Судьбы наших детей - Фрэнк Йерби

Дезертир

Я не могу понять, почему немецкая лапта до сих пор не входит в олимпийскую программу и не является основным видом спорта на Олимпийских играх.

Уинстон Найлз Рамфорд

Это был марш-бросок в шесть миль, от военного лагеря до равнины, где располагался космофлот. Маршрут про легал через северо-западную окраину Фебы, единственного города на Марсе.

Население Фебы, согласно «Карманной истории Марса» Уинстона Найлза Рамфорда, составляло восемьдесят семь тысяч человек. Все и всё в Фебе было подчинено войне. Основная масса рабочих в Фебе управлялась точно так же, как солдаты, — посредством вмонтированных в черепные коробки антенн.

Рота Дядьки маршировала в составе полка через северо-западную окраину Фебы к местонахождению космической армады. Никто уже и не думал поддерживать дисциплину с помощью антенн — солдат охватила военная лихорадка.

Они маршировали, и пели, и топали в такт кованными железом ботинками по железным улицам.

Песня была кровожадная:

Ужас, горе, уничтожение —Хап-тап-трап-фо! Постигнет земное население!Хап-тап-трап-фо! Земля — в огне! Земля — в цепях!Хап-тап-трап-фо! Мы сломим дух землян! Расколем черепа!Хап-тап-тран-фо! Кричите! Тап-трап-фо! Страдайте!Тап-трап-фо! Умрите! Тап-трап-фо! Смеееееееееееерть!

Фабрики Фебы продолжали работать на полную мощность. Никто не выбегал на улицы поглазеть на шагающих с песней героев. Окна подмигивали ослепительными вспышками света. Дверной проем выплевывал снопы брызг и желтый дым от льющегося металла. Скрежет шлифовальных колес заглушал солдатскую песню.

Три летающие тарелки, голубые разведывательные корабли, плавно скользили над городом, издавая приятные воркующие звуки, подобно поющим волчкам. «Гууу-лююю», — казалось, пели они, отрываясь все выше от сферической поверхности Марса. В мгновение ока они уже мерцали где-то в необозримом космическом пространстве.

— Ужас, горе, уничтожение! — в такт барабанам орали солдаты.

Но один солдат только шевелил губами, не произнося ни звука. Этим солдатом был Дядька.

Дядька шагал в первой шеренге предпоследней колонны своей роты.

Следом за ним шел Боуэз, и под его взглядом затылок Дядьки нестерпимо зудел. Боуэз и Дядька несли вдвоем длинный ствол шестидюймового осадного миномета, связавший их, точно сиамских близнецов.

— Умрите! Тап-трап-фо! Смеееееееееееееерть! — ревели вокруг.

— Дядька, старина… — начал Боуэз.

— Чего тебе, браток? — рассеянно отозвался Дядька. Вместе с прочим военным снаряжением у него была припрятана боевая ручная граната. Предохранительную чеку он уже выдернул и теперь сжимал гранату в кулаке. Оставалось только разжать кулак, и граната взорвется через три секунды.

— Я постарался, чтобы мы неплохо устроились, бра ток, — сказал Боуэз. — Старина Боуэз всегда заботится о своем напарнике, верно, браток?

— Само собой, браток, — ответил Дядька.

Боуэз устроил так, что во время атаки они с Дядькой будут находиться на базовом ротном корабле. Корабль этот, по существу, не был боевым, хотя именно для него почему-то и предназначался осадный миномет. На борту корабля могли разместиться только два человека, а остальное свободное пространство отводилось под конфеты, спортивный инвентарь, музыкальные записи, консервированную ветчину, настольные игры, шарики БДП, прохладительные напитки, Библии, почтовую бумагу, бритвенные приборы, гладильные доски и прочие предметы, способствующие поднятию боевого духа.

— Не так уж плохо для начала оказаться на таком корабле, а, приятель?

— Да, повезло нам, браток, — отозвался Дядька. Он только что швырнул гранату в канализационный люк, мимо которого они проходили.

Прогремел сильный взрыв.

Солдаты ничком попадали на мостовую.

Боуэз, как подлинный командир, первым приподнял голову. Увидев извергающиеся из люка клубы дыма, он ре шил, что, должно быть, взорвался канализационный газ.

Боуэз сунул руку в карман и нажал кнопку, передав своей роте сигнал встать.

Когда все поднялись, Боуэз тоже встал.

— Черт возьми, напарник! — сказал он. — Кажется, мы уже прошли крещение огнем.

Он подхватил свой конец ствола осадного миномета.

Но другой конец так и остался лежать.

