместе со мной?

— Да, — сказал я.

Вива тихо заплакала, когда я сказал ей, что должен идти; но она не пыталась удержать меня от выполнения моего долга. Мы с профессором поползли вверх по лестнице в подвал и, ничего там не обнаружив, в темноте поднялись на лифте наверх. Мы услышали, как на второй лестничной площадке зашевелилась трава. Я выскочил, включил электрический свет и снова прыгнул внутрь. Отростки последовали за мной и вцепились в решетку, однако не смогли ее сломать. Мы отрубали перочинными ножами самые настойчивые усики, пролезавшие внутрь. Из них вытекал маслянистый сок. Они яростно колотили по решетке. Профессор спокойно изучал фрагменты растения с помощью карманного микроскопа. Выпуклости показались ему зачаточными глазами. Он также сказал, что некоторые перистые побеги, прорастающие из них, являются рудиментами органов, подобных рукам. Я не знаю, был ли Ньютон прав, но он всегда утверждал, что у сорняков должны развиться органы чувств. Так или иначе, свойства растения явно менялись. Оно стало тверже и суше, но не потеряло своей гибкости и прочности.

Спустя некоторое время профессор решил, что мне пора вернуться к остальным. Спустив меня, он снова поднялся наверх. Вива ждала меня в темноте, прямо у лифта.

Я нашел несколько свечей. Мы зажгли одну и воткнули ее в бутылку. Никогда не забуду эту кучку людей в низком, широком подвале, сбившихся вместе на ящиках или на полу. Мужчина, которого мы встретили первым, нянчил больного ребенка. Леди Эвелин Энджелл укрыла своим оперным плащом юную цветочницу. Полицейский перевязывал носовым платком раненую руку. Дрожащий старый продавец спичек кутался в изношенное пальто. Вива посадила к себе на колени маленького мальчика и рассказывала ему сказку о Джеке и бобовом стебле. Стил — карточный шулер, как я узнал позже — неутомимо помогал всем и болтал с леди Эвелин. Несколько бедно одетых молодых людей завернулись в мешковину. Нарумяненная и безвкусно одетая женщина матерински заботилась о нескольких женщинах помоложе. Я слышал, что она утешала Виву, пока меня не было, и даже предложила ей вместе отправиться на поиски нас с профессором, но остальные убедили их, что они будут нам только помехой.

Через пару часов — я снова завел часы — профессор появился снова. Его одежда была разорвана, а лицо и руки в крови.

— Побеги наконец сломали решетку, — объяснил он, — но я сбежал. Боже милостивый, как растет эта трава! Пока что я ничего определенного сказать не могу.

Спустя какое-то время, когда большинство из нас дремало, обвалилась часть крыши и одной из стен. Как предположил профессор, рост корней под улицей привел к избыточному давлению земли. Слабый свет струился в отверстие сквозь высокие сорняки. Ветви