13 диалогов о психологии - Соколова Е.Е.

А.: Ну вот хотя бы кажущееся движение, объясняемое “коротким замыканием” в мозгу.

С: Неужели подобным образом объяснялись и более сложные процессы? А.: А вот с “более сложными процессами” сложнее, прости за каламбур. В период, который мы рассматриваем, и более сложные процессы — мышление, память, даже поведение личности — объяснялись подобным образом — появлением “заряженных структур”, “разрядкой напряжения” и так далее, о чем мы еще будем говорить. По сути дела, это была даже не физиология, а физика мозга: мозг считался работающим как некое единое целое, причем гештальтисты утверждали, что сознательно воспринимаемый квадрат должен соответствовать области возбуждения в форме квадрата в каком-либо месте зрительной коры, то есть “если форма из четырех точек воспринимается как “квадрат”, должен иметь место некий подобный квадрату физиологический процесс” [8, с. 117]. Конечно же, это сверхупрощенное объяснение, хотя чисто физические процессы (например электрические токи в нервной системе) играют, безусловно, свою роль в различных процессах восприятия (См. [9; 10]).

А вот позже некоторые гештальтпсихологи, например, Вертгеймер в своих знаменитых опытах по продуктивному (творческому) мышлению и ряд других авторов, несколько иначе трактуют психические процессы. Но об этом мы поговорим в свое время. Обратимся теперь к пониманию предмета исследования в Лейпцигской школе. Одно из произведений ученика Феликса Крюгера Альберта Веллека, ставшего позже известным благодаря своим характерологическим работам, называется “Возрождение науки о душе в творчестве Феликса Крюгера”. Действительно, Крюгер, а вслед за ним и все лейпцигские психологи настаивали на возвращении в психологию понятия “душа”, которое не отождествлялось ими с понятием “сознание”. С: Как, опять душа?

А.: Вспомни, что мы говорили с тобой о стремлении Лопатина возвратить душу в психологию. Это был протест против “психологии без души”, которая изучала “поверхностные” и очень элементарные процессы в сознании. Ценности же, смыслы, установки и диспозиции личности выпадали из поля зрения психологов. Охватить научным исследованием и объяснением эту реальность по-разному пытались психоаналитики, представители школы Узнадзе, Вильгельм Дильтей, о котором мы позже будем говорить. В Лейпцигской школе

Диалог 8. Равно ли целое сумме своих частей?

попытка выйти за пределы “феноменального мира” вылилась в формулировку важного для теории этой школы понятия “структура”, которое, однако, осталось в школе эмпирически неразработанным. Под структурами понимались как раз эти самые установки, диспозиции, потенции личности, “проявляющиеся” в психических переживаниях, а в целом — душа как субстанциональный носитель всех психических явлений. При этом индивидуальная структура души у каждого человека своя, однако можно найти общие черты структур души у членов одной семьи, одной нации, одной расы. Отсюда — вполне расистские выводы о “совершенстве” или “несовершенстве” тех или иных структур у представителей различных наций и рас, так импонировавшие гитлеровцам. Но это все уже были метафизические спекуляции, которые лишь констатировали проблему “трансфеноменальной реальности”, лежащей за пределами сознания, но не решали ее.

Однако лейпцигские психологи не “забывали” и сознание, которое изучалось ими с использованием как интроспекции, так и чисто объективных методик, и поэтому многие результаты этих исследований заслуживают внимания. 2. Единицы анализа

С: Теперь, очевидно, мы будем говорить о тех “единицах анализа”, которые выделяли в изучаемой реальности представители обеих школ.

А.: Верно. Единицами анализа в гештальтпсихологии считались “гештальты” как целостные образования, выступающие в феноменальном плане как “фигуры” на некотором “фоне”. С: Опять какие-то абстракции!

А.: Иногда легче показать, чем объяснить. Что ты видишь на рисунке 8?

С: Линии, сгруппированные по две, а одна линия - самостоятельно, то есть справа одна линия без “пары”. В общем, вижу четыре узкие полоски и одну линию, которая полоски не образует.

А.: А почему ты объединяешь линии в одно целое именно тогда, когда расстояние между линиями меньше, чем расстояние между группами?

С: Как же иначе? Постой, да, можно увидеть эти линии сгруппированными иначе, когда расстояние между ними будет больше, чем расстояние между группами. Теперь я вижу четыре широкие полоски, но тогда левая линия остается без пары. Но это требует больших усилий.

