Человек настоящий - Пётр Силенок

Но знаки – это не просто волшебные подсказки нашего эволюционного пути. Это реальные бессознательные императивы – задания для нашего сознания.

Сознательно мы ориентируемся на известное, понятное, имеющее своё имя. Сознательно человек стремится к определённости. Основная роль сознания в случае попадания субъекта в ситуацию неизвестности и неопределённости – объяснить её привычными способами и найти в ней известное и знакомое. Это позволяет нам пребывать в комфорте, и эта же тенденция приводит нас к рутине и скуке. Для эволюции существенно важнее неопределённость, вернее, её репрезентация субъектом, нежели комфорт.

Знаки нашего бессознательного являются выражением бессознательной тенденции к разрушению комфорта и определённости («правильности»). Можно смело утверждать, что знаки бессознательного выполняют эволюционную функцию репрезентации неопределённости для выхода субъекта за пределы его персональных стандартов правильности и комфорта. И если человек, занятый «обслуживанием самого себя» в режиме правильности и комфорта, пропускает важный знак бессознательного, то в этом контексте он не развивается. А мы далеко не понаслышке знаем, что если человек «тормозит» в своём развитии, то он неизбежно деградирует.

Внимательное и уважительное отношение к знакам бессознательного есть свидетельство гибкости и мудрости личности. Как я говорил, перед каким-то негативным событием человеку часто посылается знак или даже несколько знаков. Но еще чаще в силу слабой чувствительности (неподготовленности или откровенной глупости) личность этими знаками пренебрегает…

Это важное положение можно сформулировать следующим образом: если человек сознательно использует знаковый потенциал своего бессознательного, он становится субъектом собственного благополучия, счастья и личностной эволюции. Поэтому на своих семинарах я предлагаю слушателям программу утилизации знаков бессознательного. Главная цель этой программы – установление конгруэнтности между сознанием и бессознательным, а для этого необходимо научиться осознавать тенденции бессознательного.

Когда человек овладевает этой стратегией, он практически становится неуязвимым по отношению к негативным факторам жизни и трудностям тестовых для него ситуаций. Становясь реальным субъектом генеративной самоорганизации, он оказывается способным сознательно развивать свою индивидуальность в направлении естественности и аутентичности.

Тогда верным становится утверждение: счастливый человек – человек, пользующийся многообразными подсказками его Дружественной Вселенной.

На пороге своего дома

Я не занимаюсь разгадыванием снов, так как не вижу в сновидениях ничего загадочного. Во всяком случае так называемая «явь» содержит в себе загадок бытия отнюдь не меньше, чем сон.

Сон – это «произведение искусства» нашего бессознательного. И именно в таком качестве и должен восприниматься каждым из нас. То есть важно жить знаковым содержанием сна – впечатлениями от этого «произведения» – и пользоваться этими впечатлениями как способом получения доступа к актуализировавшимся возможностям.

Сон – это одно из состояний, когда мы оказываемся «на пороге собственного дома». Это то пространство, куда мы попадаем, как бы возвращаясь к чему-то важному, очень значимому и дорогому. Сон – это способ обращения к некому сверхценному метасодержанию – информации о том, откуда мы пришли и где находится то место, которое я называю «своим домом». Используя язык разных психологический направлений, можно сказать, что сон – это причудливый путь к Самости, к Онтосу, к собственной Аутентичности, личному Эволюционному Проекту…

Опираясь на многолетнюю практику, я могу ответственно судить о главной составляющей всех видов и разновидностей наших устремлений и мотивов. Суть сил, которые движут нами практически во всех случаях – это глубинное и, в общем, безотчётное желание «вернуться к себе домой». Когда субъект оценивает перспективы такого возвращения как туманные и неопределённые, у него возникают различные проблемы, в том числе и со здоровьем.

Идея «возвращения» содержит в себе две пресуппозиции. Первая – где-то в Бессознательном каждого из нас есть реальное знание о «собственном доме». Это знание не является рационалистичным и не поддаётся словесному описанию. Скорее это комплекс кинестетических и образных впечатлений и, как я полагаю, запечатленных в бессознательном состояний подлинности собственного существования. «Свой дом» является нам в ощущениях красоты и свободы, спокойствия, гармонии и бесконечной радости бытия, счастья жить полноценной жизнью.

