День, когда разорвался мир - Анна Беннинг

вспомнила о том, что говорил мне Бэйл, и в какой-то мере принцип был мне понятен. Первый рифт находился в Новом Лондоне в две тысячи девяноста третьем году, стало быть, шесть лет назад. Если я попадаю туда, то должна буду открыть вихрь, который могу направить вдоль этого рифта дальше в прошлое. Следующий туннель находился в Перу в две тысячи восемьдесят четвертом году, затем в Сиднее в две тысячи семьдесят пятом. И оттуда можно будет передвигаться все дальше и дальше в прошлое. Таким образом, подобно тому, как мы двигались в вихревой гонке, я могла преодолевать не только расстояние, но и время, перепрыгивая из вихря в вихрь.

Я не знала, была ли я шокирована или воодушевлена тем, что создал Бэйл. Вероятно, и то и другое.

– Если у вас получится следовать точно по рифтам, то в итоге вы переместитесь в две тысячи двадцать шестой год, – сказал Хоторн. – Не хватает последнего перехода, с помощью которого можно попасть в год Великого смешения. Вам нужно найти этот рифт. Бэлиен в свое время утверждал, что они его притягивали. Я предполагаю, что вы почувствуете то же самое.

Точно. Бэйл говорил, что карта не завершена. Я подошла к ней поближе и протянула руку внутрь проекции. Я обхватила последнюю временную линию, и вокруг моей руки замигали огни. Линия снова стала красной. Рядом возникла дата – «2026».

Не хватало всего шести лет, чтобы Хоторн смог завершить свой план. Что такое шесть лет… когда за спиной у тебя целых семьдесят?

Хоторн возник рядом со мной и убрал мою руку из карты – линия сразу же окрасилась в синий цвет.

– Почувствуйте последний рифт, который приведет нас ко дню Великого смешения! – приказал он мне.

Я не решалась посмотреть на него:

– А потом?

– Потом ваше задание будет выполнено. Мой сын знает, что делать дальше.

– Ваш сын, – повторила я и повернулась к Хольдену, который улыбнулся мне с противоположной стороны комнаты.

Только сейчас мне бросилось в глаза, что он был полностью экипирован: униформа, стрелковое оружие с гравитационными сенсорами и рюкзак, натянутый по диагонали на спине.

– Что? – спросил он. – Ты думала, что пойдешь одна? Но мы же все-таки партнеры.

Партнеры. Я совсем про это забыла, да и какую теперь это играло роль? Бегуны-партнеры выполняли свои миссии бок о бок. В нашем случае об этом не могло быть и речи.

Дверь в обсерваторию отворилась, и в помещение вошли Мия и Тревор. Они были экипированы так же, как Хольден, и выглядели вполне довольными собой. Я догадалась, что все это означало.

– Мисс Ланкастер и мистер Оглби за последние дни показали себя чрезвычайно надежными служителями кураториума, – пояснил Хоторн. – Мой сын предложил, чтобы вы совершили это путешествие все вместе под руководством госпожи Алькотт, которая будет вас сопровождать.

Мия, виляя бедрами, подошла ко мне. Ее платиновые волосы, заплетенные в косичку, лежали на плече. С каким удовольствием я сейчас схватила бы эту косу и оторвала.

– Может быть, я и не могу управлять вихрями, – прошептала она мне. – Но я могу гнать тебя по ним так долго, что ты взвоешь.

Меня и остальных бегунов накормили, снабдили нас всевозможной защитной одеждой и провиантом, а затем прописали нам по полчаса в реабилитационной капсуле. После этого на меня снова нацепили наручники, предназначавшиеся для мутантов, и недвусмысленно дали понять, что Хольден с помощью своего детектора сразу же остановит меня, если я сделаю что-то неправильно. Гравитационные сенсоры, мигавшие на металлических оковах, в любой момент могли остановить энергию, протекавшую через меня.

Хоторн считал, что я была более чем готова претворить его план в жизнь, но мои дрожащие колени говорили об обратном.

В голове носились мысли. Каждый раз, когда я думала, что нашла выход из этого безумного положения, моя надежда рушилась прежде, чем я успевала за нее ухватиться. Неважно, что я буду делать, неважно, смогу ли я избавиться от остальных или направить вихрь в другое место или время… если я не справлюсь, за это заплатит Санктум.

– Следи за ним внимательно, ты слышишь? – сказал Хоторн, и я моргнула, вернувшись в реальность.

Сначала я подумала, что он говорил это мне, приказывая, чтобы я следила за его сыном. Но вместо этого Хоторн показывал на серебряный чип памяти, прикрепленный к детектору Хольдена, на котором была сохранена карта времени.

Хольден стиснул зубы.

– Да, папа.

Я отвела взгляд и запретила себе сочувствовать Хольдену.

Мы стояли на крыше кураториума Нью-Йорка, на достаточном отдалении от гравитационных сенсоров, охранявших здание изнутри. Здесь проходили вихревые гонки североамериканской территории. Каждый год мы с Лукой сидели перед экранами и наблюдали, как кандидаты срывались с крыши, чтобы нырнуть в приготовленный для них вихрь. При этом я никогда не осознавала, какая это была высота! Даже самые высокие небоскребы Манхэттена отсюда были похожи на спички.

Хольден стоял рядом со мной, Мия и Тревор – по обеим сторонам от нас, а Лоретта Алькотт расхаживала взад и вперед перед нами. Я расправила плечи и сконцентрировалась на предстоящем прыжке.

– Сколько лет до первого рифта? – спросила я Хольдена, хотя точно знала это число.

– Шесть, – сказал он, и нервозность в его голосе почти довела меня до белого каления. Ведь это не он должен был вести вихрь сквозь чертово время!

Шесть лет. Первый туннель, обозначенный на карте Бэйла, к которому мы должны были двигаться, находился в центре Нового Лондона шестого мая две тысячи девяносто третьего года. Бэйл, наверное, почувствовал его. Я же могла передвигаться туда только с помощью своих воспоминаний и не знала, радоваться мне или злиться из-за того, что у меня в том времени действительно был свой якорь.

В две тысячи девяносто третьем году мне было одиннадцать лет. Это был первый год, проведенный с Лис. В мае я уже жила в нашей небольшой квартире на окраине Нового Лондона. Мы часто гуляли, Лис показывала мне город, но больше всего я любила вспоминать, как сидела на диване, держа в руках горячий шоколад, а Лис нехотя рассказывала мне о работе бегунов.

Достаточно ли сильное это воспоминание, чтобы я смогла провести нас сквозь время? Я этого не знала.

– Ну что, скоро? – спросила меня Алькотт, и тут я поняла, что все смотрят на меня в ожидании.

– Я сейчас отморожу себе задницу! – выругалась Мия.

«Было бы неплохо», – подумала я, но послушно вытянула вперед руку. Не было смысла оттягивать этот момент.

«Шесть лет», – повторила я про себя, закрыла глаза и позволила