Дядька отправился на поиски жены, сына и лучшего друга.

Дядька исчез за холмом на плоском, плоском, плоском, плоском Марсе.

Сына, которого отправился искать Дядька, звали Хронос.

По земным меркам, Хроносу было восемь лет.

А Хроносом его нарекли в честь месяца, когда он по явился на свет. Марсианский год состоит из двадцати одного месяца, в двенадцати из них по тридцать дней, а в девяти по тридцати одному. Месяцы называются так: январь, февраль, март, апрель, май, июнь, июль, август, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь, уинстон, найлз, рамфорд, казак, ньюпорт, хронос, континуум, воронка и сейло.

Запоминалочка: По тридцать дней имеют сейло, найлз, июль, сентябрь, уинстон, хронос, рамфорд и ноябрь, апрель, казак, ньюпорт, воронка. А в остальных по тридцать плюс один.

Месяц сейло был назван так в честь одного гуманоида, с которым Уинстон Найлз Рамфорд свел знакомство на Титане. Титан, сами понимаете — один из самых симпатичных спутников Сатурна, настоящий райский уголок.

Сейло, закадычный друг Рамфорда на Титане, был посланцем из другой галактики. Он совершил на Титане вынужденную посадку из-за поломки двигателя ракеты. И дожидался на Титане запасных частей.

Он терпеливо ждал их вот уже двести тысяч лет.

Энергию его корабль, так же как и марсианские космические корабли, извлекал из Вселенской Воли К Бытию, из ВВКБ. ВВКБ — это то, что создает из ничего вселенные, побуждает это «ничего» стремиться чем-то стать.

Многие земляне рады, что на Земле нет ВВКБ.

Как говорится в популярных виршах:

Вселенской Воли К Бытию кроху тяпнул БиллИ со жвачкой вместе ее раскусил.В космосе стало гораздо тесней —Билл превратился в шесть Млечных Путей.

Хронос, сын Дядьки, в свои восемь лет уже прекрасно играл в немецкую лапту. Эта игра была единственным его увлечением. Немецкая лапта — единственный вид спорта на Марсе: в средней школе, в армии и в зонах отдыха фабричных рабочих.

Поскольку на Марсе всего-навсего пятьдесят два ребен ка, там вполне обходились одной средней школой, стоявшей в самом центре Фебы. Из пятидесяти двух детей ни один не был зачат на Марсе. Все дети были зачаты на Земле или (как, например, Хронос) на борту космического корабля, доставлявшего на Марс очередную партию рекрутов.

В школе дети занимались очень мало, поскольку марсианское общество в их образованности не нуждалось. Большую часть времени дети играли в немецкую лапту.

В немецкую лапту играют дряблым мячом размером с большую мускатную дыню. Отскакивает такой мяч примерно так же, как шляпа, наполненная дождевой водой. Игра приходится чем-то сродни бейсболу — подающий посылает мяч на площадку игроков противника и стремглав мчится к «дому»; принимающие игроки пытаются поймать мяч и попасть им в бегущего. Правда, в немецкой лапте всего три базы — первая, вторая и «дом». Бросать мяч подающий не может. Он ставит мяч на один кулак и ударяет по нему другим кулаком. Если полевой игрок сумеет попасть мячом в бегущего игрока в промежутке между базами, тот выбывает из игры и обязан немедленно покинуть поле.

Столь широкое распространение на Марсе немецкая лапта получила, естественно, благодаря усилиям Уинстона Найлза Рамфорда, на котором лежала ответственность за все происходящее на Марсе.

Говард У. Сэме в своем труде «Уинстон Найлз Рамфорд, Бенджамин Франклин и Леонардо да Винчи» доказывает, что ребенком Рамфорд из всех командных игр знал только немецкую лапту, Сэме пишет, что обучила Рамфорда этой игре гувернантка, мисс Джойс Маккензи.

В далеком детстве Рамфорда, в Ньюпорте, команда, составленная из Рамфорда, мисс Маккензи и дворецкого Эрла Монкрифа, регулярно встречалась с командой, состоявшей из Ватанабе Ватару — садовника-японца, Беверли Джун Ватару — его дочери — и Эдварда Сиуарда Дарлингтона, полоумного мальчика с конюшни. Команда Рамфорда неизменно побеждала.

Дядька, единственный дезертир за всю историю марсианской армии, затаился, тяжело дыша, за большим валуном из бирюзы и оттуда приглядывался к школьникам, игравшим в немецкую лапту на железной площадке. Рядом с Дядькой лежал велосипед, украденный им со стойки на противогазной фабрике. Дядька не знал, который из ребят его сын по имени Хронос.