Светлейший князь А. Д. Меншиков в кругу сподвижников Петра I - Марина Тазабаевна Накишова

по хронологии в череде обвинительных процессов А. Д. Меншикова (за петровское царствование) являлся судебно-следственный процесс, известный в историографии под названием «Почепское дело князя А. Д. Меншикова». Первое более или менее подробное описание почепского конфликта сохранилось в жизнеописании князя А. Д. Меншикова, изданном в 1809 г., под названием «Картина жизни и военных деяний российско-императорского генералиссима, князя Александра Даниловича Меньщикова, фаворита Петра Великого»[1205]. Помимо хронологии основных событий, в составе текста обнаруживается дословное воспроизведение документов из фонда Кабинета, раскрывающих обстоятельства Почепского дела. Фактически это первая публикация нескольких писем по данной тематике[1206]. Наиболее полный очерк начального этапа почепского конфликта был написан А. М. Лазаревским во второй половине XIX в., однако последние годы течения дела – с конца 1722 г. по 1725 г. – обрисованы историком довольно скомканно[1207]. Современники А. М. Лазаревского, обращавшиеся к различным эпизодам биографии А. Д. Меншикова, обстоятельствами межевого дела специально не интересовались и рассматривали его в контексте жизненного пути князя[1208].

Новый подход к изучению Почепского дела предложил Н. И. Павленко в книге «Меншиков: Полудержавный властелин». Историк актуализировал необходимость детального анализа взаимоотношений А. Д. Меншикова с другими государственными деятелями и путей их развития по ходу почепского разбирательства (с Екатериной Алексеевной, Ф. М. Апраксиным, А. М. Девиером, А. В. Макаровым, П. А. Толстым и др.). Н. И. Павленко также полагал, что кабинет-секретарь «слепо верил в безгрешность» князя, оказывал ему неоценимые посреднические услуги и самоотверженно покрывал всевозможные махинации по мере затягивания Поческого дела[1209]. В последнее время наиболее успешно развивается направление, рассматривающее почепские события в контексте общей системы неформальных связей А. Д. Меншикова с представителями малороссийской элиты[1210].

Продолжая вектор, заданный Н. И. Павленко, стоит сказать, что Почепское дело, связанное с земельными захватами князя в Малой России в 1710-х гг., актуализировалось в то время, когда Александр Данилович уже находился под следствием из-за подрядных афер и должностных злоупотреблений. С началом конфликта вокруг г. Почепа положение князя еще больше усугубилось, поскольку терпение Петра I в любой момент могло закончиться, как и могли уйти в прошлое воспоминания о былых заслугах и пользе государству. Поэтому поиск поддержки среди царского окружения стал одной из жизненно важных задач А. Д. Меншикова, стремившегося сохранить свое политические положение.

Александр Данилович устанавливал и поддерживал социальные связи с несколькими группами лиц, обладавшими различным политическим статусом и, соответственно, способными с разных сторон обеспечить защиту его интересам[1211]. Понимая, что центр возмущений земельными захватами располагался в Малой России, и стремясь успокоить недовольных, А. Д. Меншиков пытался заручиться поддержкой малороссийской политической элиты[1212]. Прежде всего, князь выстраивал отношения с гетманом И. И. Скоропадским, чья позиция относительно почепского межевания была определяющей. После смерти гетмана в июле 1722 г. Александр Данилович с большим усердием обратил свой взор на других должностных лиц – например, на черниговского полковника П. Л. Полуботка, глуховского коменданта Б. Г. Скорнякова-Писарева, генерального судью И. Ф. Чарныша, генерального писаря С. С. Савича, генерального бунчужного Я. Е. Лизогуба, президента Малороссийской коллегии С. Л. Вельяминова и др. Эти связи, надо полагать, были для князя наименее эффективными, поскольку, несмотря на многочисленные, зачастую формализированные, обещания, украинские контрагенты А. Д. Меншикова никакой явной пользы не принесли – возмущения казаков продолжались, результаты межевания не признавались.

