Летящая на пламя - Лаура Кинсейл

Фицхью смущенно отмахнулся и покачал головой:

— Все это сущие пустяки. Я просто не мог поступить иначе, зная, что мисс Дрейк… и вы, конечно… мои соотечественники, в беде и все такое… — Он снова залился румянцем и закусил губу. — И потом, я всего лишь чуть-чуть отклонился от курса, чтобы зайти сюда на острова.

— И все же я благодарю вас за помощь. Надеюсь, мы не будем для вас обузой во время этого плавания, которое, как я понял, будет довольно продолжительным.

— Ерунда! Вы морской офицер в отставке, имеющий прекрасный послужной список! К тому же я сделал запасы продуктов питания в Буэнос-Айресе с расчетом на вас обоих.

— Очень предусмотрительно, — одобрил Шеридан. Фицхью глубоко вздохнул.

— Я рад, что все это благополучно закончилось. Когда ваш слуга — как, черт возьми, его зовут? Мустафа? — пришел ко мне, я не могу похвастаться, что до конца поверил ему. Когда же я хорошенько поразмыслил, что могло произойти… я сразу же позаботился о том, чтобы этих уголовников побыстрее вздернули на рее. — Фицхью мрачно улыбнулся. — Это было, черт возьми, великолепное зрелище. Этот янки, капитан с американского судна, очень умело сделал виселицы, так что при повешении у негодяев не ломались шейные позвонки. Несколько уголовников продолжали дрыгать ногами в воздухе даже спустя полчаса после того, как из-под их ног выбили скамейку. — Фицхью весело тряхнул головой. — Так им и надо, они заслужили подобные мучения. Подонки! О Боже, я не могу себе представить, что мисс Дрейк находилась в такой опасности. Я молился за нее. Честно говоря, я не мог думать ни о чем другом. Я лишился сна от страха за ее жизнь.

Шеридан взглянул на свой стакан, поглаживая пальцем его край.

— Я уверен, что она рассказывала вам о своем пребывании на борту моего корабля, — робко сказал Фицхью.

— Я чувствую себя в неоплатном долгу перед вами.

— Нет. Для меня это было настоящим наслаждением. Я высоко ценю ее общество. — Фицхью открыто взглянул в глаза Шеридану и тут же смущенно опустил взор. — Я в восторге от вашей сестры, сэр Шеридан, просто в восторге.

Шеридан поигрывал своим стаканом с золотистым шерри. Молчание затягивалось. Фицхью облизал пересохшие от волнения губы. Шеридан ожидал, что молодой человек начнет сейчас запинаться и заикаться от смущения, но капитан взял себя в руки и прямо взглянул в глаза Дрейку.

— Я прошу у вас разрешения, сэр, ухаживать за вашей сестрой, поскольку имею самые серьезные намерения. Думаю, что вы найдете мою семью вполне достойной для того, чтобы породниться с вами. Мы из рода Фицхью графства Суррей, мой старший брат владеет родовым поместьем в Баршеме, а моя мать — урожденная Бентинк. Я независим в материальном отношении и имею годовой доход в восемнадцать тысяч. Пока я служу на королевском флоте, моими делами управляет брат. Теперь вы можете себе представить, какой у меня за эти годы скопился капитал. Его вполне хватит на приобретение дома и обзаведение необходимым хозяйством. За все это время я почти не тратил своих денег.

Шеридан припомнил хрустальную и серебряную посуду, белые льняные скатерти, хороший херес и занавески из камки, украшавшие каюту капитана.

— Так ли это? — с сомнением спросил он. Фицхью бросил на него тревожный взгляд.

— Возможно, вы думаете, что мой доход слишком скромен для того, чтобы содержать вашу сестру подобающим образом? Но кроме того, я получаю жалованье и могу надеяться на наградные деньги. Хотя, конечно, в мирное время это весьма хрупкие надежды, потому я не буду кривить душой. Но я… — Фицхью осекся. — Я верю, что смогу сделать мисс Дрейк счастливой. Она сама дала мне… повод надеяться на это.

