Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя - Эндрю Соркин

С этими словами он вернулся к своему столу и последний раз откусил тако.

* * *

В Федрезерве Barclays вопреки всем трудностям, казалось, добивался успехов. Ранее Майкл Кляйн, советник Даймонда, придумал структуру сделки, которая нравилась всем. Даймонд не был заинтересован в активах недвижимости Lehman; он хотел «хороший банк»[540] Lehman минус его проблемные холдинги недвижимости.

План Кляйна был прост: Barclays купит «хороший» Lehman, а банки-соперники помогут финансировать долги «плохого банка». Это показалось Даймонду «чистой» сделкой, которую он мог бы легко продать своему совету в Лондоне и британским регуляторам, которые, он знал, все еще не слишком верили. Все это будет стоить 3,5 млрд долларов, которые будут использованы для поддержки «плохого банка».

За полночь команда Barclays сбежала из конференц-зала. Но их отвели в другой конференц-зал и попросили объяснить свой план банкирам-соперникам, которые все еще находились в Федрезерве. Это был сложный маневр: их, по сути, просили, чтобы они продали ставки своим злейшим конкурентам.

Несмотря на время, банкиры из Goldman, Citi, Credit Suisse и других фирм все еще были здесь. Кляйн начал деликатно объяснять план Barclays, который, как мгновенно поняли все присутствовавшие, означал, что отраслевому консорциуму придется найти около 33 млрд для финансирования ShitCo, или, по словам Клейна, ReminderCo. Для других банков это в меньшей степени будет инвестиция в Lehman или Barclays, чем в себя в надежде предотвратить влияние банкротства Lehman.

Кляйн объяснил, что консорциуму будет принадлежать Lehman, владеющий недвижимостью и активами частного капитала эквивалент альтернативной компании по управлению инвестициями типа Fortress Investment или Blackstone Group.

Идею встретили без энтузиазма. Гэри Шедлин из Citigroup, бывший коллега Кляйна, запротестовал первым, возможно, потому что все еще существовала напряженность – следствие их столкновений в Citi.

– Сколько капитала нужно привлечь,[541] чтобы завершить сделку? – спросил Шедлин.

– Почему это так важно? – сказал Кляйн, по-видимому, не осознавая актуальности вопроса. – Зачем вам это знать?

– Вы делаете предложение для этой компании, – огрызнулся Шедлин, – и мы должны знать, как вы собираетесь финансировать ее.

– Мы не будем искать дополнительный капитал в рамках этой сделки, – холодно ответил разочарованный вопросом Арчи Кокс из Barclays.

Осознавая, что банкиры не понимали структуры сделки, Клейн объяснил ее снова. Barclays не собирался инвестировать в «плохой банк» Lehman наряду с консорциумом. Он покупал только «хороший банк».

Банкиры за столом начали переглядываться, по мере того как его объяснение доходило до них. Их действительно просили субсидировать конкурента. Barclays не будет иметь долю в худших активах Lehman, которые их просят взять на себя.

После того как Шедлин успокоился, группа, хотя и без восторга, согласилась, что это был лучший из множества плохих вариантов. Они приступили к выработке списка условий и сроков. Невероятно, но они продвигались к возможной сделке.

* * *

– У нас есть большая проблема. Я имею в виду, охренительно большая, – за полночь заявил Дуглас Браунштейн из JP Morgan своей команде в AIG.

Свет все еще горел, батальон банкиров, сгорбившись у ноутбуков и электронных таблиц, только что обнаружил новую дыру в финансах AIG. Его бизнес кредитования ценными бумагами потерял на 20 млрд больше, чем было записано.[542]

– Мы больше не пытаемся решить задачу о 40 млрд долларов, – кричал Браунштейн. – Теперь нам нужно 60 млрд!

В AIG царил такой беспорядок, а ее компьютерная система настолько устарела, что никто из проводящих экспертизу до этого момента не обнаружил, что бизнес кредитования ценными бумагами последние две недели терял деньги такими темпами. Когда банкиры JP Morgan копнули глубже, они обнаружили, что AIG была вовлечена в сомнительные дела: они выдавали долгосрочные ипотечные кредиты и финансировали их краткосрочными бумагами. В результате каждый раз, когда базовый актив терял в цене, что на предыдущей неделе происходило каждый день, они были вынуждены выпускать больше векселей.

– Невероятно, – выдохнул Марк Фельдман, один из банкиров JP Morgan, выходя из комнаты в поисках Брайана Шрайбера из AIG. Найдя его, он сказал: – Нам нужно, чтобы вы подписали письмо-соглашение. Это уже смешно. Мы здесь все выходные.

