Цветы зла. Безумная ботаника. 1894-1911 - Реми де Гурмон

привидеться в лихорадочном кошмаре, желтое, квадратное монгольское лицо, испещренное тысячью морщин, и каждая складка полна греха. Ларчер, я видел это лицо так же ясно, как вижу тебя сейчас. Секунды три я стоял неподвижно, глядя прямо на эту ухмыляющуюся маску. Возможно, я был загипнотизирован этими блестящими глазами-бусинками, пристально смотрящими в мои. Затем ветка опустилась на место, и я, освободившись от чар, бросился вперед, к тому месту, где только что видел маску. Она исчезла, как сон. Я рыскал в кустах с полчаса или больше, но в конце концов в отчаянии сдался и вошел в дом.

Пока старая миссис Мэйхью подавала мне обед, я воспользовался случаем, чтобы осторожно расспросить ее о бродягах или незнакомцах в имении. Она ответила, что за всю зиму здесь не видели ни одного бродяги. Накануне вечером некоторые слуги как раз это обсуждали. Тем самым письмо Херстона становилось еще более необъяснимым, и после обеда я послал за ним, намереваясь откровенно поговорить на эту тему. Он пришел, и я вздрогнул, увидев его лицо. Он был бледен и изможден, с какой-то затравленной свирепостью в глазах и беспокойством в манерах, и выглядел совершенно изменившимся. Дальнейших объяснений, похоже, не требовалось, и я приписал все это неудачному воздействию виски. Я никогда не бью человека, когда он падает на землю, и не проповедую воздержание пьянице с похмелья; поэтому я, игнорируя очевидное состояние Херстона, рассказал ему о получении его письма и о мерах, которые я принял для охраны поместья.

— Они должны действовать быстро, мистер Дрисколл, — прервал меня Херстон. — Пусть поторопятся. Ради Бога, сэр, немедленно пришлите их сюда!

Он в волнении подошел ближе и сжал мою руку. Я вздрогнул от его прикосновения — его рука была такой холодной! Глаза Херстона со страстным нетерпением впились в мои, и тогда я осознал свою ошибку. Не выпивка изменила этого человека; то был чистый, ясный, холодный, безысходный ужас!

— Херстон, — сказал я, — здесь что-то не так. Я хочу, чтобы вы откровенно рассказали мне, чего вы боитесь.

Не успел он ответить, как ночь разорвала череда резких криков, похожих на визг страдающего от боли животного. За ними последовал пронзительный вопль. Услышав его, Херстон вскочил и выбежал на веранду. Я почти тотчас последовал за ним и также выбежал наружу. Херстон, как подстреленный, мчался по лужайке к своему коттеджу. Я со всех ног побежал следом, поражаясь скорости его бега. Через секунду я оказался рядом с ним; он склонился над своей женой, лежавшей в глубоком обмороке на веранде коттеджа. Когда я наклонился, чтобы рассмотреть тень у ног женщины, из темноты донесся жалобный тихий стон.

Кто-то принес фонарь, и при его свете я увидел, что там лежит мой колли Дональд. Его светлая шерсть была вся перепачкана кровью из смертельной ножевой раны в боку. Прекрасные, преданные глаза пса поднялись на мои, когда я опустился рядом с ним на колени, затем остекленели, и его маленькая жизнь угасла. Вдвоем мы подняли миссис Херстон, занесли ее в дом и положили на кровать. Херстон, обезумев от волнения, склонился над ней, умоляя меня сделать что-нибудь — что угодно. Спустя несколько минут она пришла в сознание, но при виде нас впала в состояние беспомощной истерики. И садовник, и его жена были вне себя и не могли ничего рассказать мне о случившемся.

Херстон расхаживал взад и вперед, как сумасшедший, заламывая руки, в то время как его жена лежала, безостановочно смеясь и рыдая. Гибель собаки подсказала мне, что здесь происходит что-то серьезное; подумав, что Херстон и его жена, вероятно, не будут в безопасности, оставаясь одни в коттедже, я предложил им провести ночь в доме. Херстон охотно согласился, и они пошли со мной в дом. Мэйхью поселила их в комнате на первом этаже — она одно время использовалась как гостевая, когда дом бывал переполнен. Комната находится в этом же крыле, но с другой стороны, и выходит окнами на теплицы. Я убедился, что они удобно устроились, велел Мэйхью проследить, чтобы у миссис Херстон было все необходимое, и пожелал им спокойной ночи.

В тот вечер я долго сидел у камина, тщетно пытаясь догадаться о причине странного поведения Херстона и смерти моей собаки. Не могу описать, как все это меня угнетало; я ощущал себя несчастным и был полон зловещих предчувствий, как ни старался от них избавиться. Должно быть, я задремал, и мне приснился удивительно яркий сон. Я был на лужайке в лунном свете, преследуя непонятную фигуру, которая убегала от меня, ускользая все дальше, когда я приближался, и продолжала издавать визг, похожий на предсмертный крик собаки.

Тот человек все убегал, и я бежал еще быстрее, любопытным образом увеличивая скорость, как бывает во сне; наконец, я настиг его и схватил за плечо. Он повернулся в моих руках, и я снова увидел отвратительное желтое лицо, очерченное на фоне кустарника. Ужасающий крик пронзил мой мозг и заставил меня вскочить на ноги. Я знал, что все остальное мне приснилось, но мог бы поклясться, что крик был настоящим. Я бросился к двери и распахнул ее. В холле было темно и тихо. Я открыл окно, решив, что звук мог раздаться снаружи, но и в могиле не могло быть тише. Проклиная свое нервное воображение за пережитый испуг, я поднялся к себе и лег спать.

На следующее утро я проснулся рано и, горя желанием разобраться при свете дня с неприятными событиями минувшей ночи, послал Хендрикса в комнату Херстона, велев ему сказать садовнику, что я хотел бы увидеться с ним как можно скорее. Слуга вернулся и сказал, что несколько раз стучал в дверь Херстона, но не смог его разбудить. В этот миг я вновь ощутил весь смутный ужас прошедшей ночи. В той комнате есть два таких же высоких, как эти, французских окна, выходящих на северную веранду. Я отправил Хендрикса на веранду произвести разведку снаружи. На этот раз он вернулся почти сразу же и сказал, что одно из окон было распахнуто настежь. Он заглянул внутрь: в комнате царил беспорядок, Херстон и его жена ушли. Мне пришло в голову, что они, возможно, встали пораньше и вернулись в коттедж. Я в третий раз отправил Хендрикса передать мое сообщение. Он вернулся и сказал, что в коттедже их нет. Я сам отправился в коттедж. С прошлого вечера там ничего не изменилось. Я окликнул одного из садовников, шедшего на работу, и спросил,