— Правда? — Шеридан широко улыбнулся, продемонстрировав ряд крупных, белых, крепко сжатых зубов. — Она почему-то мне об этом ничего не сказала.

Слова Шеридана остудили горячую голову Фицхью как холодный душ. Молодой человек зарделся от смущения. Шеридан с непроницаемым выражением лица рассматривал его. Всего лишь восемнадцать тысяч фунтов годового дохода… Интересно, как бедняге удавалось прожить на эти деньги? Ведь за такие гроши при всем желании не купишь даже Лондонский мост. Фицхью залпом осушил свой бокал.

— Думаю, это произошло оттого, что мисс Дрейк не предполагала вновь свидеться со мной.

Шеридан, с языка которого готова была сорваться новая ложь, сдержался. Ему надо было продолжать играть свою роль, как, впрочем, и Олимпии. Если она сразу же даст этому влюбленному щенку от ворот поворот, то их положение на корабле чертовски осложнится.

— Ну хорошо, я поговорю с ней об этом. Вы понимаете, что я имею в виду? — И Шеридан сжал плечо молодого человека, разыгрывая из себя старшего брата. — Вы — прекрасный человек, Фицхью, просто замечательный человек.

И с этими словами Шеридан поднял свой стакан, взглянув поверх него на капитана, веснушчатое лицо которого озарилось несмелой улыбкой.

«Да, ты замечательный человек, — думал между тем Шеридан, — главное, не оставляй надежд, желторотый добропорядочный олух».

Услышав стук в дверь, Олимпия выглянула в коридор и увидела Шеридана. В дверном проеме четко вырисовывался ее силуэт, освещенный горящей в каюте лампой. Белокурые волосы падали ей на плечи, она была одета в ночную рубашку из тонкой фланели. Шеридан бросил на девушку тревожный взгляд, оглянулся по сторонам, а затем, втолкнув Олимпию в каюту, вошел следом и запер за собой дверь на ключ.

— О Боже, ты понимаешь, что ты делаешь? Разве можно сразу же открывать дверь, услышав стук? Неужели ты не знаешь, сколько мужчин на борту этого корабля? К тому же ты неодета!

Олимпия накинула на плечи халат.

— О, Шеридан, — воскликнула она, — как я рада, что ты пришел. Я хотела попросить у тебя прощения. — Она поцеловала тыльную сторону его ладони и прижала ее к щеке. — Как я была не права! Какой я была дурой! Прости меня. — Олимпия теснее прижалась своей полной грудью к его груди, так что у Шеридана захватило дух. — Я теперь просто не могу понять, каким образом этому жалкому человеку удалось заставить меня поверить в то, что ты мог совершить кражу! Шеридан… сможешь ли ты простить меня? Ведь я должна была знать, что ты невиновен. Я должна была верить тебе!

Он положил ладонь на ее бедро, ощущая соблазнительно гладкую кожу под тонкой фланелью. Прижавшись губами к ее волосам, он замер на несколько мгновений, лихорадочно размышляя, как ему быть. Он и не предполагал, что она клюнет на эту удочку, приняв за чистую монету его бредовый рассказ.

Олимпия еще плотнее прижалась к нему. Шеридан с наслаждением вдохнул аромат ее волос. Да, истина была такой отвратительной и неудобной во всех отношениях. Если бы он сейчас выпалил ей сгоряча всю правду, то еще неизвестно, как бы Олимпия отреагировала на это. Вообще-то она, похоже, давно простила его, но они об этом ни разу не говорили откровенно. Кроме того, обстановка резко изменилась. Отныне они вновь были окружены людьми, среди которых находился и этот олух, Фицхью, черт бы его побрал. Теперь Олимпия вполне могла обратиться за помощью и утешением к другому мужчине…