Эквилибрист. Путь долга - Михаил Катюричев

Бородач еще пытался рассказать какие–то подробности, но я отмахнулся. Тень уже взяла след, а остальное значения не имеет.

Глава 6

Придя в сознание, Тин не сразу поняла, где она — темно, трясет, саднит шишка на затылке. Последнее воспоминание — падающий Тео и смазанный силуэт рахуден. Гер–рахун опасные противники, даже будь ты на пике силы, а уж сейчас, на последнем месяце, когда весь огонь… Огонь! Вот что не давало покоя, свербя где–то на краю сознания! Ненавистные серебристые браслеты перекрыли доступ силы. Жар выходил наружу, но не пополнялся, резервы организма таяли. Тин замерла от ужаса, лихорадочно пытаясь вспомнить уроки полузабытого детства, создать хоть какой–то "кокон", и гнала, гнала все силы туда, где потоки силы питали новую жизнь. Поудобнее устроив огромный живот, стараясь не обращать внимания на тряску и ледяной холод браслетов, Тиана перенаправляла внутренние потоки, погружаясь в транс, оставляя лишь самый минимум, отдавая все — детям, чтобы продержаться еще немного, еще день, еще час.

Карета остановилась. Открывший дверцу рахуден даже не стал менять облик, демонстрируя полную уверенность в безопасности. Дайрен — вспомнила Тиана его имя.

— Прошу вас, моя милая, — выродок–гер помог Тин выйти из кареты, придержав за локоток. Даже в этом облике хватка у него была стальная, о сопротивлении не стоило и думать. Тин огляделась. Странное место: лес вокруг черный, недобрый, заросшие травой развалины каменной ограды, здание сохранилось лучше, но тянет от него чем–то, от чего пальцы сами собой прорастают когтями. Воины сопровождения — а их не меньше двух десятков, уводят лошадей в сторону, снимают седельные сумки, расходятся по округе — видно, не в первый раз тут. Фрайхер же тащит к основному зданию. Внутри пыльно, крыша кое–где обвалилась, но стены кажутся еще крепкими. Колонны, поддерживающие балкон по обеим сторонам зала заросли странными черными плетями, кое–где выкрошились. Деревянная лестница, ведущая наверх, белеет свежими спилами — неровный мазок в картине вечного увядания.

— Как вам это скромное пристанище? — Дайрен создает видимость светской беседы, — здесь уединенно — редкий дурак рискнет сунуться так далеко в Хейтевальд. Самая лучшая моя находка, храм Бхайрава, забытого бога! И сегодня он поможет мне, явив свою силу. Осталось недолго. Великий получит жизнь нерожденного ублюдка и сможет разорвать узы Кайтаны. Ты родишь мне наследника, а не жалкого полукровку. Смешно — темный выродок отобрал у меня сына, а теперь его жена родит нового.

Отпустив руку, фрайхер начал расхаживать туда–сюда, возбужденный этой мыслью.

— Я даже надеюсь, что он услышал тот сигнал и придет. Чтобы ты своими глазами смогла увидеть, насколько ничтожен он по сравнению с истинным потомком Раху.

Дайрен отвлекся, раздавая указания своим воинам, а Тин тяжело опустилась на пол. Сигнал? Что–то такое пробивается сквозь тяжелую муть. Но как, ведь у нее не было амулета? Тео? О вечное пламя! Ведь Даркин может подумать, что это она… что все еще считает себя вправе просить о помощи. Боги, не допустите такого позора! Блудная дочь огня и так пала настолько низко, что уже даже в мыслях не должна называть себя рахуден. Позор семьи и мужа, нагулявшая ребенка непонятно от кого, допустившая, чтобы какие–то людишки… Увы, память не давала ответа, как могло произойти подобное бесчинство. Черные глаза, в которых гаснет огонь, а до того — провал. Последнее что вспоминается четко — музыкальный вечер у леди тай-Патрис. А это начало пейча, середина зимы. Почти два месяца до того злосчастного бала. Или нет? Вот они с таном ведут фуэту у баронессы тай-Лори, а день рождения той в начале Рейнинга. Память дробится на цветные осколки, отказываясь сложиться в единое полотно. Вот этот закат и резвящийся в прибое Алекс — это было? Или память шутит, подсовывая прошлогодние воспоминания? А тан, жестом фокусника достающий из–под полы бутыль? Нет, это уже было, давно и не на Золотых песках. А валлес, кода Тин споткнулась, и Дарри кружился с ней на руках? Когда это было? Где? Как и при каждой попытке проникнуть в провал памяти голова разболелась, пронзая мозг раскаленными спицами, выкидывая в "здесь и сейчас". Увы, та же память никак не хотела забывать то, что произошло после. Странные слухи, косые взгляды, сочувствие в глазах ближних. Жуткие головные боли, неопределенность и огонь чужой, невозможной жизни, разгорающийся внутри. Нервничающие бойцы, слухи из столицы, Даркин, весь потемневший, словно выжженный изнутри. Боль, сомнение, страх, не находят отклика в пустоте, вдруг ставшей ее мужем. Взгляд, словно сквозь пустое место и страшный, невозможный приказ.

