Люди талисмана - Ли Брэкетт

— Видишь, — сказал Богхаз, — они чувствуют проход. Они проведут галеру через рифы.

Волосы Иваин трепало ветром, кольчуга сверкала в лучах солнца. Она вместе со Скайлдом внимательно наблюдала за пловцами. Киль корабля рассекал свистящую и кипящую воду. Один раз весло скользнуло по камню, но препятствие удалось благополучно обогнуть.

Путешествие было изнурительным, долгим. Солнце поднялось в зенит. Казалось, сам корабль излучает сгустившееся до боли напряжение.

Карс лишь смутно воспринимал шум волн, когда весло погружалось в воду. Валкисянин стонал теперь безостановочно. Карсу казалось, что руки налиты свинцом, а голова закована в стальной камере.

Наконец галера выбралась в спокойную воду, где не было мелей. Рев порогов остался позади. Пловцов втащили на борт. И в первый раз Иваин бросила взгляд на выбившихся из сил гребцов.

— Дать им короткий отдых, — приказала она. — Скоро поднимется ветер. — Она скользнула взглядом по Карсу и Богхазу. — Скайлд, приведи снова ко мне этих двоих.

Карс наблюдал за тем, как Скайлд спускается с палубы и идет к ним. Тут уж ничего нельзя было поделать. Дверь за ними захлопнулась. Снова Иваин за столом, шпага перед ней, низкая приоткрытая дверца и сгущение в воздухе.

— Первую порцию того, что я хочу с вами сделать, вы уже получили. Хотите получить вторую? Или расскажите мне, где находится гробница Рианона?

Карс монотонным голосом ответил:

— Я уже говорил тебе, что не знаю.

Он не смотрел на Иваин, дверь в другую комнату заворожила его, и он не мог отвести от нее взгляда. В глубине сознания что-то как будто пробудилось и шевелилось. Предвидение, ненависть, ужас, которые он не мог понять. Однако он хорошо понимал, что развязка скоро должна наступить. Сильная дрожь пробежала по его телу, отдавшись напряжением в каждом нерве. Что же это такое, чего он не знает, но почти помнит?

Иваин подалась вперед.

— Ты сильный и этим гордишься. Ты чувствуешь, что можешь вынести физическое наказание болью большее, чем то, которому я осмелюсь тебя подвергнуть, но есть и другие способы. Более быстрые и более верные, и даже у сильных мужчин нет против них защиты. — Она перехватила направление его взгляда и сказала тихо: — Возможно, ты и догадываешься, о чем я говорю.

Лицо Карса было лишено какого-либо выражения. Мускусный запах тяжелым комом застрял у него в глотке, сгущался и двигался внутри него, наполняя легкие и проникая в сердце. Отравляюще вкрадчивый, жестокий, холодный первобытным холодом. Его качало, и он не мог отвести глаз от дверцы.

— Догадываюсь, — ответил он хрипло.

— Хорошо. Тогда говори, и дверь не откроется.

Карс рассмеялся. Звук его смеха был тихим и хриплым.

— Зачем мне говорить? Ты все равно уничтожишь меня, чтобы сохранить тайну.

Карс шагнул вперед. Он сознавал, что говорит и движется, хотя звук его голоса был едва различим для него самого. Он внушал себе странное напряжение, жилы на его висках вздувались, кровь молотом стучала в голове. Раздался треск, как будто вышла наружу и взорвалась созревшая в нем дотоле сила.

Он не знал, почему идет вперед, почему шагает к этой двери. Он не знал, почему кричит совершенно чужим голосом:

— Ну ж, открывай, сын Змеи! — Богхаз испустил пронзительный вопль и скорчился в углу, закрыв лицо руками. Иваин с удивлением смотрела на происходящее, широко раскрыв и без того огромные глаза. Лицо ее внезапно побелело.

Дверь медленно отворилась.

За ней не было ничего, кроме темноты и тени. Тень в плаще с капюшоном, застывшая в темноте каюты, казалась даже не тенью, а призраком тени, но «оно» было там! И человек, Карс, пойманный в ловушку своей странной судьбой, знал, что это такое.

Это был страх, древний дьявол, скрывавшийся вначале в зарослях травы в стороне от жизни, но наблюдавший за ней с холодной мудростью, смеясь беззвучным смехом, не давая ничего, кроме горькой смерти. Это была Змея!

То первобытное, что таилось в Карсе, стремилось убежать, скрыться. Каждая клеточка его плоти взывала к разуму. Все инстинкты молили о бегстве. Но он не убежал, в нем был гнев, который зрел и зрел, пока не одолел страх. Гнев оставил только стремление уничтожить то, что было там, за дверью, в тени.

Его собственный гнев или что-то большее? Нечто, рожденное из стыда и отчаяния, никогда ему неведомых? Голос мягкий и свистящий подсказал ему из темноты:

— Ты этого хотел, и пусть будет так!

В каюте царила тишина. Скайлд тоже сжался в комок, и даже Иваин крепко вцепилась в край стола. Богхаз едва дышал в своем углу.

Тень шевельнулась со слабым шелестом. Появилось тусклое блестящее пятно, поддерживаемое невидимыми руками сияние, не распространявшее света. Оно показалось Карсу похожим на кольцо маленьких невероятно далеких звезд.

Звезды пришли в движение, закружились все быстрее и быстрее, пока не слились в один расплывчатый круг. Теперь сияние издавало высокий звук, чистый и четкий, подобный бесконечности, не имеющий ни начала, ни конца.

Это была песня, зов… Предназначался ли он для его слуха? Или ему это чудилось? Возможно, он слышал этот зов всей своей плотью, своими натянутыми до предела нервами. Остальные же, казалось, ничего не слышали.

Карс почувствовал, как холод постепенно овладевает всем его существом, как будто эти маленькие звездочки взывали к нему через Вселенную, заманивали его в глубины пространства, где пустота космоса должна была высосать из него жизнь.

Напряжение мышц ослабло, Карс чувствовал, что сила его тает в ледяном потоке, разум растворяется, и он медленно опустился на колени. Маленькие звездочки все пели и пели. Теперь он понимал их. Они задавали ему вопрос. Он знал, что когда ответит на него, то уснет и никогда больше не проснется, но это было неважно. Он боялся сейчас, что если он заснет, то может забыть о своем страхе.

Страх!.. Страх! Старый, старый страх! Он брал душу в плен, и только во сне или в смерти он может забыть об этом страхе. Нужно лишь ответить на вопрос:

— Где гробница?

Отвечай, говори. Но что-то еще связывало его язык. Адское пламя гнева искрилось в нем, борясь с яркостью поющих звезд. Он сопротивлялся, но звезды были сильнее. Он услышал шелест сухих губ, его собственных губ!

— Гробница… место, где Рианон… Рианон! Темный отец, научивший тебя силе… ты, порождение змеиного яйца!

Этот крик подстегнул его, как клич боевой трубы. Гнев вновь ожил в нем, дымчатый драгоценный камень в эфесе лежавшей на столе шпаги взывал к его руке. Он перегнулся и схватил ее. Иваин со слабым криком подалась вперед, но было поздно! Огромный камень вспыхнул, как будто поймал все пламя поющих звезд, отшвырнув их прочь. Кристальная песня прервалась и исчезла, исчезло и свечение. Гипноз прекратился. Кровь вновь хлынула в вены Карса, шпага ожила в его руке. Карс выкрикнул имя Рианона и рванулся вперед, в темноту. Он услышал шипящий крик, когда длинное блестящее лезвие вошло в сердце тени.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});