Вторая пресуппозиция отражает непреложный факт катастрофического дефицита «персонального рая на Земле». Это неизбежно выражается в маете и неприкаянности, суетливой тревожности и бесконечной спешке. Как будто можно убежать от самого себя! Но иногда у человека возникает иллюзия, что это возможно и реально – восполнить «дефицит счастья бытия дома». Субъект развивает немыслимую активность в стремлении получить социальный успех – должность и место в желаемых верхних этажах социальной иерархии. И многие завидуют ему, наивно полагая, что «статус и есть человек»…

Редко кто, однако, на пути к социальному успеху оказывался «на пороге собственного дома», обретал ощущение вожделенного покоя, свободы и счастья. Не могу сказать, что это невозможно, думаю даже, что социальный успех как раз и должен открывать возможность личного счастья. Полагаю, что Мудрость, если она приходит как естественное следствие опыта преодоления трудностей на пути социального успеха, есть то искомое надёжное системное условие, гарантирующее субъекту обнаружение «дороги к себе домой».

Странно только, что на пути социализации и профессионализации, «социальной вертикальной мобильности» очень многие не просто не обретают свою Мудрость, но вообще теряют разум. Многие «субъекты престижных социальных должностей и ниш» становятся «чрезвычайно важными персонами», с которыми другим людям должно общаться только посредством ритуала чинопочитания. И не только на работе, но уже и в неформальных ситуациях эти субъекты ожидают и даже требуют к себе «заслуженного уважения».

Реально же за этим стоит личностная слабость и беспомощность, чувство одиночества. Окружая себя соответствующими «ритуальными» людьми, такие субъекты прельщаются фундаментальной экзистенциальной иллюзией относительно собственного могущества и значимости. На деле же пропасть между глубинными аутентичными интенциями и ригидными формами Я-образа и самоощущения становится просто катастрофической. Катастрофа состоит в подмене естественного смысла и образа жизни на искусственный, который жёстко обусловлен социально значимой ролью и ожиданиями социального окружения. Загнав себя в престижную социальную нишу, где ему приходится играть жестко фиксированные роли, субъект просто не в состоянии не то что отыскать «дорогу домой», но даже прислушаться к зову собственной глубиной природы.

От того, что субъект оказался в тотальной психологической зависимости от своего «сверкающего социального образа», потребность его в путешествии «к себе домой» не уменьшается, а совсем наоборот – приобретает особую значимость и остроту. Полагаю, что реальный смысл суеты, спешки, «деловой заряженности» и прочей активности, адекватной режиму реализации своего «социального Я», состоит именно в том, чтобы заглушить этот зов естественного – «аутентичного Я».

Содержание мышления, установки, оценки, внутренний диалог субъекта социального самоосуществления призван маскировать зов его глубинной природы «прийти к себе домой». Маскировка эта в силу социального характера нашей психики оказывается весьма успешной. И закономерность «чем мы успешнее в социальном плане, тем успешнее заглушается зов аутентичности» тоже оказывается верной. Однако, как я отмечал выше, только в том случае, если социальная активность не сопровождается приобретением Мудрости. При каких условиях развитие социальной активности приводит к состоянию Мудрости – тема отдельного исследовательского проекта, который, как мне представляется, призван открыть закономерности генеративного расширения «рыцаря социального образа».

Тем не менее, за пределами общественно одобряемой жизни, за пределами социализированного диалога с самим собой, за маскировками нашей аутентичности тоже идёт жизнь. Эта жизнь нашего целостного Я выражает требования нашей глубинной аутентичной природы. Это происходит во всех тех случаях, когда мы поглощены мечтами и воодушевлены творческим разрешением каких-то противоречий; абсолютно во всех случаях, когда нам открываются красочные перспективы наших желаемых проектов и состояний; когда мы радуемся простым и красивым формам, когда мы неспешны и несуетливы в трансовых состояниях красоты, любви и гармонии.