Бездна голодных глаз - Генри Олди

— Этайр из поймы Оккироэ?

— Я…

— Тиресий Шайнхольмский?

— Есть…

— Кто с побережья Тесс?

— Я, Закинф…

— Телем из Вайнганги?

— Здесь…

Обезьянка очень расстроилась. Она так надеялась, что ее замечательный бросок пробудит у всех интерес к ней, такой невидимой в темноте обезьяне, а вместо этого… Обида и любопытство некоторое время боролись в ее худеньком мохнатом тельце, решая — убежать или остаться, — и все это время ровный поток слов плыл вместе с сизым дымом, клочьями оседая на колючих ветвях кустарника…

— Кастор зу Целль?

— Я…

— Братья Эрль-Кавус от лугов Арродхи?

— Мы тут…

Восемнадцать бесов от восемнадцати крупнейших поселений вокруг Согда и Калорры сидели у костра, горевшего в зарослях Муаз-Тая, на одной из многих полян… Никто другой уже не смог бы добраться сюда живым через леса Оркнейи и Шайнхольма, через пески Карх-Руфи, ставшие ареной упрямой, бесконечной, монотонной и хронической вражды между Девятикратными и Изменчивыми.

За спиной первых были города и люди, за спиной вторых — леса и звери. И в этой войне не могло быть победителей. Потому что каждый считал, что будущее — только за ним, а за всеми остальными — прошлое, и то совсем уж прошлое…

А настоящее никого не интересовало.

— Пустотник Эдгар?

— Я…

— Пустотник Даймон?

— Я…

— Пустотник Кали?

— Здесь…

Девять Пустотников — только Большие Твари — от самых многочисленных группировок Изменчивых тоже были тут. И отблески костра плясали в их немигающих глазах. Они молчали и ждали.

Все знали, что произошло.

Около трех месяцев назад отряд особенно ретивых саларов из поселка на берегу Оккироэ углубился в Шайнхольмский лес и неожиданно обрушился на деревню Изменчивых. Потом трудно было разобраться в происшедшем, но так или иначе — в деревне случайно оказался Пустотник Идас, один из немногих уцелевших после Сифского побоища, которое успело прочно обосноваться в легендах и преданиях.

И он не выдержал. Он разорвал данную некогда клятву, разорвал вместе с половиной саларского отряда, и преследовал беглецов во главе ликующих Изменчивых…

И был встречен главой поселка, манежным бесом Пелидом.

Сам Идас был убит разъяренным Бессмертным, его спутники бежали, а пришедший в себя Пелид в ужасе от содеянного заперся в своем доме и, похоже, впал в помешательство.

Отцы вступились за детей. В первый раз. Но это грозило повториться. И тогда все имели шанс остаться в прошлом, все, кроме бесов, которых ужасала перспектива такого будущего.

Решать надо было в настоящем.

— Мелес Бану-Сарзи?

— Да…

— Филомен от оазиса Уфр?

— Да…

— Хеопт Сайский?

— Да…

Бесы согласились уйти. Их ждали Пенаты Вечных — дальняя, заброшенная штольня в отрогах Ра-Муаз, с капающим с потолка Временем. Рядом с застывшими вечными рабами рудников сядут вечные, прошедшие манежи, бои, славу и последний приговор. Который они вынесли сами себе. Несогласные — уйдут насильно. И лишь предания об Отцах Девятикратных будут передаваться седыми наставниками Скользящих в сумерках…

— Пустотник Эдгар?

— Да.

— Пустотник Даймон?

— Да.

— Пустотник Кали?

— Да…

Пустотники согласились уйти. Навсегда. Пока смерть не придет за последним из них, ни одна живая душа не должна видеть живого Пустотника. И лишь предания об Отцах Изменчивых останутся жить в глубинах древних лесов. Было выбрано место для кладбища и пути изгнания. Всем. И навсегда. Несогласные — умрут сразу.

— Кастор зу Целль?

— Да.

— Братья Эрль-Кавус от лугов Арродхи?

— Да.

— Телем из Вайнганги?

— Да.

— Да…

— Да…

— Да…

— Да…

Отцы уходили. Дети оставались сами. Рассвет закончился.

Обезьянка потеряла к происходящему всякий интерес и ускакала по веткам в глубину леса. Через неделю ее съели. Ну и что? Одной глупой обезьянкой в этом мире стало меньше… Правда, можно сказать и так, что этот мир обеднел на целую любопытную обезьянку…

10

…Все началось с того, что к вечеру следующего дня Сигурд Ярроу почувствовал себя последней сволочью. Солли с волками куда-то ушли, и одиночество лишь усугубляло это новое, непривычное и крайне неприятное ощущение. К тому же оно странным образом увязывалось для Ярроу с двумя равнозначными моментами.

Во-первых, картины прошлого сцепились друг с другом, выстроившись в затылок и обозначив длинную, протоптанную множеством ног Дорогу, которая шла одновременно через Калорру и Согд, пустыню Карх-Руфи и Оркнейский лес, предгорье Муаз-Тай и улицы Целлии, и дальше — деревня Солли, Вайнганга, Пенаты Вечных, кладбище Пустотников… Правда, великое множество деталей и подробностей остались для салара загадкой, но если подглядывать за Временем в замочную скважину чужих зрачков, то и не стоит рассчитывать на подробные объяснения!

Сигурд всем своим существом ощутил этот неизмеримый Путь, проходящий и через него самого; и в то же мгновение прошлое влилось в настоящее, переполнив чашу…

Настоящее — в нем был озабоченный Фарамарз над письмом наставника Гударзи, в нем стыл «узор ночного тумана», и смеялась мертвая ночь Калорры, и Брайан Ойгла сползал по забору к ногам призрачной красавицы с удивленно-холодным лицом… Это было настоящее, кричащее, кровоточащее, забытое на время в каменном безмолвии, но теперь оно вспыхнуло с новой силой и Сигурд задохнулся от его жара.

Во-вторых, салар никак не мог избавиться от мысли, что он предал беспечного голого парня, встреченного ими в зарослях; предал в ледяные, жадные руки порождений ночи, — нет, не ночи, не сумерек этого мира! Он — Сигурд Ярроу, Девятикратный, салар Пятого уровня — продал беззащитного бродягу за возможность увидеть еще одну-две картины из жизни обитателей Пенат Вечных!…

Будь ты проклято, прошлое, если за тебя надо платить такую цену!

Сигурд встал, накидывая серый плащ и щелкая застежкой на плече. Уходящий за ответом, Видевший рассвет, — так или иначе, он знал, что должен делать. Должен. И сделает.

Через мгновение Скользящий в сумерках вышел из пещеры, поправляя перевязь с мечом, и направился к зарослям. Трава у его ног тихо шелестела. Ловчий удав Зу сопровождал хозяина. Баловство закончилось. Их дело, их охота…

Они не видели, как из тоннеля в пещеру ввалился Пустотник Даймон. И очень хорошо, что не видели, потому что такого Даймона они не видели никогда.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});