Багровая смерть (ЛП) - Гамильтон Лорел Кей

Будто произнесенное имя вызвало его, Кейн откинул шторы и вошел в комнату. Если объективно смотреть на него, он был высоким, смуглым и вроде как красивым. Ладно, может он и был красив, но хмурый взгляд и кислотность его энергии просто портили всю упаковку. Его волосы были почти черными, но настолько короткими и прилизанными к голове, что прическа выглядела как сотня других, которые вы видите каждый день. Он был привлекательным, но вполне обыденным. Он был похож на кого-то, с кем захотела бы встречаться моя соседка по комнате в колледже, но не тот, кого должен был жаждать Ашер. А возможно, что было столько воспоминаний о нем с Жан-Клодом, что после этого все остальные казались обычными. Ладно, не все. Натэниэл не казался, или Мика, или… возможно, именно любовь делала людей более чем обычными, и я так не любила Кейна.

— Я так и знал. Вы настраиваете его против меня! — бросил Кейн вступительную реплику.

— Ты и сам неплохо справляешься, — заметила я.

— Что это значит? — нахмурился он, входя в комнату.

Один из охранников придвинулся к нему. Кейн зарычал на него, и сквозь него пробилось эхо его зверя, так что волосы у меня на затылке поднялись.

— Ты так боишься меня, что вынуждена использовать телохранителей?

— В прошлый раз, когда набросился на меня, мне пришлось пустить тебе кровь и приставить к башке ствол, Кейн. Думаю, охранники должны защищать тебя, а не меня.

Рычание переросло в рык, раскатившийся по всей комнате. Охранник предупредил:

— Если начинаешь перекидываться, я причиню тебе боль.

— Ашер, ты позволишь им так разговаривать со мной?

— Нам нужно успеть на самолет, Анита, — снова напомнил Натэниэл и на этот раз он имел в виду именно это, потому что направился к занавесу, что вел к двери вверх и наружу.

Я начала следовать за ним, а затем снова обернулась на Жан-Клода:

— Давай попрощаемся еще по пути вверх по лестнице.

— Думаю, это отличная идея, ma petite. — согласился он с облегчением, тем самым признавая, что не доверял себе наедине с этим новым раскаивающимся Ашером.

Я протянула ему руку, и он с готовностью принял ее.

Ашер воскликнул:

— Я прощен хоть в чем-нибудь?

Натэниэл сдвинул шторы в сторону, чтобы придержать их для нас.

— Ты все еще должен извиниться перед Девом, помнишь?

— Но вы берете Мефистофеля с собой в Ирландию и улетаете прямо сейчас.

— Полагаю, что ты должен извиниться перед ним, когда мы вернемся, — заметил Натэниэл.

— Жан-Клод, — позвал он и потянулся к другому мужчине.

Я сжала руку Жан-Клода и потянула его, вынуждая двигаться вместе с нами:

— Мы не говорим «нет», Ашер, но тебе нужно поговорить со всеми, кто остался в нашей жизни и работает над своими проблемами.

— Люди, которые помогли нам оплакать тебя, когда ты ушел, заслуживают того, чтобы знать, что ты хочешь вернуться, прежде чем мы что-то решим, — сказал Натэниэл, и его голос был холоден от гнева. Я не сердилась, просто было странное желание поцеловать Ашера на прощание. Я посмотрела на Жан-Клода, когда практически тащила его сквозь шторы к двери и поняла, что это была не моя мысль, а его. Черт возьми, Ашер все еще имел власть над ним. Что произойдет, если мы оставим его одного, и никто из нас не сможет уравновесить это здесь?

— Ашер, что ты наделал? — воскликнул Кейн.

— Я же сказал тебе, что буду вымаливать у них прощение.

— Я уже говорил, что тебе не нужны все они. Мы нуждаемся только друг в друге.

— Хотел бы я, чтобы это было правдой, — вздохнул Ашер.

Кейн попытался обойти охранника, блокирующего его:

— Что ты говоришь, Ашер?

— Мне нужно больше.

— Больше чем я?

Я уже слышала подобный аргумент сравнительно недавно, за исключением того, что Кардинал предъявляла его Дамиану. Что за навязчивая ревность? Словно какой-то лейтмотив.

— Нам действительно пора. Самолет ждет, — сказала я.