А.: Гештальтпсихологи утверждали, что это происходит потому, что при образовании гештальта (а “две линии вместе” можно рассматривать как такой гештальт) работает ряд факторов. Здесь действует “фактор близости”: объединяются в одну целостную структуру стимулы, которые расположены ближе друг к другу. Гештальтпсихологи выделяли и другие “гештальтобразующие” факторы, например фактор сходства, когда стимулы объединяются в структуры по сходству между собой, и прочие (См. [11]). Посмотри теперь на рисунок 9. Что ты видишь?

С: Вижу две палочки, соединенные друг с другом. Одна прямая, другая — крючок в виде буквы S.

А.: А почему ты не видишь два “крючка”, наложенные друг на друга, причем у каждого крючка один конец прямой? С: Не знаю.

А.: Здесь играет роль фактор “хорошего продолжения”, то есть стремление воспринимать наиболее простые и “напрашивающиеся” конфигурации. Гештальтпсихологи вообще считали, что в основе всех факторов восприятия лежит общий закон “прегнантности”, то есть тенденция “перцептивного поля” к структурированию наиболее простым, “экономным”, “симметричным” образом. С: А где здесь “фигура” и “фон”?

А.: А вот обрати внимание, как ты воспринимаешь элементы изображения на рисунке 10, ставшие “фигурой”, то есть предметом на некотором “фоне”.

С: А что здесь? Ваза на черном фоне… Постой, я вижу теперь черные лица на белом фоне, точнее, профили, смотрящие друг на друга… А теперь — опять ваза… Да, когда ваза воспринимается как “фигура”, она как бы “выпирает” из фона,

Диалог 8. Равно ли целое сумме своих частей?

находится впереди, а фон - сзади. Когда фигурой становятся профили, то, наоборот, белое воспринимается как бы сзади, а они впереди.

Рис. 10. Классический пример “обратимой фигуры”

А.: Были обнаружены и другие отличия “фигуры” от “фона” (См. [12; 13]). Кстати, эта ваза — пример так называемых обратимых фигур, отдельный элемент изображения которых может быть то фигурой, то фоном. В гештальтпсихо-логии обратимость объяснялась на основе “насыщения” от восприятия, то есть утомления определенных раздражаемых участков зрительной системы.

С: Все это крайне любопытно, но ведь это изучение восприятия на основе довольно ограниченного круга объектов — геометрических рисунков на плоскости. Разве можно распространять эти закономерности на восприятие вообще? И потом: нашли ли эти лабораторные исследования практическое применение?

А.: Сразу чувствуется хватка профессионала. Отвечу сначала на второй вопрос: нашли. Во время войны открытые в данной школе закономерности восприятия использовались при маскировке военных объектов; кроме того, были разработаны тесты, определяющие способность выделения той или иной фигуры при включении ее в более сложную, и эти тесты до сих пор применяются в психодиагностической и патопсихологической практике. Кстати, этими проблемами занимались и представители Лейпцигской школы. С: Значит, они тоже изучали гештальты как целостные структуры? А.: Да, однако они считали, что существуют и другие единицы феноменального поля, а именно — так называемые комплекс-качества (по аналогии с гештальт-качествами). С: А это что такое?

А.: Отвечу сначала на твой первый вопрос. Да, восприятие плоских изображений как основного экспериментального материала в исследованиях, действительно, не отражало всего богатства закономерностей восприятия в реальной жизни. Леонтьев заметил по этому поводу однажды, на мой взгляд, очень удачно: “Эта психологическая теория, порожденная исследованием плоских изображений, сама оказалась “плоской”… Своими абстракциями гештальттеория подменила понятие объективного мира понятием поля” [14, с. 8]. Лейпцигские психологи по-своему пытались уйти от этой “плоскостной” психологии. Да, они тоже считали гештальты единицами феноменального мира, но на довольно высоком уровне психического развития. А вот на ранних стадиях развития (имеются в виду все возможные виды развития: в филогенезе, в антропогенезе, в социогенезе, то есть в процессе исторического развития общества, в онтогенезе) существуют не гештальты, а комплекс-качества, которые представляют собой не менее целостные единства, но отличаются от геш-тальтов рядом свойств. Основным их свойством выступает эмоциональная окрашенность, что служит показателем иных закономерностей функционирования психики на ранних ступенях развития. С: Опять непонятно.