Поиск дорог (СИ) - Букия Оксана

Снежная пелена уже скрыла Таллу и потерялись все ориентиры. Осталась только непроходимая белая хмарь, которая затмевала собой все пространство от земли до самого неба. Даже Таллу уже не было видно. Вьюга злилась, выла, угрожала, непроходимой стеной поднимаясь на пути людей.

Все же они прошли. Метель отступила. Мороз разжал свои объятия. Снова стала видна Талла. Правда на этот раз она уже готовилась уходить за небосвод. Несмотря на столь тяжелый путь идти стало легче, будто скинули невидимый груз.

Димостэнис остановился, отодвигая с глаз капюшон и опустил шарф. Посмотрел на небо, пытаясь пока не ушло светило, определить направление. Замер.

— Опять скала по форме напоминающая голову ярха или какого-то древнего ящера, — произнес Янаур, — вчера, когда останавливались на ночлег, я приметил похожую. Я же говорю, что здесь все однообразно, даже…

— Она не похожа, — мертвым голосом произнес Дим и обернулся на своего спутника.

Тот не отводя глаз, смотрел вперед. На гору, с которой они вчера спустились.

— Эта та же самая скала, — прошептал Эардоре и застонал, — мы прошли по кругу и вернулись.

Он обессиленно опустился на снег.

— Что будем делать?

— Переночуем здесь. С утра выдвинемся тем же маршрутом. Будем искать ориентиры еще и на земле, чтобы снова не сбиться.

— Ты умеешь отличать один снег от другого? Других примет я здесь не увидел.

— Куда же делось твое настроение? — ехидно поинтересовался Димостэнис.

— Оно у меня всегда есть, — мрачно ответил лэр, — только сейчас очень паршивое.

— Мы попали в метель, она сбила нас с дороги. Не думаю, что она будет постоянно. Здесь сильные ветры, за ночь ее снесет в сторону или она просто развеется.

Вьюга не отступила. Казалось стала даже жестче и злей. Или сказывалась усталость, а ночь, проведенная на холодном снегу, не придавала сил. Порывы снежного ветра сбивали с ног. Несколько раз путники теряли друг друга в этой буре, но упорно шли вперед.

Остановились лишь когда снег начал немного стихать.

— Я думал это никогда не закончится, — выдохнул Янаур.

— Это и не закончилось, — сквозь стиснуты зубы произнес Дим, кивком головы показывая туда, где виднелась их знакомая гора. — Мы опять идем в обратном направлении.

Они обернулись. В двух шагах от них бушевала метель. Прошли несколько еров и вновь оказались в ее губительном плену, почувствовав всю тяжесть зимней бури. Отошли назад.

— Силовое поле! — воскликнул Янаур.

— Два безмозглых ишака! — с раздражением протянул Димостэнис, злясь в первую очередь на себя. — Как я сразу этого не почувствовал?

— Его энергетика притягивает снег. Мы бы долго ждали пока закончится эта метель.

— Зато теперь мы точно знаем, что шли по верному пути.

Оба не отрывали взглядов от стены снега, преграждающей им дорогу.

— В прошлый раз как ты обошел это препятствие?

Дим покачал головой.

— Я не знаю, я был без сознания. Нас нашли собаки, а потом местные жители притащили в свое поселение из-за того, что я Иланди. И ясно дали понять, что второй раз не будут столь щедры и милосердны.

— Плохо, — покачал головой Янаур.

— Плохо, — согласился Димостэнис. — Жуткое место. Здесь все разодрано на куски. Я не могу почувствовать ровную энергию стихии. Не могу пробиться сквозь эти ошметки.

Он болезненно поморщился.

— Тогда давай попробую я, — аура Эардоре слегка вспыхнула. По рукам поползли узоры формулы.

Что он собирается делать, Дим спросить не успел. Сгусток энергии сорвался с пальцев одаренного и полетел в сторону вихря, который словно почувствовав угрозу, взвизгнул и стал закручиваться в спираль. Плетение ворвалось в его бестелесное нутро, сковывая и начиная разрывать плотно связанные нити.

Сложно было рассмотреть, что происходило внутри бушующей вьюги. Дим видел лишь то, как толстые жгуты, которые сотворил Янаур стали расплетаться и раздваиваться на концах, и каждая новая плеть раздваивалась заново, пока они полностью не исчертили все пространство враждебного плетения и стали втягивать в себя его силу, набухая и разрастаясь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Димостэнис потянулся к энергии стихий и успел чуть сгустить воздух, который принял на себя первую мощь взрыва.