Жан-Клод стиснул мою руку. Это заставило меня повернуться и посмотреть на него. Не знаю, хватило бы мне смелости сказать, что нужно, но Натэниэл сделал это за меня:

— Если вернешь Ашера до того, как он извинится перед Девом, это сокрушит Дева. Он заслуживает большего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Жан-Клод посмотрел на него, а затем перестал тянуть мою руку:

— Прошу прощения, ma petite, mon minou[10]. Не хотел показаться слабым.

Мы втроем придвинулись ближе, чтобы расслышать друг друга сквозь вопли Кейна.

— Как-только мы оставим тебя, ты собираешься сделать что-то глупое с Ашером? — спросила я. И как только я это ляпнула, до меня тут же дошло, что это было грубо, но нам реально нужно было спешить. Сюсюкаться времени не осталось.

Он приподнял одну изящную бровь.

— Нам действительно нужно успеть в аэропорт, чтобы отправиться в Ирландию, Жан-Клод. У меня действительно нет времени придумать, как поговорить с тобой об этом. Извини, если это было резко.

Он встрепенулся, как птица, взъерошившая перья. Я почувствовала, как сменилась энергия в его руке, ведь я все еще держала ее, будто боялась, что он побежит к Ашеру, как в каком-то старом романтическом фильме. Он был спокойнее, на самом деле, не скрывая от нас свои чувства.

— Я не собираюсь совершать глупости, ma petite. Я пытался избежать этого на протяжении веков.

— Мы все стараемся этого избегать, — сказал Натэниэл. — Но у всех нас есть люди и проблемы, которые вынуждают нас делать глупости. Нам нужно знать, что ты не позволишь Ашеру рассорить нашу полигруппу.

Я положила руку на талию Жан-Клода и посмотрела на него:

— Я как-то не сообразила, что забираю с собой всех твоих любовников. Даже твои постоянные доноры едут с нами. Теперь вижу, как это дерьмово, даже без того факта, что Ашер нарисовался. Извини, я не подумала раньше, что это может означать для тебя.

— Я позвонил Джейсону. Он прилетит на несколько дней, — сказал Натэниэл.

Мы оба посмотрели на него. Джейсон был моим волком зова, и мы оба переживали из-за столь тесной связи между нами, не зная, как на нас отразится пролегавшее сейчас между нами расстояние. Он был моей еще одной резервной связью. Но также был лучшим другом Натэниэла и одним из моих лучших друзей. Пока он не уехал в Нью-Йорк со своей девушкой Джей-Джей, которая там работала балериной, он был менеджером в «Запретном Плоде» и одним из ведущих танцоров. Технически Джейсон переехал не навсегда, но он собирался пробоваться в танцевальную труппу, в которой она выступала, если они смогут обойти то, что он оборотень, а не человек. Если бы он получил работу, то стал бы первым паранормальным американцем, танцующим с полностью человеческой труппой. Мы все скучали по Джейсону, но Джей-Джей была любовью всей его жизни, и мы хотели, чтобы у него был шанс на это, а ее работа не могла переехать сюда.

— Ты уже сообразил, что мы оставляем Жан-Клода одного, не так ли?

— Да, но, когда я понял, что Мика будет отсутствовать дольше, чем он думал, тогда я понял, что это может стать проблемой.

— Вы думаете, я не могу быть самостоятельным в течение нескольких дней? — спросил Жан-Клод.

Натэниэл улыбнулся ему:

— Твоя сила основана на похоти и любви, Жан-Клод.

— Я бывал один и до этого, Натэниэл. Я не ребенок. — Жан-Клод почти никогда не называл его по имени, плохо дело.

— Я был зависим от секса. Я всегда буду выздоравливающим секс-наркоманом, Жан-Клод. Я не говорю, что ты пристрастился к сексу, романтике или отношениям, но, если бы для меня секс был тем, чем я питаюсь, и единственной другой едой, которую я мог бы принять, было что-то столь же интимное, как взятие крови, я знаю, что не осталось бы ничего другого, кроме как пристраститься к этому. Если я спроецировал это на тебя, и это неправда, тогда приношу извинения. Джейсон будет здесь завтра, поэтому у тебя будет, по крайней мере, донор крови и компания в постели.

— Мне хорошо и одному, Натэниэл.

— Рад за тебя. Мне — нет.