Враг моего врага. «Песец» - Натали Р.

из глаз посыпались искры, сознание на миг померкло. Эасцы не убили, так родной капитан едва не угробил, мелькнула мысль. Когда в глазах прояснилось, она увидела седого Неске, который тряс ее за руку и указывал на разошедшуюся дыру в обшивке. Он что-то говорил, она не слышала сквозь шум в ушах, но сообразила:

– Уводи всех! Как можно дальше от корабля!

Люди спрыгивали в дыру, откуда тянуло морозом. Баин отстегнулась от кресла. Рядом выпутывался из ремней Миленич.

– Где этот чудило? – огляделась она.

Изображение слегка плыло, голова казалась чугунной. Если ей и ответили, она не расслышала. Взгляд сам наткнулся на Согиро, безуспешно пытающегося нащупать застежки ремней. Из глазниц обильно текла кровь, заливая шлем – видно, сотрясение сказалось, – и движения пилота с каждой секундой становились все более вялыми. Баин бросилась к нему, чуть сама не упав, освободила от обломков кресла, потащила за руку:

– Вставай, несчастье! Надо уходить!

Эасец забормотал в ответ что-то неслышное. Она закинула его руку себе на плечо, поволокла к дыре – в дверь все равно не выйти, не прикоснуться даже, так жаром пышет.

– Быстрее! Тут топлива еще – вагон и маленькая тележка. Ты же не хочешь кремироваться заживо?

Люди разбегались от горящего обломка, когда-то бывшего тринадцатой триремой героического ГС-флота Эас, ломились прочь по глубокому снегу. Небо было черным, зарево пожара бросало на снег причудливые, извивающиеся тени. Патроны не успевали обновлять атмосферу, такая система не предназначена для бега на пределе сил. Баин откинула шлем, ледяной воздух обжег щеки, наполняя легкие кислородом. Снег проваливался под ногами, при падениях колючие льдинки царапали лицо. Согиро с хрипом ловил промороженный воздух ртом, кровь застывала на щеках. Они отставали, потому что Баин выкладывалась за двоих, тащила его, обессилевшего, почти теряющего сознание. Бросить, промелькнула мысль, не уйдем ведь. Но она не могла заставить себя скинуть его руку, оттолкнуть в сугроб. Как-никак, живой человек…

Земля под ногами вздрогнула, в который раз роняя людей, сзади дохнуло жарким, плотным воздухом, сбивающим с ног тех, кто чудом устоял при толчке. Баин, вцепившись в Согиро, покатилась вместе с ним, уминая телами дорожку в снегу. Над местом катастрофы поднялся столб белого дыма и пламени; куски расплавленного металла со свистом летели по сторонам широкими дугами, как метеориты, освещая окрестности.

Не найдя лотка, Аддарекх нагадил под ноги мычащему сквозь кляп Ену Пирану, безошибочно сочтя это место самым подходящим для отправления нужд. Ччайкар Ихстл одобрительно ухмыльнулся, а Цхтам Шшер выдал земному зверю банку мясных консервов.

– Наша капсула последняя, – сказал Фархад. – На «Ийоне» больше никого не оставалось.

Ччайкар коротко кивнул.

– Кто командир?

– Йозеф Гржельчик.

– Так кто же из вас Йозеф Гржельчик?

Фархад и Иоанн Фердинанд переглянулись.

– Э-э… это не мы. Адмирал Гржельчик покинул корабль некоторое время назад, он сейчас на Земле.

– Вы говорите о том адмирале Гржельчике, который является главнокомандующим Земли?

– Ну-у… – Гржельчик – главнокомандующий? Вот это да! А они-то думали, его вызвали в генштаб для того, чтобы навставлять пистонов. – Наверное, так.

– А я спрашиваю, кто капитан вашей лоханки.

Они снова переглянулись. После того, через что они прошли, они, казалось бы, ко всему были готовы. Только не к этому!

– Он, – кивнул Фархад на Иоанна Фердинанда, а тот одновременно указал на Принца:

– Он.