Приказ, который невозможно выполнить, приказ, которого нельзя ослушаться. И кровь, в которой рокот вулкана спорит со свистом ветра, подсказывает единственный выход для той, что потеряла право называться женой и матерью. Отчаянная атака — не чтобы убить, чтобы умереть, но умереть как честная рахуден. Даже этого выхода ей не оставили, попросту отмахнувшись и оставив жить. Что ж, она уйдет. Пусть не от клинка мужа, не как честная женщина. Уйдет сама, в последний раз взглянув тану в глаза, но сначала даст жизнь тем, кто виноват только в том, что они есть. Боги, помогите детям увидеть свет, прошу! А для потерявшей крылья сгодится и ритуальный клинок Лавукайса и ржавый обломок меча.

Вынырнув из собственных мыслей, Тин отметила, что гер все еще что–то говорит, расхаживая у алтаря и размахивая руками:

— Эти молокососы решили, что могут не выполнять уговор! Что если ритуал проведен, то в старом фрайхере уже нет нужды! Ублюдки! К сожалению, провести "подчинение Шеша" может только человеческий маг, да и не приняла бы ты кубок из моих рук. Не правда ли, милая моя тани? — отсутствие какой–либо реакции Дайрена не смутило. Он продолжал все так же горячо, лицо его исказилось, в голосе зазвучали нотки безумия, — этот ублюдочный маркиз оказался хитер, заклинание не подействовало на него как должно. Он даже подумал, что может украсть мою женщину! Что ж, я славно позабавился с ИХ женщинами. А самое приятное, что вся вина ляжет на этого темного выскочку, что возомнил себя равным рахуден! Жалкий, тупоумный человечишка. Было даже забавно наблюдать, как он вершит МОЮ месть и роет себе могилу. О, я даже мечтаю, чтобы он успел до полнолуния! И тогда ты увидишь, как ничтожен он по сравнению с истинным рахуден.

"Что он несет?" Мысли путались, транс отнимал слишком много сил. Поняв, в чем дело, Тин про себя рассмеялась. Этот калека искренне считал Даркина человеком! Жалкий глупец. Вечное пламя, — устало подумала Тин, — да пусть хоть тан, хоть чудище морское появится, лишь бы заткнули этого самовлюбленного безумца. Навсегда.

Луч света, проникающий в пролом крыши, отполз к самой двери. Тин плохо представляла, сколько прошло времени, да и окружающее воспринимала с трудом, занятая поддержанием внутреннего огня. Очнулась она от резких команд Дайрена, да шевеления лучников на балконах. Чуткий слух уловил крики, что пробивались даже сквозь массивные, плотно закрытые двери.

Бледное пятнышко света вдруг исчезло. Исчезло вместе с дверями и частью стены — на их месте расправляла крылья тьма, вдруг обретшая форму и суть. Сила разрушения ударила по нервам, вырвав стон из пересохших губ. Заскрипели луки, не дожидаясь приказа, но стрелы так и не ушли в полет — Даркин поднял голову и колонны, видевшие еще, наверное, рассвет Вечной Империи, рассыпались пылью вместе с балконом и скрывающимися там лучниками. Тин съежилась под взглядом черных глаз, инстинктивно пытаясь прикрыть живот и глубже вжаться в резьбу стен. Невысокий седой маг медленно шел вперед, а крылья за его спиной пожирали стены, крышу и, казалось, саму реальность, сливаясь с тьмой и уходя в затянувшие небо тучи.

Когда темный преодолел половину разделяющего их расстояния, спокойно наблюдавший за происходящим Дайрен сменил облик. Сделал он это медленно и демонстративно. Постоял немного, словно давая присутствующим время оценить и проникнуться, а затем бросился в атаку. Тин успела заметить лишь смазанную тень, и больше ничего. Даркин даже взгляд не оторвал от угла, где сжалась в комок беременная женщина, лишь чуть скривился, от попавшей в лицо пыли. Из–за слабости или еще почему, Тиана не почувствовала открытия портала, а тан уже был рядом. Крылья исчезли, но спрятать силу за щитами Даркин даже не подумал. Звякнули браслеты и сделавшая судорожный "вдох" Тин потеряла сознание.

Снова темнота, тряска и запах свиной кожи от сидений кареты. Куда на этот раз? Зачем тан везет ее куда–то, почему не убил? В том, что произошедшее не сон, убеждало давление чужой силы, проходящей сквозь стенки. Может быть, у пепельных какой–то свой ритуал, свой меч чести? Боги, если бы так. Сойдет любой, лишь бы в его руке.

Карета остановилась. Никто не спешил открыть дверцу и помочь выйти, лишь легкая возня послышалась у задней стенки. Все? Уже пора? Кое–как выбравшись наружу, Тин огляделась, пытаясь понять, что ее ждет. Осознать получилось не сразу, но узор мха, на камнях, приметная выбоина на воротной доске, голос леди Лауры, вопрошающий наверху, что же происходит, не оставляли сомнений. Ноги подкосились и Тин сползла прямо в подтаявший снег, спиной привалившись к шершавым доскам ворот. Даркин же, вовсе не обратив на огненную внимания, продолжал проверять крепления седельных сумок. Лишь когда темный уже вспрыгнул в седло, Тана нашла в себе силы на едва слышное "почему?". Маг даже не обернулся, только резким жестом вздернул правый рукав. Серебро блеснуло в лучах восходящего солнца, а потом исчезло в вихре портала. Тин еще посмотрела на свое пустое запястье со следами кандалов, а потом живот скрутило болью.