Орки (СИ) - "Урук Хромой"

За воротами маленькой группой стояли мои самые близкие. Ставшие за это время родными орки. Из строя выпали Таур и Урта. Встали рядом и тоже посмотрели назад.

Бооргуз Тайн. Семейная Нора семьи Хар-Учан.

Вошедшую в ее покои служанку она услышала, еще пока та тихо шла по коридору, но терять самые сладкие мгновения сна она не хотела. Потому и продолжала лежать, не открывая глаз, ожидая, когда та тихонько подергает ее за палец ноги торчащей из-под одеяла. И только тогда открыла глаза, взглянув на склонившуюся в поклоне служанку. Этот ежедневный ритуал стал уже настолько привычным, что она боялась, что, выйдя замуж, будет без него чувствовать себя не в своей тарелке. Она уже заранее решила с матерью, какую служанку возьмет с собой в Бооргуз мужа старшей. Среди остальных служанок разразилась жестокая свара за честь сопровождать свою хозяйку в новый дом, сопровождавшаяся нешуточными интригами и схватками.

Ее мать получила огромное удовольствие, как и ее свита, наблюдать за этой сварой, стравливая и интригуя за своих протеже.

Посмотрев на служанку, она вздохнула и потянулась, царапнув когтями спинку своего ложа. Скинув с себя одеяло, подбитое настоящим мехом луговых собачек, доставшееся ей как подарок от отца, она опустила свои ноги на каменный пол ее покоев. Застеленный циновками, он приятно холодил ее оголенный ноги. Служанка ловко надела на ее ступни мягкие тапки из дубленной кожи, красиво украшенные мехом крота. Надев тапки, служанка хлопнула ладонями и в покои мягко и почти беззвучно вбежали еще пара молоденьких служанок с ее одеждой. В отличии от первой, одетой в короткий запашной халат из шерстяной ткани с нарисованным черной краской гербом ее Семьи, эти были только в набедренных повязках и намордниках. Их тела покрывала затейливая роспись краской и цветные татуировки. Нанесенные на разные участки тела, они не только служили украшением, но и показывали всем понимающим их умения и навыки. Даже просто их наличие добавляло цену при продаже и покупке самок. Они были предметом гордости молоденьких самок, и только достигнув определенного статуса, те начинали ценить одежду и прятать их.

Повинуясь скупым жестам старшей служанки, они, задорно поблескивая глазами, одели старшую дочь главы Бооргуза в рубашку из белой шерсти щенков, и, подхватив ее под руки, осторожно отвели ее в комнату для туалета. После чего старшая служанка стуком двух палок вызвала еще двух самок низкого статуса для уборки. Старшая тем временем разожгла в глиняной чаше ароматные свечи из лучшего жира с добавлением ароматных трав. Покупаемые за огромную плату только в Бооргузе Червя, они тускло коптили, распространяя резкий, приятный для орков запах. Запах богатства и высокого статуса.

Все это был мир самок, бесконечно далекий от мира самцов и воинов.

Сев в высокое кресло из дуба, она откинулась на спинку и позволила служанкам делать свою работу.

А те старались. Ее ступни разминала и смазывала укрепляющимися мазями Старшая Служанка, ни на секунду не замолкавшая и доносящая до хозяйки все ей известные новости. Ловко управляясь с ногами, она внимательно следила за гримасам на лице своей владычицы. А та, продолжая подремывать, слушала ее, движениями бровей показывая, то интерес, то отметая, как ненужное.

Обе младшие служанки обихаживали менее престижные части тела.

В ворохе неинтересных, повседневных происшествий, что тихим голосом ей рассказывала старшая служанка, ей резануло ухо известие, что в Бооргуз раньше времени вернулся Купец. Приоткрыв глаза, она слегка кивнула головой рассказчице и получила развернутый рассказ о данном событии.

Этот бродяга, никогда не сидевший на месте, в очередной раз отправился по дальним ущельям Диких. Взяв три барки, он не особо рассчитывал привезти много, но вернулся быстро и с полным грузом ивы. Ее уже выгрузили и отправили в работу. А три барки, это не меньше нескольких тысяч корзин. И самое главное, он привез почти все товары, что он вез на обмен. Дикие забрали только еду.

