Неравная игра - Кит А. Пирсон

разоблачению бывшего наркобарона по имени Джеймс Уайли. Именно благодаря предоставленным мною уликам мистера Уайли и осудили за наркоторговлю. А по освобождении он решил, что я должен компенсировать ему отсидку.

— Компенсировать?

— Выплатить ему чуть более миллиона фунтов за свою помощь следствию, если тебя интересуют детали. На сбор средств Уайли дал мне месяц, а в случае невыплаты грозился убить мою жену, а потом и меня.

— Почему же ты не обратился в полицию?

— Хороший вопрос. К сожалению, кое-какие улики я заполучил не совсем законным способом — ну, тебе ли не знать. И если бы об этом стало известно, мне светило бы длительное тюремное заключение за воспрепятствование осуществлению правосудия. А в моем возрасте такой срок почти наверняка обернулся бы пожизненным.

— Но почему, черт побери, ты не рассказал мне? Я бы помогла!

— Из-за стыда, пожалуй, и еще я не хотел навлекать на тебя опасность. Если бы Уайли стало известно о наших близких отношениях, он, как пить дать, и за тебя взялся бы. Да и потом, Алекс располагал всеми необходимыми средствами и связями для фабрикации моей смерти, так что так получалось проще. Хочешь верь, хочешь нет, но мне жаль, что так обернулось. Только это было единственным выходом.

Отчасти объяснения Эрика звучат вполне убедительно. Тем не менее пускай мне и становятся понятны его мотивы для помощи Алексу и имитации собственной смерти, что-то не устраивает меня ни в том, ни в другом случае…

— А тебе было известно, во что именно впутался Алекс? От чего ты пытался его защитить?

— Нет, я был совершенно не в курсе. Он сказал, что мне лучше не знать.

— И ты никогда не слышал о клубе «Клоуторн»?

Старик энергично мотает головой. Строго говоря, вполне понятно, почему Алекс не посвятил его в детали. Чем меньше людей знают правду, тем лучше.

— Ну так что теперь? — поторапливает Эрик.

Я получила большинство ответов, хотя и весьма дорогой ценой. Мой друг и наставник вовсе не тот человек, за которого я его принимала, а недостающие ответы Алекс унес с собой в могилу. Кроме груды папок, в доме для нас больше ничего интересного не остается.

— Эрик, я даже не в состоянии выразить, насколько потрясена твоими поступками. Умри ты прямо в эту секунду, не пророню и слезинки, так и знай!

— Знаю, а я не в состоянии выразить, насколько сожалею обо всем произошедшем. Для меня лучше бы ты горевала обо мне до конца дней, нежели узнала правду.

— Здесь я с тобой согласна.

Он пытается изобразить раскаяние.

— Наверно, для всех будет лучше, если я пойду.

Затягивать и дальше этот фарс мне представляется бессмысленным. Я бросаю взгляд на Клемента, согласен ли он отпустить Эрика на все четыре стороны. Великан кивает.

Снова поворачиваюсь к старику:

— Просто знай: когда-то я любила тебя как отца. А теперь ты мне отвратителен, видеть тебя не желаю!

Словно побитая собака, он медленно поднимается с кресла и направляется к двери. Его продвижение, однако, останавливает Клемент. Кладет руку ему на плечо и говорит:

— Тормозни-ка.

— Ну что еще? — издаю я стон.

— Он же говорил, будто снял ту заварушку перед сараем. Уж будь уверена, я не хочу, чтобы запись где-нибудь всплыла.

— Хм, верно, я тоже не хочу. Эрик, дай-ка мне свой телефон.

— Я сотру видео, — отмахивается он. — Обещаю.

— Без обид, но твое слово для меня уже пустой звук. Давай сюда телефон.

Старик неохотно достает из кармана большущий мобильник. Однако передавать мне и не думает — вместо этого принимается тыкать пальцем в экран.

— Эрик, ты что делаешь?

— Что ты и просила. Удаляю видео.

— Ты оглох, что ли, на старости лет? Я сказала, что не доверяю тебе! Давай сюда!

Эрик, однако, медлит, и терпение Клемента лопается. Он выхватывает телефон у старика и вручает мне.

— Отдай! — рявкает мой бывший наставник.

— В чем дело, Эрик? Никак член свой фотографировал?

— Очень смешно. На телефоне у меня хранится личная информация, и я не хочу, чтобы ты ее увидела.

— Черта с два!

Эрик пытается выхватить у меня мобильник, однако с лапищей великана на плече занятие это пустое.

Не обращая внимания на его несмолкающие протесты, я стучу по иконке галереи на экране. Как выясняется, там всего лишь два файла. Первый — снятый ролик о гибели Алекса, однако внимание мое привлекает второй. Я увеличиваю изображение и демонстрирую его Эрику и Клементу.

Старик тут же смолкает, великан же подается вперед и рассматривает снимок.

— Пупсик, это то, что я думаю?

— Да, это скриншот моего твита с фотографиями блокнота «Клоуторна».

— Я… хм… Должно быть, Алекс послал его мне по ошибке, — мямлит Эрик.

— Ах вот как?

— Именно! Да я даже не знаю, что такое твит!

— Но когда я спрашивала, ты сказал, что в жизни не слышал о клубе.

— Да, не слышал. Это же просто дурацкая фотография, я ее толком и не разглядывал.

Голос, однако, выдает его панику. Я начинаю подозревать, что известно Эрику гораздо больше, нежели он признает.

— Так, посмотрим, что еще у нас тут есть.

Загар на лице старика бледнеет в буквальном смысле.

Я открываю мессенджер. В нем уйма сообщений, однако адресата всего три, все обозначены лишь инициалами.

— Как я вижу, ты активно переписывался с тремя людьми — некими АП, ТБ и ЭХ. АП, насколько понимаю, — это Алекс Палмер, но, быть может, просветишь нас, кто такие ТБ и ЭХ?

Старик молчит, и я стучу по одному из сообщений от ТБ, полученному в субботу вечером, и для Клемента зачитываю его вслух:

«Я сделал, что ты просил. От квартиры остался лишь пепел, как и от блокнота. Теперь мы в расчете. Не пиши мне больше».

В следующее мгновение до меня доходит смысл прочитанного. Я ошарашенно поворачиваюсь к Клементу:

— ТБ — это же Терри Браун!

Прежде чем великан успевает отозваться, я открываю сообщение, адресованное ЭХ. И немедленно понимаю, что уже читала его. И понимаю, что означают инициалы ЭХ.

— ЭХ — это же я, верно, Эрик? Полученные мной сообщения с угрозами отправлялись с этого телефона.

Он молчит.

— А значит, ты и есть… О нет!

Клемент, однако, все понимает.

— Охренеть! — выпаливает он, уставившись на старика. — Так ты и есть тот самый Таллиман?

36

Какое-то время мы с великаном молча таращимся на мертвецки бледного пенсионера. Уж не знаю, о чем думает Клемент, но лично я мысленно перебираю способы, которыми так и убила бы Эрика. Потом принимаюсь расхаживать по комнате,