Даймон и Стив Блэк велели Фельдману получить подписанное письмо-соглашение или уйти и забрать с собой всех. В конце концов, как напомнил Блэк, JP Morgan не получал вознаграждения, если у них не было подписанного письма-соглашения, зато появлялся риск исков, и, что важнее, они хотели быть уверенными, что им заплатят потраченные за время и силы. В случае жалоб Блэк велел винить своего босса.

Шрайбер, который имел право подписи по приказу Вилюмштада, тем не менее был раздражен. Его подразделение в AIG называло младшую команду JP Morgan гитлерюгендом, но как Фельдман посмел оказывать на него давление, чтобы подписать такой документ в такое время? Фирма балансирует на грани краха, а ее банкир просит гонорар?

Сначала Шрайбер пытался предположить, что адвокат фирмы, возможно, отвечает за любую подпись, но Фельдман не желал ничего слышать.

– Я не могу подписать это! – наконец взорвался Шрайбер. – Мой совет не будет подписывать это письмо. Это отвратительно. Это оскорбление. Это вульгарно. Я просто не могу оправдать такое подписание!

Фельдман, по крайней мере один раз назвавший Шрайбера «чертов идиот», тоже дошел до предела: «Если вы не подпишете это письмо сию минуту, я заставлю каждого чертова банкира JP Morgan собраться и уехать!»

После этого Шрайбер смягчился и подписал документ. В три утра в воскресенье более 200 банкиров и юристов из Bank of America и Merrill Lynch опять заказали пиццу в Wachtell, Lipton, и они по-прежнему торопились завершить экспертизу.

Грег Флеминг, который не спал почти сутки, забронировал номер в отеле Mandarin Oriental, чтобы ему не пришлось ехать обратно в Рай.

Он собирал вещи и хотел уйти, когда адвокат Merrill по сделке Питер Келли вошел в конференц-зал.

– У меня новости, – сказал ему Флеминг. Он с энтузиазмом объяснил, что уже обсуждал цену с Керлом и имел основания полагать, что Bank of America, возможно, готов платить 30 долларов за акцию.

На мгновение Келли подумал, что Флеминг шутит.

– Не могу поверить, что они собираются заплатить нам 30 долларов, – сказал ему Келли. – Грег, эта сделка никогда не случится. Это просто не имеет никакого смысла. Мы на коленях.

– Я вам говорю, – настаивал Флеминг. – Думаю, они собираются это сделать.

– Над вами смеются прямо сейчас, а вы не замечаете! – отрезал Келли, пытаясь вразумить товарища в этот поздний час. – Проснитесь и поймите, как вас разводят, потому что совершенно невозможно, чтобы они заплатили тридцать! Они ведут нас к алтарю и собираются пересмотреть цену до трех долларов или просто послать нас.

– Не сомневайтесь во мне, Пит, – ответил Флеминг. – Сделка состоится.

Глава пятнадцатая

На следующее утро, в воскресенье, 14 сентября, около восьми утра похмельное руководство Уолл-стрит поплелось обратно в Федеральный резервный банк Нью-Йорка.

Ллойд Бланкфейн и глава отдела персонала Рассел Хорвиц, которым удалось поспать не больше четырех часов, вошли в здание вместе.

– Не думаю, что смогу выдержать еще один день,[543] – устало пробормотал Хорвиц.

– Вы приехали в Федеральный резервный банк Нью-Йорка на «мерседесе», – рассмеялся Бланкфейн. – Вы же не высаживаетесь с десантом на Омаха-Бич![544] Смотрите на вещи трезво, – Бланкфейн прозрачно намекал на Джона Уайтхеда,[545] одного из бывших руководителей Goldman и патриарха компании, который написал книгу A Life in Leadership: From D – Day to Ground Zero, – Бланкфейн требовал, чтобы каждый сотрудник его фирмы прочитал ее.

В Федрезерве сказали, что Полсон, Гайтнер и Кокс скоро будут. Когда Джейми Даймон в узких синих джинсах, черных мягких туфлях и демонстрирующей мускулатуру рубашке зашел в комнату, Колм Келлехер прошептал Джону Маку: «Для своего возраста он круто выглядит».

Появившись, Полсон и Гайтнер объявили, что у них есть хорошие новости, которые все в комнате уже, кажется, знали. Ночью Barclays составил предложение по покупке Lehman и был готов действовать. Единственным препятствием сбора денег – около 33 млрд долларов – для финансирования «плохого банка» Lehman были другие банки. Поручив завершить разработку всех деталей, Гайтнер быстро вышел из комнаты.