Крупные белые хлопья падали на ресницы, нос, губы. Дим, не открывая глаза, зачерпнул горсть снега и провел по лицу, остужая пылающие щеки. В ушах звенело. Он тряхнул головой, отгоняя уже успевший надоесть звук. Однако ничего не изменилось. Пришлось открывать глаза.

Вьюга успокоилась. Взору вновь открылась белоснежная равнина, искрящаяся в лучах Таллы. Замерзший океан простирался до самого небосвода, сливаясь с такими же белоснежными облаками, плывущими по яркому серому небу.

Димостэнис поднялся на ноги и сделал несколько шагов вперед к переливающейся холодной голубизной стене. Протянув руку, он почувствовал тихое спокойствие и умиротворение стихии.

— Первый барьер был всего лишь завесой, — прошептал он.

Тихий стон стал ему ответом.

— Что теперь? — Янаур шипя и ругаясь, поднялся на ноги, держась за хьярт.

Дим потянулся к затаившимся частичкам стихий. На кончиках пальцев запрыгали серебряные искры. Он провел рукой вдоль препятствия, оставляя на нем едва заметный серебристый след. Раздался хрустальный перезвон нитей, сотворенных изо льда. Стена замерцала и от нее повеяло стужей. Слишком чужая, неукротимая, надменная в своей неприступности. Но все равно стихия. Значит не сможет не услышать зов.

— Дим, — тревожный голос Янаура развеял безмятежность. — Ты вот этих существ называл собаками?

— Не мешай мне, — едва слышно прошептал Серебряный, — и главное не используй силу Шакти.

Всплеск возмущения ответом прошелся по коже и больше Дим не счел нужным отвлекаться на то что происходило во время его общения со стихиями.

Надоедливый, въедавшийся в мозг хрустальный перезвон, менялся. Превращался в песню льда. Переливающуюся и искрящуюся, как верхушки айсбергов под лучами Таллы. Хрупкую, как узор инея на стекле. Вечную, скованную из обрывков прошлого и снов о будущем. Чистая, какой может быть лишь сама стихия.

… земли на юге — Мертвые пустыни, оставшиеся после извержений вулканов. Он часто приходил туда, сам не зная, что его так манило. Наверное, он боялся признать себя сумасшедшим, но он слушал рассказы пепла. Горячий шепот, затухающий углей. Яростный рокот лавы. Горькие признания остывших камней. Он позволял каждой истории проникнуть в сердце. Пропускал сквозь себя. Не скупясь отдавать что-то взамен

Через четыре ара они собрали первый урожай с переродившихся земель…

Песнь оплела душу, распуская свои ростки внутри него. Она искала отклик на свои переживания, познавая его, открывая для себя новую стихию, тая, позволяя быть равным. Серебристая вязь ровно струилась по светло-голубым, прозрачным нитям. Пальцы все меньше ощущали холод. Пока твердость льда не сменилась на привычное тепло серебра.

Димостэнис разомкнул контур, открывая проход в заснеженное царство. Распахнул глаза. Везде алели пятна крови, превращая снег в красное полотно. Схватил Янаура за капюшон куртки и вытолкнул в открывшийся проем, вновь закрывая барьер, скрепляя ледяные узоры плотными нитями серебра. Бросившийся за беглецами пес попал под силовой удар. И все же он успел схватить свою жертву за плечо, когда энергетический барьер разделил его на две половины. Князь сбитый с ног полетел на землю, придавленный тушей животного.

— Какая мерзость! — проскрипел его светлость, сбрасывая с себя остатки собаки и обессиленно растянувшись на снегу. В одной руке он держал даггер, во второй длинный кинжал, залитые кровью. Да и сам был больше похож на мясника на живодерне, чем на благородного лэра.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— По мне — так половина этого животного смотрится гораздо симпатичнее целого, — небрежно заметил Димостэнис.

Янаур бросил на него ошарашенный взгляд. Зачерпнул в ладони снег и отер лицо, руки, помотал головой, пошатываясь, поднялся на ноги.

— Я понял, — наконец произнес он, — ты так шутишь.