Нянечка для соседей - Лили Голд

знаю. Дни сливаются воедино. Ночи кажутся слишком длинными. Я провожу все свое время в постели и плачу.

Мне грустно. Мне так грустно, что кажется, будто на моей груди лежит наковальня. Я просыпаюсь каждый день, и на несколько крошечных секунд мне кажется, что все в порядке — пока я не вспоминаю визит к врачу. Вспоминаю встречу с мамой. Вспоминаю, что у меня никогда, никогда не будет той семьи, которую я хотела. И тогда мне снова становится грустно. Так грустно, что я даже не могу заставить себя двигаться.

Я и раньше испытывала подобные чувства, но это было так давно. Еще в детстве. Я ощущала это каждый раз, когда приемная семья, которую я успела полюбить, отправляла меня обратно в приют. Я не знаю, подходит ли для этого слово «депрессия». Думаю, что «горе» было бы более точным. Я словно в трауре.

Что вполне логично, правда? Я ощущаю себя так, будто потеряла очень много за один день.

Но, с другой стороны, у меня чертова менопауза, так что, может быть, это просто гормоны сошли с ума. Или дело в таблетках, которые мне прописал врач. В конце концов, не так уж важно, что со мной не так, правда? Ничего не имеет значения. Вообще ничего.

Я еще несколько раз пыталась дозвониться до мальчиков, но никто из них не отвечал. После первого дня я сдалась. Они явно не хотят со мной разговаривать. Я кладу телефон куда-то и тут же теряю его среди всего своего хлама. В моей квартире беспорядок. Я не могу ни есть, ни спать. Я просто лежу в постели целыми днями, смотрю свой маленький дрянной телевизор и пью дешевое вино.

И так продолжается до тех пор, пока не приходит домовладелец и не стучит в мою дверь.

— Бетани! — кричит он сквозь деревянную дверь. — Открывай. Это Билл.

Меня охватывает паника. Я вскакиваю с кровати и осматриваю себя. На мне испачканная футболка, которая плохо сидит на мне с пятнадцати лет, и розовые трусы с дырками в промежности. Я не принимала душ уже несколько дней, и моя квартира выглядит как помойка. Я не удивлюсь, если грязные тарелки в моей раковине поросли плесенью.

Он меня убьет.

— Черт, — бормочу я, распахивая шкаф. На поиски чистой одежды уходит несколько минут, и к тому времени, как я переодеваюсь, его стук превращается в непрерывный, настойчивый стук. Я слышу, как он ругается за дверью.

— Иду! — кричу я, спотыкаясь на пороге своей квартиры. Я спотыкаюсь о разбросанные по полу туфли и падаю на входную дверь. — Прости, я иду.

Пальцы нащупывают защелку. Они трясутся от слабости. Я не помню, когда в последний раз ела. Наверное, стоит это сделать.

В конце концов, я отпираю дверь и дергаю ее. На меня смотрит хозяин квартиры. Он выглядит внушительно, несмотря на то, что его рост — пять дюймов и два фута, и у него пушистая белая борода, как у Санта-Клауса.

— Арендная плата, — ворчит он. — Ты опоздала.

Черт.

— Черт. О, Боже, мне так жаль. Совсем вылетело из головы.

Странно, я и раньше задерживала квартплату, но Билл никогда не приходил просить меня об этом лично. Но, опять же, я вообще была не в курсе. Насколько я знаю, моя электронная почта заполнена гневными сообщениями от него.

Он внимательно изучает меня, оценивая неопрятный вид. Я смещаюсь в дверном проеме, пытаясь закрыть ему вид на грязную квартиру.

— У тебя нет денег? — коротко спрашивает он.

— Нет, есть, есть. Я сейчас переведу. Прости, я забыла. — Я похлопываю себя по брюкам, потом вспоминаю, что мой телефон где-то в свалке. — Эм, ты принимаешь чеки?

— Да.

Я бегу к своему маленькому столу, открываю верхний ящик и достаю чековую книжку. За всю свою жизнь я выписала только один чек, но, к счастью, он до сих пор лежит у меня.

— Сколько с меня? — спрашиваю я, хватая ручку.

— Две тысячи семьсот за квартал.

Черт, это же куча денег. Благодаря ребятам у меня их достаточно, но до их возвращения я буду в полном ауте. Если я им еще понадоблюсь.

Эта мысль ударяет в меня, словно грузовик. Нет никакой гарантии, что Себастьян захочет по-прежнему работать со мной, когда вернется из США. Он уж явно не торопится лететь обратно. Или звонить мне.

Я вспоминаю его слова в спальне.

Она мне не нужна.

«Ты слишком остро реагируешь», говорит голос в глубине моего сознания. «Они заняты. Вот почему они тебе не звонят. Они не бросают тебя».

Дело в том, что это даже не было бы уходом от меня, не так ли? Я не их девушка, я их работник. Они могут уволить меня, когда захотят.

«Ты просто ранимая и слишком эмоциональная», настаивает крошечный голосок. «Ты плохо соображаешь».

Пусть так. Если я чему-то и научилась в своей жизни, так это тому, что никогда нельзя полностью полагаться на кого-то другого. Особенно на того, кто не выходит на связь уже целую неделю. Всегда нужно иметь запасной план.

— Хм… — Я тру глаза. — Могу я заплатить только за один месяц, а не за весь квартал?

Брови Билла взлетают вверх.

— Тебе здесь не нравится?

— Нет, я просто… — Я вспоминаю о Мейзи. — Мне предложили работу в Бристоле. Вероятно, я откажусь. Но, на всякий случай, я бы хотела иметь возможность выбора.

— Что-то не так с моим зданием? — спрашивает он, повышая голос.

— Нет, Билл.

— Тогда почему все уезжают? Как я должен искать новых арендаторов в это время года?! Ребята сверху звонили мне и сказали то же самое.

У меня в животе все похолодело.

— Какие ребята сверху?

— Твои друзья. Технари.

Я смотрю на него.

— Они нашли работу в Бристоле?

— Они планируют переехать и собираются платить за квартиру ежемесячно.

Я чувствую, как кровь отливает от моего лица.

— О. Ну… Это же Лондон. Я уверена, что ты скоро найдешь новых жильцов. Студентов или еще кого-нибудь.

Его хмурый взгляд становится еще глубже.

— Я что, похож на чертов университетский корпус? Я не принимаю студентов! Клянусь Богом, если я узнаю, что какой-нибудь другой арендодатель пытается переманить моих…

Я перебиваю его.

— Девятьсот за месяц, верно?

Он кивает. Я выписываю чек, и он выхватывает его у меня из рук, бормоча что-то себе под нос, удаляясь по коридору. Я на мгновение замираю, глядя ему вслед. В голове все крутится, но я слишком устала, чтобы двигаться.

Они уезжают. Даже не предупредив меня. Они хотят уехать. Я медленно закрываю дверь и прислоняюсь