Во вторую группу лиц, с которыми князь выстраивал контакты, входили различные должностные лица центральных органов власти – Правительствующего Сената, Коллегии иностранных дел, Вышнего суда, куда в 1723 г. было передано Почепское дело. С разной долей искренности и дружественности А. Д. Меншиков вел переписку с генерал-прокурором Сената П. И. Ягужинским, обер-прокурором Г. Г. Скорняковым-Писаревым, обер-секретарем И. Д. Поздняковым, генералом-рекетмейстером В. К. Павловым, вице-канцлером П. П. Шафировым и пр. Постоянный обмен корреспонденцией и некоторыми услугами позволял князю контролировать деятельность этих органов власти, быть в курсе бытовавших там настроений, следить за деталями развития суда и следствия по делу.

Поскольку позиция Петра I была определяющей при вынесении вердикта, большие ожидания А. Д. Меншиков возлагал на ближайшее окружение государя, в которое входили, прежде всего, государыня Екатерина Алексеевна, кабинет-секретарь А. В. Макаров, генерал-адмирал Ф. М. Апраксин, тайный советник П. А. Толстой. В эту же группу можно отнести лица, которые использовались князем как посредники при контактах с другими государственными деятелями: генерал-полицеймейстера А. М. Девиера, камергера государыни В. И. Монса, его сестру М. И. Балк, капитана 3. Д. Мишукова, обер-секретаря А. Я. Волкова, прокурора Военной коллегии Е. И. Пашкова, адъютанта С. В. Нестерова, пажа В. Дурново и т. д. А. Д. Меншиков надеялся, что соратники монарха окажут ему «предстательство», будут передавать Петру правильную (т. е. ту, которая сообщена князем) информацию и всячески за него вступаться. Особенно Александр Данилович упорствовал в отношении кабинет-секретаря А. В. Макарова.

С формальной точки зрения А. В. Макаров прямого отношения к почепскому разбирательству не имел, тем более что Петр I дистанцировался от ведения следствия по делу своего фаворита и передал его в ведомство других учреждений. Однако для князя Алексей Васильевич был незаменим, хотел бы он этого или нет. Как уже отмечалось ранее, в силу занимаемой должности А. В. Макаров имел реальную возможность «в благополучный час донесть» государю о любом деле без лишних свидетелей. К тому же он поддерживал контакты с другими важными персонами (Екатериной, П. А. Толстым, П. П. Шафировым и т. д.), которые оказались вовлеченными в почепские разбирательства и, по мнению А. Д. Меншикова, были способны со своей стороны оказать влияние на мнение правителя. Давние доверительные отношения, сложившиеся между кабинет-секретарем и князем, регулярные услуги, помощь А. В. Макарова в других судебно-следственных процессах, обоюдное желание сотрудничать – все это позволяло А. Д. Меншикову надеяться на его лояльность. Надо полагать, А. В. Макарову также было выгодно поддерживать с князем дружественные отношения. Прекрасно разбираясь в логике политических игр, он не мог не понимать реальной степени могущества Александра Даниловича, широты сферы его социальных связей. Не мог кабинет-секретарь не оценить и силу привязанности Петра к своему фавориту: государь отличался резким и вспыльчивым характером, но был отходчив, ценил деловые качества князя и в любой момент мог его простить. Итак, обратимся к характеристике взаимоотношений А. Д. Меншикова и А. В. Макарова на фоне Почепского дела.

Как известно, в благодарность за изгнание шведов из малороссийских территорий в ходе Северной войны в середине июля 1709 г. А. Д. Меншиков получил от государя принадлежавший ранее гетману И. С. Мазепе г. Почеп, а именно земли, относящиеся «до ратуши почепской» и «до двору гетманскому». Межу, согласно сведениям следственного дела,