Ччайкар озадаченно нахмурился. И церковник в черном, что был вместе с космолетчиками, отставив стакан с реттихи, поспешил разрядить обстановку:

– А что это за грешник у тебя в путах, поведай мне, пасынок Господа?

Шитанн покосился на епископа. Присутствие представителя Церкви его несколько напрягало. Однако поп вел себя цивилизованно, не призывал никого достать кварцевые излучатели и продемонстрировать их действие на нечистой силе. Как же изменился мир!

– Этот ублюдок – адмирал Гъде Ен Пиран, – ответил Ччайкар. – И даже не думай будить во мне милосердие, поп. Я разорву его на клочки и выпью всю его кровь!

Трое с «Ийона Тихого» уставились на гъдеанина. И адмирал со страшной рваной раной в боку, залитой кровью, тихо воющий от боли сквозь кляп и с ужасом следящий за каждым движением погрязшего во грехе жуткого кровохлёба, задрожал и попытался вжаться в угол, поняв: злющий шитанн – это так, детский кошмарик. Молодой землянин с обгоревшими волосами смотрел на него брезгливо, словно он ничем не отличался от кучки кошачьих фекалий у его ног. Голубокожий мересанец с синими потеками, запекшимися на лице – с обжигающей ненавистью и предвкушением мести. Но больше всего его напугал взгляд пожилого кругленького землянина в долгополой черной хламиде, слегка примятой на груди массивным серебряным крестом. В нем не было ни злости, ни отвращения. Одна лишь спокойная неотвратимость, заставившая кожу подернуться морозной дрожью.

– Ен Пиран – пособник сатаны, – обрекающе молвил епископ.

– Его надо доставить на Землю для суда, – с сожалением произнес Принц. Ему хотелось бы удушить проклятого выродка на месте. Но мать всегда учила проявлять сдержанность и поступать по закону.

Дьёрдь Галаци покачал головой.

– Нет. Тьма не должна ступить на Землю. Она переполняет сей дьявольский сосуд, это видно даже мне, скромному служителю Господа, не избалованному Его дарами. Каждый миг его существования оскверняет все вокруг. Не пей его кровь, шитанн, она заражена тьмой. И не прикасайся лишний раз к его отравленной плоти. Его следует немедленно предать очистительной смерти в огне.

Ен Пиран задергался в путах, нечленораздельно мыча, и землянин повысил голос:

– Я, епископ Дьёрдь Галаци, по воле и с благословения верховного понтифика Вселенской Церкви, Патриарха Запада Бенедикта XXV и во имя Господа нашего Иисуса Христа, – слова падали тяжелым звенящим железом, Фархад никогда и не подумал бы, что в этом безобидном христианском попе вдруг проснется такая сила, – приговариваю пособника и проводника дьявола, совершившего тягчайшие преступления против Бога и Вселенной, к сожжению и развеиванию пепла. Казнь назначаю безотлагательно!

Ччайкар сглотнул, в глубине души радуясь тому, что беспощадная длань церковника направлена не на него.

– Землянин, ты постой, – он кашлянул. – У нас ведь тут негде костры разводить. «Звезда» – космический корабль, да и то с большой натяжкой, соплями склеенный.

Епископ невозмутимо повернулся к нему:

– Ускорители у вас есть? Значит, самое время одному из них поработать.

Ччайкар медленно покивал головой, одновременно восхищенный и пришибленный. И приказал:

– Цхтам, обеспечь.

Они сползались обратно, к теплому белому пеплу, продрогшие и намерзшиеся. И земляне, и эасцы. Седой Неске помедлил и поклонился капитану, ничего не сказав. Баин сидела в неостывшем оксиде алюминия, а на коленях у нее лежала голова Согиро. Лицо было оттерто снегом от кровавых потеков. Пилот бредил, периодически проваливаясь в забытье.

– Эй, Неске! – окликнула Баин. – Может, заберешь его? Помогите ему как-нибудь, он же ваш.

Офицер криво усмехнулся:

– Как? У нас врача тоже нет. Что мы можем сделать-то? Думаешь, ему на моих коленях приятнее будет лежать? Пусть лучше у тебя.

Когда