Охотники за человеческими органами - Гордон Томас

За ними открывался коридор, выкрашенный в теплые кремовые тона. Никого не видно. На дверях, расположенных по обе стороны коридора, не было никаких табличек. Он приставил ухо к ближайшей двери — ни звука. Он нажал на ручку; дверь была не заперта. Он распахнул ее. Это была раздевалка кухонного персонала; на вешалках висели их рабочие майки. Он закрыл дверь и заглянул в остальные. Складские помещения.

Мортон прошел дальше по коридору до места, где он раздваивался, двинулся налево, догадываясь, что этот путь приведет его в глубь клиники. На разном расстоянии друг от друга в потолок были вмонтированы динамики. Он прошел небольшое расстояние, и коридор резко вильнул влево. На повороте в стену была вставлена видеокамера, смотревшая прямо на дверь, находившуюся чуть дальше. Он разобрал надпись на двери: «Личные дела». Индикатор камеры горел ровным огоньком, преграждая ему путь. Выстрел в камеру насторожит всех вокруг. Путь назад приведет обратно в кухню.

Он решительно зашагал по коридору, приставив рацию к уху, словно прислушиваясь к распоряжениям, и следя за тем, чтобы голова не попадала в поле обзора камеры. Только он миновал охраняемую камерой комнату, как в динамиках монотонный женский голос начал повторять: «Офицеру охраны Кесслеру немедленно связаться с финским домиком доктора Ромера».

Не успев отдать себе отчет в своих действиях, Мортон просунул палец под пластик своей таблички на груди, вытащил оттуда карточку с именем Кесслера и сунул ее в карман комбинезона.

Свернув за угол, он очутился в коридоре с ковром на полу и номерами на дверях. Он распахнул ближайшую дверь. На кровати, почти невидимый за мониторами, спал пациент. Когда он закрыл дверь, из другой палаты, чуть дальше по коридору, выскочила медсестра и, устремившись в противоположном направлении, исчезла за углом. Он выждал несколько секунд, а потом быстро двинулся за ней.

Женский голос в динамике продолжал твердить свое.

Мортон повернул за угол и уже двинулся дальше по коридору, как вдруг его остановил мужской голос:

— Что вы здесь делаете?

Он обернулся и в нескольких ярдах от себя увидел мужчину в белом халате с нахмуренным лицом. Должно быть, тот вышел из какой-то палаты и теперь стоял, засунув обе руки в карманы.

— Я ищу Кесслера. Вы не видели его? — вежливо спросил Мортон.

— Нет, не видел, — мрачно сказал Суриков. — Как бы там ни было, вам запрещено появляться здесь, особенно с оружием. Как, по-вашему, на это посмотрят наши пациенты?

Мортон выдавил извиняющуюся улыбку.

— Я прошу прощения. Но Кесслер должен был охранять женщину-пленницу. Вы не знаете, где она?

Суриков кинул в рот пригоршню кукурузных хлопьев и шумно зажевал.

— Там, рядом с операционными. Кесслера туда пустить не могли. Крилла хватил бы удар, если бы он увидел его там. Ею занимаются эти… из Калифорнии. Медсестра и врач.

— Все равно я должен проверить, — покачал головой Мортон. — Ромер желает видеть Кесслера немедленно.

— Что он натворил?

— Бог его знает, — пожал плечами Мортон. — Но чем скорее я отыщу Кесслера, тем лучше для меня. — Он огляделся вокруг. — Простите… Я первый раз в этом здании. Как пройти к операционным?

Суриков отправил в рот еще одну порцию кукурузных хлопьев.

— Вниз по коридору. Свернете направо и еще раз направо, а потом — по коридору до конца. Увидите табличку. Если горит красная лампочка, оставайтесь снаружи, а не то Крилл еще запустит в вас чем-нибудь.

— Спасибо, — сказал Мортон.

Когда он торопливо двинулся вниз по коридору, женский голос снова повторял распоряжение Кесслеру — связаться с доктором Ромером.

Прессман влетел в комнату финского домика, держа в руке мертвого попугайчика.

Доктор Ромер был один. После того, как они распили бутылку вина, Мадам неожиданно спросила, можно ли им с юношей воспользоваться гостевой комнатой. Он проводил их туда и, выехав в коридор, услышал щелчок запираемого замка.

— Где вы нашли это? — спросил он Прессмана.

— За окном вашей кухни, доктор.

Прессман вскрыл птицеподобный предмет, и доктор Ромер некоторое время задумчиво рассматривал его внутренности. Потом он подъехал к мониторам службы охраны и стал включать экраны один за другим. В сгущающейся темноте трудно было что-то разобрать. Один или два раза ему почудилось какое-то движение, но он уверил себя, что это охранники. Потом неожиданно и без всякой причины его начала бить дрожь, точь-в-точь как в тот вечер, когда он смотрел на восходящую из-за вулкана луну охотников и думал о Мортоне.