Здесь она открыла глаза и внимательно посмотрела на служанку, та горячо ее заверила, что все так и есть. Почти весь набор старых рационов продал, но остальное он привез обратно, а привезенный барками груз почти целиком состоял из свежей ивы. А значит, что Дикие не так уж и сильно выбиты, как все думали. Ее помощницы опросили гребцов, и они рассказали, что все ущелья стоят пустые и только в одном Диких много. Их грузили Дикие разных родов, и самое главное, не смотря на худобу они не бросались на предложенные товары. Гребцы всегда старались вести свою маленькую торговлю, на это закрывали глаза. Таким способом в Бооргуз поступали разные поделки и приятные мелочи от Диких, все то, чем брезговал с виду старший Купец, на самом деле контролируя и это направление торговли.

Но как сказали гребцы, Дикие, занятые какими то своими делами, проходили мимо предложенного, не обращая на это внимание. А старший похода отмахнулся от жалоб своих гребцов, как от ненужной мелочи.

Он уезжал куда-то на два дня с ближайшими подручными и охраной из своих родичей и вернулся сильно озадаченный, озадаченный, но довольный. И сразу погнал погрузку, поставив на нее всех, кроме охраны. И в обратную сторону гнал барки, как будто у них на хвосте Егеря висят.

Где он был и что он делал, никто из осведомителей не знал, а попытки что-либо узнать, натолкнулись на удивление злобную реакцию. Пару самых любопытных пороли, и они все еще не могут встать.

Прибыв в Бооргуз, он бросил разгрузку на помощника, а сам пришел к ее отцу, и они долго разговаривали наедине, выгнав всех слуг. А теперь Купец по очереди обходит и остальные рода и их Старших. Появился слух о созыве срочного Большого Совета Старших родов.

Выслушав служанку, она откинулась на спинку и закрыла глаза, размышляя.

Она не любила этого проныру, его внешнее уважение и скрытое в глубине глаз превосходство и пренебрежение. Он всегда привозил ей подарки, всегда дорогие и яркие, но эти подарки ее не радовали. Ее жажда знаний требовала новостей, а от него она получала только многоречивые байки, приукрашенные обычные россказни о мире Диких.

Поразмышляв, об этой новости она решила расспросить отца на общей Еде и, оборвав служанку, взмахом руки поторопила ее.

Похороны.

Подняв на плечи замотанное в рогожу тело, орки почти бегом понесли его из поселка. Стараясь не отстать, люди почти бежали за ними. За прошедшее время орки хорошо освоили окружающую местность и теперь уверенно и целенаправленно рысили по только им ведомому маршруту. Отец Ируки на ходу подхватил одной рукой дочь и протянул другую руку жене. Дара отрицательно покрутила головой и прибавила шаг.

Через полчаса они добрались до широкого и невысокого холма, почти голого от растительности, с длинной каменной осыпью в сторону хорошо видимого с него Болота. Забравшись на его вершину, они осторожно уложили свою ношу и немного отошли в сторону.

Подняв головы, они молча смотрели в сторону пока еще только светлеющего края далеких гор. С холма открывался вид на слабо всхолмленную полосу Приболотья, покрытоую густым лесом, что плавно спускался к самому Болоту, ярким, зеленым пятном тянущимся к горизонту и теряющимся в дымке утреннего тумана. Из него местами выглядывали самые высокие острова с купами деревьев. И только далеко-далеко из тумана, казавшегося рядом с ними тонкой полоской, поднимались подножья Дымных гор. Даже отсюда кажущиеся огромными и неприступными, настоящий край мира, сейчас прикрытые едва по грудь редкими облаками, что тихий утренний ветер тянул в их сторону по светлеющему небу.

Молчание было долгим, Дара зябко куталась в шаль и пыталась прикрыть ее краем чем-то взволнованную Ируку. А она буквально вытянулась в струну, все тянулась вверх, досадливо отмахиваясь от материнских рук. Ее лицо раскраснелось, она непрерывно крутила головой, как будто прислушиваясь к чему-то, что слышала только она.

Наконец, как видимо, поймав этот неведомый звук, она медленно выдохнула и закрыла глаза. Все это время не спускавший с нее глаз отец прикоснулся к ее плечу. Она медленно повернула в его сторону свое умиротворенное лицо с закрытыми глазами и грустно, по-взрослому улыбнулась ему. Как будто видя его беспокойство, она безошибочно нашла его руку и успокаивающе погладила ее. Кивнув отцу, снова отвернулась в сторону гор.