Неравная игра - Кит А. Пирсон

от которых тянутся едва различимые проволочки.

Увы, похоже, Эрик нас сделал. Вовсе он не прощался с крестником, равно как и не собирался искать ключи от машины. На самом деле он надеялся, что Алекс прихватил с собой хотя бы один тазер, предварительно перезарядив его. Его расчет оправдался, и теперь Клемент, подобно выброшенной на берег рыбе, бьется в конвульсиях от разряда в несколько тысяч вольт.

Едва лишь я собираюсь обернуться, чтобы удостовериться в своей версии, как в меня врезается что-то массивное. Я немедленно поскальзываюсь на мокрой траве и растягиваюсь на земле метрах в полутора от Клемента.

Когда же поднимаю взгляд, старик уже восстанавливает равновесие. Совершенно не обращая на меня внимания, он опускается на колени перед Клементом и лезет к нему в карман.

При любых других обстоятельствах подобная бестактность окончилась бы для него столь же плачевно, как если бы он додумался сунуть руку в капкан на медведя. Однако великан временно парализован, и Эрик беспрепятственно достает то, к чему все это время и стремился, — пистолет.

Поднимаемся на ноги мы одновременно, и старик не мешкая берет меня на прицел.

— Давай, пошла, — приказывает он.

— Куда?

Он машет пистолетом в сторону, где я буквально минуту назад созерцала отважный кораблик.

— Туда.

Меня разом охватывает паника.

Понятия не имею, сколько продолжается действие удара тазером, но теперь моя единственная надежда на спасение — Клемент. Мне необходимо выиграть время.

Я медленно поднимаю руки, однако остаюсь на месте.

— Эмма, даже не думай меня динамить, — едва ли не взвизгивает Эрик. — Живо пошла!

Он обегает вокруг меня и встает сзади. Я ощущаю, как меж лопаток мне упирается дуло пистолета.

Выбора у меня не остается, и я медленно делаю несколько шагов. Убирать оружие старик и не думает.

— Эрик, чего ты хочешь?

Ответа не следует. Может, он просто не расслышал из-за ветра, и я повторяю вопрос.

— Заткнись. Или пристрелю на месте.

Мы молча направляемся к краю лужайки. С каждым шагом полоска темно-бирюзового моря становится все шире. Я хочу повернуть голову и посмотреть, не зашевелился ли Клемент, однако Эрик давит пистолетом мне в спину еще сильнее.

Расстояние до конца лужайки неумолимо сокращается. Ветер крепчает, моя паника растет.

Шесть метров.

Пять метров.

Четыре.

Три.

Когда же мы подходим к самому краю, я наконец вижу, что за ним находится. И мне приходится собрать всю свою волю в кулак, чтобы устоять на ногах, поскольку находится там крутой обрыв высотой метров двадцать пять — тридцать. Под откосом тянется скопление каменных глыб, по меньшей мере вдоль всей лужайки, на которой мы сейчас стоим. Я в ужасе смотрю вниз. На полосу скал одна за другой яростно налетают бурные волны — такие высокие, что на какое-то время камни полностью исчезают под пенящейся водой. Море, куда ни глянь — сущий хаос из темных валов и белых гребней.

— Повернись, — приказывает Эрик.

Ни секундой дольше не желаю смотреть в жуткую бездну и потому разворачиваюсь даже с некоторой охотой — только для того, чтобы увидеть зрелище не менее ужасающее: целящегося прямо мне в грудь старика. Пока я созерцала пучину, он отступил шагов на десять от меня и теперь приказывает:

— Прыгай.

— Что?

— Что слышала.

Я оглядываюсь через плечо, затем снова смотрю на Эрика.

— Ты спятил? Это же будет… Самоубийство!

— Умничка. Смысл именно в этом и заключается.

— Что? Но почему… Ты же мог просто уехать… Зачем ты это делаешь?

— Потому что ты не оставила мне выбора. Правду о «Клоуторне» ни в коем случае нельзя раскрывать. Так что прости, Эмма.

— Да тебе-то что за дело до разоблачения? Ты уедешь в… куда ты там собирался. И потом, ты же сам сказал, что вечно правду скрывать не получится!

— А мне вечно и не надо. Вполне хватит достаточно долго, чтобы хорошенько оттянуться на пенсии.

— Но… Ты же будешь скрываться, на другом конце света!

— О нет, Эмма, все равно я не могу допустить разоблачения «Клоуторна». Ты даже не представляешь, какая волна мести поднимется, если ты попытаешься выдать членов клуба! Многие из них без борьбы ко дну не пойдут, а если в конце концов и пойдут, то уж постараются и меня с собой утащить.

— Я… Хорошо, я брошу расследование! Оставлю здесь все эти записи и больше никогда не заикнусь о «Клоуторне».

— Прости, Эмма, — повторяет он. — Риск слишком велик, а уж тебя-то я прекрасно знаю.

— Эрик, пожалуйста!

— Прыгай. Живо!

Мое мнение о бывшем наставнике и без того упало ниже некуда, но происходящее сейчас просто за гранью воображения. Он на полнейшем серьезе хочет, чтобы я сиганула с обрыва и убилась.

— Что с тобой произошло, Эрик?

— Я теряю терпение.

Старик делает шаг вперед. Мне отступать некуда — еще полметра, и я отправлюсь в последнее путешествие к скалам внизу. Бросаю взгляд через плечо Эрика на лужайку. Увы, Клемент по-прежнему лежит там же, где и отключился. В сумерках даже не разобрать, пришел он в сознание или нет. Нужно продолжать тянуть время, и мне только и остается, что попытать удачи в рулетке.

— Ну давай тогда! — ору я. — Пристрели меня!

— Думаешь, не пристрелю? Как ты совсем недавно выразительно дала понять, Эрик Бертлз мертв, так что можно смело сказать, терять мне нечего.

Старик поднимает пистолет дулом вверх и стреляет. Инстинктивно — и, надо полагать, неосознанно — я пригибаюсь, хотя он сделал лишь предупредительный выстрел, не намереваясь застрелить меня.

— Давай, прыгай. — рявкает он. — Мертвой или живой, ты все равно слетишь с этого обрыва.

Я медленно поворачиваю голову к бездне за спиной. По крайней мере, пускай решит, будто я обдумываю его безумный приказ. Окидываю взглядом камни внизу и еще раз убеждаюсь, что даже если мне и удастся выжить после прыжка — что, вообще-то, практически невозможно, — мои шансы удержаться на плаву в таком бурном море практически нулевые. Самое лучшее, на что стоит надеяться, — это мгновенная смерть от падения. Это уж точно предпочтительнее, нежели сначала переломать все кости, а потом захлебнуться.

— Пошевеливайся, Эмма! Я не собираюсь ждать всю ночь.

Несмотря на трагизм ситуации, его небрежная манера меня бесит.

— Пошел на хрен! — огрызаюсь я. — Давай поменяемся, и я посмотрю на твою решительность!

— Мне и здесь неплохо, спасибо.

Снова бросаю взгляд за старика, и он оборачивается посмотреть на предмет моего интереса. Затем безучастно комментирует:

— Он тебя не спасет. Но к твоему заплыву присоединится.

Поодаль на лужайке в сумерках все еще различается фигура Клемента. Я пытаюсь понять, изменилась ли его поза