Геракл - Антонио Дионис

Зачем вообще вам в Авлиду? — поинтересовался Гамад.

Мы хотим навестить вашего друга Силея! — объяснил Геракл.

Карлики в один голос фыркнули.

Он нам не друг! — вскрикнул Мардук. — Он нас угнетал, не давал еды! И вообще он дерется!

Волк вам друг! — тихо заметил Иолай.

Мардук посмотрел на него обиженным взглядом, но ничего не сказал.

Он вас бил? Вот и прекрасно! — просиял сын Зевса. — Значит, вы станете нашими союзниками. Мы хотим проучить Силея.

Проучить Силея? — переспросил бородач. — Это будет нелегко.

Что он вам сделал? — задал вопрос лопоухий.

Он постоянно строит злые козни против нашей госпожи, царицы Омфалы! — ответил Геракл.

Злые козни? — поднял брови лопоухий карлик. — Это плохо! Мы не любим злые козни!

Неужели? — с издевкой спросил Иолай.

Но сами можем кому хочешь их подстроить! — добавил бородач.

Он решил не реагировать на ехидные замечания Иолая.

Ладно, благодарю вас, о керкопы! — сказал Геракл. — Пока что вы больше не нужны!

Если что — свисти! — напомнил Мардук и выжидающе посмотрел на Геракла.

Что такое? — спросил силач.

Закрой глаза, о Геракл! И ты закрой глаза, ехидный спутник! — попросил карлик.

Приятели улыбнулись и одновременно зажмурились.

Раздался шорох, и карлики исчезли, будто их и не было.

Шустрый народ! — заметил Иолай, когда открыл глаза и обшарил землю вокруг себя.

Хочешь найти их норы? — спросил Геракл. — Зря стараешься! И вообще, почему бы тебе не быть приветливей с ними?

Да ну их! — махнул рукой юноша.

Ты ошибаешься. Чует мое сердце, что эти прыткие ребята еще не раз помогут нам…

Я бы держался от таких подальше, — возразил другу Иолай.

Геракл решил не возражать упрямому приятелю.

Так по какой дороге пойдем? — спросил он через мгновение. — Ты раньше причитал, что порвешь сандалии, а в разговоре с карликами вдруг проявил неравнодушие в самой длинной дороге?

Иолай почесал нос.

Понимаешь, я понял, что лучше подольше погулять на воле! Сандалии я всегда смогу зашить, а погулять смогу не всегда!

Значит, идем по средней? — спросил Геракл.

Иолай кивнул, и они пошли по средней, самой длинной дороге.

Так нету вина, царь! — развел руками Лаонит, главный виночерпий.

Как нет? — разгневался царь. — А куда оно подевалось?

Выпили! — растерянно пробормотал виночерпий, с ужасом ожидая вспышки царского гнева.

И воистину, гнев Силея был яростен.

Как выпили? Кто и когда выпил? — загремел царь. — Палач!

Прибежал палач.

Казнить виночерпия! — приказал царь и притопнул ногой.

Палач утащил виночерпия. Тот сопротивлялся как мог, выкрикивая бессвязные слова.

Ты ж сам выпил, царь… — различил Силей, уже когда виночерпий отбивался от палача в коридоре. — Вчера сам приказывал подать…

На одну минуту царь пожалел о своем скоропалительном решении. Но потом он вспомнил, что за окном припрятал в холодке еще кувшинчик доброго вина, и почувствовал, что к нему возвращается хорошее настроение.

А-а-а… — махнул рукой царь. — Одним виночерпием больше, одним меньше! Велика важность! Главный казначей!

Прибежал главный казначей.

Распорядись о назначении пенсии вдове виночерпия! — сказал царь.

Он так решил, потому что его заела совесть.

Так ведь виночерпий жив? — растерянно возразил казначей.

Уже мертв! — рявкнул царь.

Главный казначей понял, что Силея лучше не раздражать. Поэтому он сдержанно кивнул и испарился.

Силей подумал, что существует еще один вопрос, после разрешения которого можно спокойно выпить стаканчик вина.

Он распорядился позвать к себе главного виноградаря.

Ну, как там наши виноградники? — деловито осведомился царь, когда вошедший старик-виноградарь замер в глубоком поклоне.

Старик повалился на колени и возопил:

О великий царь! Не вели казнить меня, ибо плохие новости я для тебя припас!

Силей поморщился. Ладно, решил царь, на сегодня одной казни достаточно. И потому он почти спокойно произнес:

Ну что там у тебя, говори! И можешь встать с колен!

Подняться старик не решился и дрожащим старческим голосом произнес:

О царь! Великий неурожай грядет!

Царь подумал, что если он этого старца и не казнит, то, по крайней мере, крепко отругает.

Что я слышу, несчастный? Почему неурожай?