— С вами все в порядке, доктор? — спросил Прессман.

— Да. Да, конечно. Продолжайте поиск Кесслера. И выясните, что случилось с Фридрихом и остальными. Они должны были уже вернуться.

Прессман не шевельнулся.

— Чего вы ждете? — резко осведомился доктор Ромер.

— Фридрих мертв, доктор. Один из пилотов только что доложил об этом службе охраны.

Доктор Ромер уставился на него, словно никак не мог поверить тому, что сейчас услышал.

— Мертв? Как? Где?

Прессман рассказал ему все, что услышал от Дэлея.

— А остальные?

— Они не вернулись.

Доктор Ромер развернул кресло и стал смотреть в окно. Он подсознательно чувствовал, нет — знал, что поисковая группа не вернется с вулкана. Дрожь усилилась. Он слышал, как Прессман тихо вышел из комнаты. А Прессман, в свою очередь, был уверен, что слышал, как доктор Ромер сказал: «Невозможно». А может, это было: «Нет… возможно».

Мортон остановился перед дверью на пружинах. Над нею висел пластиковый ящичек с лампой внутри и надписью «Не входить — идет операция». Лампочка не горела. Он приоткрыл дверь и быстро проскользнул внутрь. Мягкое освещение в коридоре сменилось ярким светом флюоресцентных ламп, не отбрасывающих тени ни на отделанные кафелем стены, ни на потолок, ни на белый, покрытый винилом пол.

Мортон остановился, собираясь с мыслями. Он по-прежнему находился в нестерильной части операционного комплекса, где должны размещаться раздевалки для персонала, комната для отдыха хирургов между операциями и смотровые. Стерильное пространство должно начинаться в самих операционных, а за ними — помещения для стерилизации инструментов, палаты послеоперационного ухода и установки для интенсивной терапии.

Вокруг него стояло несколько пустых коек на колесиках. Пациентов, прибывших на операцию, должно быть, укладывали на них, чтобы затем везти в смотровые палаты и давать наркоз. Эти помещения, вероятно, находились за пластиковыми дверцами, прямо напротив того места, где он сейчас стоял.

Он перекинул ремень автомата через плечо, достал духовой пистолет и коробочку с капсулками, вытряхнул несколько капсулок на ладонь, закрыл крышку коробки и сунул ее в карман. Он зарядил пистолет капсулкой и, зажав остальные в ладони, прошел мимо коек к дверцам.

У стены выстроились хирургические каталки; зеленые салфетки на них были покрыты пеплом, издававшим слабый противный запах. С дальнего конца коридора из-за еще одной пары двойных дверей неожиданно раздалось шипение воды, разбрызгиваемой под давлением из брандспойта на кафель.

Мортон торопливо нырнул в первую комнату без дверей. Там стоял ряд шкафчиков, а на столе рядом с брезентовой корзиной лежала стопка хлопковых комбинезонов. Раздевалка для медсестер была пуста.

Следующее помещение оказалось складом для внутривенных капельниц. Он проверил комнату напротив — еще одна раздевалка, на этот раз для хирургов и мужского персонала, судя по груде стерильных костюмов на столе и размеру бахил, стоявших перед каждым шкафчиком. Он миновал еще две раздевалки. По количеству башмаков он прикинул, что операционный персонал насчитывал около пятидесяти человек.

Шипение воды прекратилось, и он услышал мягкое хлюпанье резиновых сапог по мокрому кафелю. Тишину нарушил голос из динамика на потолке: «Операционная номер один — готова».

Мортон нырнул в следующую комнату. В ней находились каталки для наркоза. В следующих трех комнатах стояло такое же оборудование, а из отсека за ними доносилось ровное дыхание. Он тихонько отодвинул занавеску, отделявшую отсек.

На койке, одетый в белый стерильный костюм и дремлющий под воздействием наркоза, лежал Дитер Фогель. Президент Бундесбанка даже не шевельнулся, когда Мортон задернул занавеску и быстро подбежал к следующему отсеку. Занавеска тут тоже была задернута. Он осторожно раздвинул ее.

В центре комнатки, привязанная к койке, лежала Анна.

Возле койки спиной к нему стояли мужчина в белом халате и медсестра. Сестра держала в руках поднос в форме почки, с которого врач только что взял шприц со стерильным колпачком и ампулу.

Доктор Лассуэл уже собирался снять колпачок с иглы, когда вдруг с изумлением обернулся.