Вектор: Послесловие - Никита Владимирович Чирков

работу приборов по забору и анализу крови.

Тобин все продолжал осматривать каждого. Казалось, будто бы он уже ведет с ними диалог, лишь изредка останавливаясь для осмысления чего-то им неведомого, но очень значимого для него. После его лицо вдруг стало проще, словно он окончательно вобрал всю власть и контроль над своим положением, благодаря чему может вообще больше не переживать и не беспокоиться о безопасности и своей свободе. Его улыбка медленно растянулась с края губ на всю ширину лица, создав то ли зловещий образ, то ли, наоборот, легкую насмешку надо всеми. Ханна не знала, что думать, как и не знала, стоит ли вообще реагировать, – в этот момент ей куда больше хотелось ответить самой себе на вопрос: что она тут делает?

Внезапно самодовольная и чересчур многозначительная улыбка, оскалившая зубы, разорвалась смехом – громким, во все горло, поступательным хохотом, вынудившим Станислава отвлечься и переглянуться со всеми. То был не злой смех, не циничный или агрессивный: наоборот, Тобин будто бы смеялся над самим собой, удивляясь чему-то, о чем им всем пока было неизвестно. Настоящий смех, вырывающийся из него естественным путем, а не искусственной игрой, продолжался еще некоторое время. Он качал в стороны головой, немного икал, а если бы мог, то точно вытирал бы немного влажные глаза. И вот он выдохнул, откинулся вновь назад – и заговорил так, как говорят с давними друзьями после долгой разлуки:

– Так кого вы хотите спасти?

Стас медленно повернул голову, словив ответный самодовольный взгляд Тобина, сразу же подметивший и переглядки между Кроссом и Ханной.

– Это не Вектор, я знаю. Хотя мне сказали, что именно к нему мы летим обратно. Значит, сейчас я на другом корабле, может быть, даже станции поменьше. Но странно, почему же рядом со мной вы двое? Доктор тут есть, а в охрану вы не сильно годитесь. Неужели больше некого оставить присматривать за мной? Не так все делается: ведь тут должна быть куча исследователей, генетиков, вирусологов. А я должен быть чуть ли не под хирургическим лезвием. А сейчас, без обид, все уж как-то слишком вычурно, колхозным методом – если понимаете, о чем я. Да и какой смысл меня отправлять сюда, где за стеной опаснейшее место? Вдруг произойдет разгерметизация, прорыв карантина? – чуть сменив тон, несколько горделиво, хотя и с тонким слоем разочарования произнес Тобин, поглядывая куда-то в сторону. – Другого у вас нет, только я. Единственная причина быть здесь – это либо спасать кого-то из ваших, либо вы сами имеете личные планы на меня.

Теперь казалось, что говорит он сам с собой, должным образом никак не ища контакта с остальными.

– Десять лет… Случится же такое, специально не придумаешь! А я думал до последнего, что смог спасти свою жизнь. – Прямо перед его глазами промелькнули далеко не простые события. – Помимо того, сколько времени минуло, так еще и без толку: опять Вектор, опять те же грабли. Ложный контроль, ложная надежда – зато человеческий фактор во всей красе. Уж я-то знаю, – поднял он глаза на Ханну, немного испугав ее, – что верить нельзя никому, особенно приближенным. Это для вас Вектор – прошлое, а для меня все было вчера. И я вижу, как мало изменилось за эти годы.

– Думай что хочешь, – вполне спокойно отреагировал Станислав, лишь слегка взглянув на Тобина, – но нас волнует лишь спасение остальных людей от того, что было вами найдено годы назад. Да, ты все правильно понял: образцы были получены не только Вектором.

– Прекрасно. И вы, наверное, думаете, что спасете всех, используя меня? Классика.

– А что бы сделал ты на нашем месте? – нетерпеливо вырвалось из Ханны.

– Ты либо не уважаешь меня, либо впервые в подобной ситуации, раз спрашиваешь такое.

Ханна молчала, все пытаясь безуспешно подобрать правильные слова.

– Я вот никак не могу понять, – спокойно, с редким интересом привлек внимание Кросс, – чем ты недоволен? Ты чуть ли не самый ценный из людей, да и жив остался чудом! Помимо того что смог в анабиозе продержаться так долго, перекроив часть корабля для оптимизации энергозатраты, – да, мы знаем про это, – так ведь ты еще пережил падение на экзопланету, где мы забрали тебя только из-за Светы. Не появись она, стопроцентно уже был бы покойником, забытым и никому не нужным.

Кросс поглядывал на особо заинтересованного Тобина с некоторым непониманием, даже разочарованием.

– Знаете, что меня забавляет? Вас так удивляет отсутствие у меня радости на лице и в сердце, хотя все, что вам всем нужно, – моя кровь. Вы думаете, я правил игры не знаю? Забыли, откуда я выбрался?!

– Просто ты ведешь себя как засранец, хотя вот-вот – и спасешь всех…

– Милая, да если бы я беспокоился о чужих жизнях больше, чем о своей, то меня бы тут не было. Все эти годы лежал бы трупом на станции, которую вы так боитесь и не можете обуздать. Да, я это легко вижу, поэтому вы боитесь и меня, потому что я выжил, единственный.

– Значит, мы возьмем правильный пример, если так же, как и ты ранее думал лишь о себе, будем сейчас думать лишь о себе? – Ханна подошла, раздражению ее не было предела.

– Все зависит от ваших целей, разве нет? Моя была выжить, за неимением альтернативных путей пришлось двигаться вперед, несмотря на то что происходило позади меня. Беги или будешь убит – таков уж Вектор. – Только Ханна хотела что-то сказать, как Тобин специально ее прервал: – Какие у вас условия сейчас? Что вам угрожает прямо сейчас? Может быть, за кем-то надо бежать?

– Нет, – немного нетерпеливо вырвалось из Стаса, обратившего на него все свое внимание, – но на Векторе есть наши друзья, их надо спасти.

– Почему их надо спасти? – Тобин продолжал игру.

– Если нам должно быть плевать на них, то почему тогда должны волновать остальные?

– Ты меня не понял. Почему их жизни важнее, чем остальных? Если бы меня волновала каждая жизнь, то я бы не дотянул до этого момента. Ты же врач, должен знать такое понятие, как приоритеты.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – Ханна заговорила спокойнее ожидаемого: – Хочешь вывести нас на оценку жизней? Какие стоит спасать, какие нет – а потом дать понять, что раз ты так важен своей кровью, то мы должны – что? – увезти тебя отсюда подальше? Вдруг вырвется кто или…

– Вот почему я вам не верю. – Откровенное разочарование виделось в Тобине, качавшем головой. – И будь моя воля, я даже на добровольной основе не стал бы сотрудничать.

Все переглянулись. Тобин подловил взгляд каждого и, когда молчание затянулось, продолжил серьезнее и властнее:

– На Векторе есть экспериментальный антивирус. – Необходимое внимание было получено, и, насладившись