Виноградарь втянул голову в плечи.

Клянусь Зевсом, царь, я не хочу говорить тебе обидных вещей. Но правда сама за себя говорит все, как есть! Грядет на наши головы великий неурожай, потому что некому возделывать твои виноградники!

Как это — некому? А мои рабы?

Они все трудятся от зари до зари. Но, все равно рабочих рук не хватает!

Царь почесал в затылке.

Да? А мое бесчисленное войско?

Твои солдаты ничего не умеют делать, кроме того, как воевать. К тому же они все заняты на полях сражений в бесчисленных войнах, которые ты постоянно ведешь со своими соседями!

А ты сам, наконец? — вскричал Силей. — Куда ты годишься, старик? Или ты думаешь, я просто так доверил тебе такой высокий пост? Главный виноградарь — это же звучит гордо!

Старик поморщился и тихо ответил:

Стар я стал, о царь, для такой работы! Некому разрыхлять почву в твоих виноградниках, и не смачивает вода корней. Сохнут молодые побеги!

Царь вздохнул. «Все-таки придется казнить старика завтра!» — подумал он. В душе Силея начала закипать волна ненависти.

Виноградарь! Ты можешь идти! — быстро произнес Силей.

Старик ушел.

Начальник стражи! — позвал царь.

Пришел толстый воин с густыми рыжими усами.

Слушай меня, — сурово произнес царь, — иначе будешь казнен!

Начальник стражи преданно вытаращил глаза на своего повелителя.

— Всех, кого встретишь во дворце, ты слышал — абсолютно всех! — гнать на виноградники! Распоряжение не касается только меня, тебя и твоих солдат!

Начальник стражи кивнул.

Все! — объявил царь. — Ты свободен!

Толстяк ушел.

Царь оглянулся по сторонам. В тронном зале никого не было.

Отлично! — потер руки царь и прошел к окну.

Но только он отворил окно и протянул руку, чтобы взять кувшин с вином, как в зал вошел слуга и возвестил:

О царь! К тебе принц Памфилийский!

Сразу же заиграла громкая музыка, и в зал в сопровождении богато убранных жрецов вошел принц Памфилийский. Царь Силей едва успел добежать до трона, чтобы подобающим образом встретить высокую делегацию.

Принц Памфилийский вышел на середину зала и церемонно раскланялся.

Рад видеть тебя, о мой дорогой сосед! — сдержанно сказал Силей. — Что привело тебя в мой дворец?

А сам он уже делал слуге потайной знак рукой. Этот жест означал, чтобы слуга привел ко входу в зал начальника стражи с солдатами.

Слуга неслышно выскользнул в дверь.

В это время принц ответил на вопрос царя:

Да так, понимаешь ли, о мудрый Силей! Ехал вот мимо, дай, думаю, заеду! Как твое здоровье?

Царь коротко кивнул, что, видимо, должно было означать: «Здоровье отменное!»

Что же мы с тобой будем делать, дорогой принц?

Думаю, о Силей, чтобы не прогневить богов, нам с тобой надо выпить за встречу!

Дельная мысль! — воскликнул Силей. — Что же у тебя есть выпить?

Принц растерянно посмотрел на царя.

Откровенно говоря, я рассчитывал встретить у тебя более радушный прием. Не кажется ли тебе, что наливать — это обязанность хозяина?

Царь нагло посмотрел на принца и ответил:

Нет, не кажется!

Принц опешил. А царь уже снова открыл рот и громко кричал:

Охрана!

Вбежал начальник стражи с солдатами.

Взять их! — распорядился царь Силей. — Мотыги им в руки, пусть поработают в виноградниках!

Ты еще об этом пожалеешь, подлый царь! — погрозил кулаком принц Памфилийский. — Мы еще с тобой встретимся!

Начальник стражи со страхом посмотрел на своего повелителя.

Ничего, ничего! — успокоил его царь. — Пусть поработают! Зато у нас будет богатый урожай!

Наконец, принца и его свиту увели. Силей снова вздохнул с облегчением и подбежал к окну.

Однако, когда он протянул руку за кувшином на этот раз, снова появился слуга и объявил:

О великий царь! К тебе — знаменитые герои Геракл и Иолай!

* * *

Геракл никогда еще не видел такого странного дворца.

Во-первых он был пустым. Сын Зевса бывал у различных царей и привык, что под сводами дворцов всегда сновало туда-сюда много народу, был слышен веселый смех, короче, кипела жизнь.

Тут же стояла мертвая тишина.

Во-вторых, было такое впечатление, что дворец давным-давно не убирался. Комки пыли перекатывались по полу. В углах висела паутина. В добавок ко всему, во дворце был какой-то спертый воздух. Он оставался таким несмотря на многочисленные открытые окна и витражи.